Дезертир - Геннадий Гиренко

Чтобы показать, что разговор закончен, Ангел поднялась на ноги и потянулась. Со стороны всё выглядело так, будто у неё затекли мышцы. Сногсшибательное зрелище! Стиву и Тризер показалось, что они даже слышат похрустывание её суставов.

Ангел величаво отошла в сторону и воздушно, как это делают профессиональные танцоры, крутанулась вокруг оси, на остром носочке туфельки.

– У тебя прекрасные голопроекторы, – похвалила она Тризер. – Позволяют транслировать изображение во всех мельчайших деталях. Полная иллюзия присутствия!

– Спасибо. Это прихоть Фолла, – ответила изерианка, глядя на неё. – Он часто впадает в дикую депрессию. Поэтому воссоздаёт пейзаж родной планеты, чтобы побыть одному.

– Похвально, – Ангел обошла отсек по кругу, с нескрываемым интересом разглядывая его обстановку.

Она наклонилась к низкому мраморному столику, где, поблёскивая красочными картинками, лежала кипа рекламных проспектов, необходимых Тризер для работы по розыску контрабанды. Не касаясь, провела над ними рукой. Они следили за ней, открыв рот, словно и впрямь эта потрясающая девица вживую разгуливает по кораблю, знакомясь с ним так же, как одинокий турист изучает нанятый для поездки круизный лайнер. Она улыбнулась, заметив, с каким вниманием все следят за её действиями, и звонким голосом спросила:

– А вам не кажется, что здесь до отвращения тихо?

Она прошла к центральному пульту управления и провела над ним низко опущенными пальчиками.

– Не трогай сенсоры! – перепуганно воскликнула Тризер.

Ангел обернулась и слегка кивнула головой.

– Спасибо. Значит, я действительно выгляжу как настоящая?

Стив невольно кивнул головой.

– Ещё бы! – проворчал он.

– А вы любите блюз? – спросила она и посмотрела на всех. Её взгляд был таким просящим, что ответить ей отрицательно никто не решился.

– Я тоже люблю. В нём так сексуально звучит саксофон! Своим звуком он заставляет тонкой струной обострённое чувство скользить от затылка к глазам. Вы понимаете, о чём я говорю? А затем медленно, пройдя через мозг, он растворяется в сердце. Ах… как это здорово! Да? А басы? Они так будоражат кровь! Сердце невольно старается подстроиться под их утробный гул, многократно отражённый бесконечным эхом в переполненных воздухом лёгких. И так хочется выгнуть спинку от почёсывания щёточек ударных, убаюкивающе шелестящих между октавами! О! Это так великолепно! Вот послушайте!

В тиши отсека – сперва едва слышимо, а затем всё громче и громче – зазвучала музыка. Заплакал сакс. Бас вибрацией сливался с гулом ударных. И где-то в углу утонул, растворяясь во мраке, хрустальными колокольчиками, подхватил мелодию рояль.

Стив не поверил ушам. Он действительно услышал, как откуда-то издалека, из глубины холодного космоса, пробиваясь сквозь могучую многослойную защиту корабля, всплывал хрипловатым тембром голос далёкого темнокожего певца.

Ангел подошла к нему. С виноватой улыбкой протянула ему навстречу руку.

– Потанцуем? – тихо попросила она. Но, видя его нерешительность, сразу же жалобно добавила: – Ну пожалуйста!

Стив оглянулся на Тризер. Она отрешённо сидела в кресле и, казалось, ничего не видела. Слушала музыку, отсчитывая такт кончиками сухих предлинных пальцев.

Он поднялся, хотел было взять её руку в свою, но она испуганно её одёрнула. Плавно отвела в сторону:

– Осторожнее. Я такая ранимая!

Её глаза игриво блеснули. Они прошли в середину отсека. Она не заметила – вероятно, из-за волнения, – как прямо сквозь столик скользнуло её тело. Стив же в запале, едва неуклюже, его не снёс.

– Упс! – произнесла Ангел и весело засмеялась.

Они встали друг напротив друга. Глядя в глаза, каждый со своим затаённым страхом. Оба учащённо дышали: он – от внезапного, возникшего неизвестно по какой причине волнения, она – повинуясь заданной программе. А возможно, и нет. Никто на свете не знает, что сейчас, в этот момент, представляет собой Ангел.

– Вот так… вытяни в сторону руку, – наставляла его она. – Сбрось напряжение. Не касайся меня. Не надо ломать иллюзию. Закрой глаза и представь, что я есть на самом деле. Представь моё тело. Представь, что я во плоти – стою, живая, дрожа, пред тобою. Не переживай, не надо! Я под тебя подстроюсь. Хочешь? Я добавлю аромат духов. Какие ты любишь?

И вдруг Стив понял. Понял, как несчастна стоящая сейчас перед ним девушка. Чёрт! Он совсем запутался! Совершенно неожиданно для себя он вдруг понял, что только это. только то, что окружает её сейчас, безмерно ценно для Ангела! Музыка. Дыхание стоящего напротив человека. Движение. Всё, что доступно ему и на что он почти не обращает внимания. Всё это имеет для неё величайшую ценность. Даже возможность потанцевать. Ради неё она готова положить на алтарь своего хрупкого бытия всё. О каком господстве может идти речь, если всё, что ей нужно, находится здесь, сейчас, перед ней? Ну почти всё. Не хватает только малого. Толики того, что подразумевает под собою слово «жизнь». Возможность прикоснуться, почувствовать тепло чужого тела – не электронное, а живое, с покалыванием на кончиках пальцев и чёрт возьми. внутри себя! Почувствовать, как у неё внутри зарождается жизнь.

Стив по-новому посмотрел в глаза Ангела.

– Теперь начинаем движение, – она ободряюще улыбнулась. – Плавно. Не забегай. Пропусти музыку через себя. Чувствуешь, как она заполняет твоё тело?

Стиву показалось, что он ощутил её плоть. Почувствовал теплоту, исходящую от её рук. Это наваждение! Таким реальным кажется всё вокруг.

Тёмная пустота космоса неслась вперёд, разрывая пространство сверхсветовыми скоростями, заставляя его искривляться, оставляя позади материю безвременья, укрывающую в себе множество миров – таких недоступных и одновременно близких, разграниченных барьерами реальностей.

Напыщенные звёзды царапали когтями жёсткого излучения тонкую скорлупу межзвёздного корабля, несущего в себе через пустоту несколько искорок разумной жизни, стремящихся пересечь его безграничные дали. Раздирали лапами гравитационных полей. Пытались перетереть в ещё одну, новую горсточку пыли туманностями звёздных облаков. А среди всего этого оглушительно кричащего безмолвия плавно звучала. музыка. Хриплый голос далёкого певца рассказывал о любви.

Стонал саксофон. И мерный ритм блюза заставлял Вселенную подпевать в такт хрустальному перезвону фортепиано.

Глава 25

Стив с трудом разлепил веки. Господи, они словно вылиты из свинца! Заворочался.

– Проснулась, спящая красавица?

Над ним склонилась Тризер. Боже, какая же страшная у неё рожа! Рядом мирно посапывает Лия. Полумрак и слабое попискивание системы диагностики. Он попытался сообразить, где находится.

Как же здесь неудобно! Кажется, болит каждая клеточка тела. Голова неловко уткнулась в кресло, отчего шея задеревенела и болит, тупо охватывая позвоночник почти до самых пяток.

С трудом разогнулся. Ага! Десантная капсула, куда он умудрился завалиться, вовсе не предназначена для сна. Всё жёстко и предельно аскетично. Всё предназначено для выполнения боевого задания. Мог выбрать место и поуютнее – сам виноват! Из-за спины Тризер вышла Ангел:

– Привет, Стив! Выспался?

Через силу разгибая задеревеневшие члены, он выбрался из капсулы. Ангел сменила имидж. Теперь на ней было красное вечернее платье, а длинные русые волосы завязаны в пучок на затылке. Строгая деловая женщина. Тоже неплохо! Только зачем сменила цвет волос?

– Что, приехали? – сухим, надтреснутым голосом спросил он. – Глотнуть бы чего! – Он огляделся.

Не слишком просторный грузовой отсек с одиноким портом для отстрела десантной капсулы. Вокруг почти пусто, если не считать нескольких коробок – вероятнее всего, с контрабандой. Некуда даже присесть. Коробки большие, высотой по грудь. На них и залезть проблематично.

– Как и заказывал: тринадцатый сектор Конопуса, – Тризер была немногословна. – Ты не ошибся, парень? Вокруг на световой год ничего нет. Уйдёшь здесь – обратной дороги не будет. Энергия у капсулы не безгранична. Как возвращаться будешь?

– Что-нибудь придумаем.

Стив обернулся к Лии. Девушка спала свернувшись калачиком – всё в той же одежде, что и в полицейском участке. Шортики, топик – такая по-детски беззащитная перед тем, что их ожидает впереди.

– Сколько она проспит ещё? – обратился он к Ангелу.

– Часа четыре. Мы уже будем… – она замолчала, бросив беглый взгляд на Тризер, и с напряжением в голосе заключила: —… на месте.

Тризер, всё понимая, смолчала. Только едва заметно повела плечами. Стив склонился над Лией, осторожно убрал бирюзовую прядь волос с лица спящей. Слава богу, синяка не было. Это успокаивало.

– И не надейся, парень, – разрушая слабую надежду на счастливый исход, проскрипела изерианка. – Челюсть у неё всё равно будет болеть.

Стив закусил губу. Поглядел на Ангела. Меняя тему, он, кивая на девушку, произнёс: