Спящая красавица - Раймонд Чандлер

— Бедная Мэриан,— вздохнула Элизабет,— да и Джек тоже. Как бы мне хотелось помочь им обоим!

— У вашего брата бывали сердечные приступы?

— Нет, но несколько лет назад папа чуть не скончался от сердечного приступа.— Она помолчала и добавила:— Это и было началом настоящих неприятностей в нашей семье. Отец неожиданно уразумел, что он вовсе не бессмертен, и решил получить максимум удовольствия от жизни. Ну и как только снова физически окреп, он... завел роман с Конни Хэнгуд. Наша мама —гордая женщина, к тому же у нее есть собственные средства. Она сразу же уехала из Эл Ранчо и купила себе дом на берегу.

— Туда-то мы сейчас и едем?

— Да, от Джека Леннокса не более двух километров.— Она махнула рукой в южном направлении.— Очевидно, именно это обстоятельство и заставило Сильвию поселиться именно здесь. Джек всегда был ее любимцем.— Она говорила спокойно, без всякой горечи.— Ей бы следовало остаться и повести борьбу с Конни. Если бы она захотела, то удержала бы папу. Но ей было безразлично. Она уступила его этой особе, а теперь разрешает ему расторгнуть их брак, даже не протестуя.

— Почему это так важно?

— Отцу больше семидесяти лет, он не будет жить вечно. А если Конни унаследует компанию или хотя бы большую часть ее, это явится концом семьи Леннокс. Именно деньги соединяют всех воедино, деньги и нефть, как ни печально это признавать.

Я повернул к югу, на темную дорогу, обсаженную с обеих сторон деревьями. Дорога тянулась параллельно береговой линии. Между деревьями бесшумно пролетела большая сова.

Элизабет довольно долго молчала, наконец как-то неохотно заговорила:

— Папа любит Лорел, понимаете? Она его единственная внучка. И если Джек в известном смысле ее покрывает, его можно понять. Лорел практически является его козырным тузом.

— Уж не хотите ли вы мне сказать, что в конце концов Лорел могли и не похитить?

— Этого я не утверждаю, но и не исключаю такую возможность.

— Что заставило вас изменить мнение по данному вопросу?

— Сама не знаю.— Она задумалась над моим вопросом,— У меня необъяснимое ощущение, что творится нечто странное. Сегодня в доме Джека и Мэриан царит необычайная атмосфера. Я бы назвала ее «атмосферой соучастия». Или сговора, как вам больше нравится.

— Вы допускаете, им известно, что Лорел собирается их провести?

— Думаю, они нечто такое подозревают, даже знают.

Во всяком случае, Джек. Ему не впервые выгораживать Лорел.

— Расскажите мне о других случаях.

— Нет, не стоит. Вы же не сможете расценить их в общем контексте, а я вовсе не желаю восстанавливать вас против нее. Ей может потребоваться ваша помощь, как и всем нам.

— Ладно. А что за «общий контекст»?

Она помедлила и ответила:

— Когда в семье происходят какие-то неприятности, они, как правило, дают себя знать в самом слабом ее звене. И остальные члены семьи знают об этом. Они проявляют снисходительность к этому человеку, всячески ограждают его и так далее, потому что понимают, что через него сами могут угодить в скверную историю. Вы улавливаете ход моих рассуждений?

— Я давно это усвоил по роду своей работы, а вот вы где это узнали, Элизабет?

— В моей собственной семье. Да, называйте меня просто Элизабет. Пожалуйста.

 Глава 12

Мы свернули направо, на Сихорс Лейн, которая спускалась к океану, и поехали по ней до почтового ящика миссис Леннокс. Ее имя было написано на нем свежими черными буквами: «Сильвия Леннокс». Дом в конце аллеи, охраняемой высоченными кипарисами, был одноэтажный и располагался наподобие какого-то современного лабиринта на самом краю обрыва над океаном.

Из ярко освещенного дома навстречу нам вышел молодой человек среднего роста, но среди окружающих его больших предметов он казался карликом. Приближался он к нам на носочках, как танцор. Его карие влажные глаза выражали горячее желание быть всем приятным.

— Как вы поживаете, миссис Сомервилл?

— Прекрасно,— ответила Элизабет тоном, свидетельствующим, скорее, о противоположном, и повернулась ко мне:—Мистер Арчер, это Тони Лэшмен, секретарь моей матери.

Мы обменялись рукопожатиями. Тони предупредил Элизабет, что мать ожидает ее в своей комнате. Извинившись, Элизабет поспешила в дом.

Из окна комнаты, куда проводил меня Лэшмен, я мог любоваться пляжем, морем и даже видел нефтяную платформу, освещенную прожекторами. Трудно было сказать, как близко нефть подступила к берегу, но весь дом был пропитан ее запахом.

Молодой человек чихнул:

— Отвратительно пахнет!

— Как миссис Леннокс относится к случившемуся?

— Весьма противоречиво,— ответил он и тут же покосился на меня, наблюдая за моей реакцией на его ответ.— В конце концов, большую часть жизни она была замужем за нефтяным дельцом.

— Вы знакомы со старым мистером Ленноксом?

— Нет, я с ним ни разу не встречался. Я работаю у миссис Леннокс с той поры, как она разъехалась с мужем.

Он пригладил свои волнистые черные волосы.

— Для меня это временное занятие. Осенью я возвращаюсь в свой колледж или же поступлю в школу фотографов. Еще окончательно не решил. На эту работу я согласился лишь ради миссис Леннокс.

— Я слышал, здесь гостила ее внучка?

— Совершенно верно, занимала домик для гостей.— Он внимательно посмотрел на меня.— Говорят, она исчезла?

— Да.

Я нисколько не удивился. Здесь она не была счастлива, да и в любом другом месте тоже. Я старался изо всех сил поднять ее настроение, но у меня ничего не вышло.

В его взгляде промелькнуло сочувствие, но тут же исчезло. Казалось, что за его зрачками что-то безостановочно движется в .соответствии с изменением мыслей в голове.

— Каким же образом вы старались поднять ей настроение?

— Мы много играли в теннис, она замечательная теннисистка. Потом мы вели задушевные беседы, понимаете? Она хочет что-то изменить в своей жизни, чего-то добиться. В этом отношении мы с ней похожи, она мятущаяся, ищущая натура. Да, у нас с Лорел много общего. Я тоже прошел через брак, который был неудачным.

— Ее брак вы считаете неудачным?

— Я не могу это утверждать.

Он дотронулся кончиками пальцев до губ, но я не понял значения этого жеста.

— Сама Лорел не приняла определенного решения по данному вопросу, но я заранее могу сказать, чем это кончится. Трудно ее представить женой какого-то аптекаря!

— Почему?

— Понимаете, такая очаровательная девушка! Ее происхождение, воспитание, деньги, к которым она привыкла с самого детства и которые ждут ее в будущем...

Он широким жестом обвел помещение. Тяжелая темная мебель, лишенная изящества и новизны, не смогли его поддержать. Деньги здесь чувствовались несомненно, но комната не отражала лица владельца.

— Сколько же денег в перспективе?

— Миллионы и миллионы.

Мысль о деньгах невероятно возбудила его, и мне сразу стало ясно, что Лорел интересует его именно по этой причине.

Тут он заметил, что в комнату вошла Элизабет. Тотчас будто бы изменилось освещение, на лице его отразилось замешательство, которое обезобразило его. Но даже если Элизабет и слышала, как Тони болтал о капиталах ее семьи, она не подала и виду.

— Моя мать хочет видеть вас,— сказала она.

Элизабет провела меня через другое крыло здания к белой двери, которую отворила.

— Мистер Арчер здесь, мама.

Сильвия Леннокс — худенькая, изящная женщина — сидела на диване-кровати. На круглой прикроватной тумбочке стоял розовый телефон, рядом с ним стакан воды и две красные таблетки.

Она подняла голову под намеренно выигрышным углом. Но, несмотря на ее шелковый чепец, роскошный пеньюар и будуар, окружавший ее подобно розовой внутренности экзотической раковины, она походила на состарившегося мальчика.

— Мой поверенный, Эмерсон Литтл, сообщил мне, что вы знакомы с Джоном Траттвеллом.

— Да, я работал с ним по одному делу.

— Оно вас высокого мнения.

— Рад это слышать. Также рад, что вы беседовали со своим поверенным.

— Да, Эмерсон утром все приготовит.— Она обратилась к дочери: — Не могу ли я немного поговорить с мистером Арчером наедине?

— Конечно, мама.

Элизабет держалась в ее присутствии немного натянуто.

— Сколько раз я просила тебя, дорогая, не называть меня мамой. У меня есть хорошее имя — Сильвия. Не так уж трудно запомнить.

— Хорошо... Сильвия.

Элизабет вышла и закрыла за собой дверь немного громче, чем следовало, но все же не демонстративно, не желая нарушать равновесия между ней и матерью. Миссис Леннокс изящным жестом пригласила меня сесть в кресло возле ее кровати.