Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

Открывалась новая страница англо-французских отношений…

15

Джон Бедфорд мог ожидать всего, только не смерти брата. Генрих казался ему богом Аресом, которого не берут ни стрелы смертных, ни болезни. Но он ошибся. Бог посылает на землю великих героев, и Он же забирает их в известный только Ему срок. Но Бедфорда ждал еще один удар: за братом-громовержцем тихо ушел и номинальный правитель Франции, тенью которого англичане пользовались как щитом. Заболев малярией, 21 октября 1422 года испустил дух Карл Шестой Безумный.

Парижане искренне оплакивали короля и даже назвали его «Любимым». Наконец, он был не виноват в приступах безумия, что охватывали его. Он страдал — и страдал куда больше других! Ведь эти приступы разрушили не только его душу и тело, но и все королевство. И приходя в сознание, король к своему ужасу понимал это.

Точно сама судьба, до того благосклонная к англичанам, говорила: «Убирайтесь восвояси из Франции!» Все, что теперь оставалось в руках герцога Джона Бедфорда, это крошечный младенец — сын Генриха и Екатерины. Воистину, бесценное дитя!

Джон Бедфорд знал наверняка: плохие вести из Буржа не заставят себя долго ждать…

Стрелой известие перелетело Луару. Его принес дофину убийца Жана Бесстрашного — Танги дю Шатель.

— Ваше величество! — сияя, воскликнул он, входя в покои дофина. — Государь мой…

Карл отнял голову от подушки. Никто и никогда не называл его так!

— Что вы сказали, Танги? — хмурясь, спросил юноша.

Он лежал в постели, на подушках, со своей юной супругой — Марией. Молодые люди держались за руки. Карл благоговел перед отважным рыцарем дю Шателем и немного опасался его. Секира в его руке была страшным оружием. Молния! Она то и дело оживала в памяти юноши — и оживая, вонзалась в голову Жана Бургундского.

— Король умер, да здравствует король! — громко выпалил дю Шатель. Он поклонился принцессе и вновь перевел внимание на Карла. — Ваш отец, который отрекся от вас, скончался в Париже.

Карл, одетый в пестрый халат, даже привстал:

— Не может быть…

Глаза его верного Танги сияли — в них уже разгоралось пламя новых битв.

— Еще как может! Теперь вы — законный король!

Карл опустил глаза. Два месяца назад отправился в преисподнюю Генрих, лишивший его престола. Теперь — отец, которого он проклинал столько раз! Если, конечно, он был его отцом… Кара Господня, не иначе!

— Воистину, судьба улыбается Франции! — сказал Танги дю Шатель. — Вам нужно немедленно короноваться, собирать войско и идти на Париж.

Карл взглянул на своего спасителя — дю Шатель читал его мысли. Природная нерешительность мешала ему поверить в удачу, и все же он понимал: пришло его время. И терять его было нельзя…

В этот же день, в Бурже, дофин объявил себя новым королем Франции, а спустя несколько дней был торжественно коронован в Пуатье как Карл Седьмой, милостью Божией.

— Ваша радость скромна, — сразу после коронации заметила зятю Иоланда Арагонская.

Они готовились к пиру во дворце Пуатье — древнем городе, в окрестностях которого в 732 году, ровно через сто лет после смерти пророка Магомета, разбил арабские войска Карл Мартелл, мажордом последних Меровингов и дед Карла Великого. И здесь же, под Пуатье, в 1356 году случилась трагедия. Англичане истребили войско французов, а дедушка самого Карла Седьмого, Иоанн Второй Добрый, попал в плен к врагу, так и закончив жизнь в Англии. Коронация в Пуатье была только первым шагом к настоящей церемонии — в другом месте.

— Короли Франции становятся истинными королями после того, как им одевают корону в Реймсе, в городе святого Хлодвига, — резонно вздохнул юноша.

— Молитесь о том, Карл, и однажды вы получите корону в Реймсе, — заметила разумная теща. — А я и моя дочь будем молиться вместе с вами.

Бедфорд оказался прав — со смертью Карла Шестого угроза нависала над головой англичан, уже привыкших к мысли, что Франция принадлежит им. Нужно было укреплять позиции и как можно крепче удерживать союзников. Весной 1423 года Джон Бедфорд призвал герцогов Бретонского и Бургундского в Амьен.

— Еще раз приношу мои соболезнования, герцог, — сказал Бедфорд своему союзнику Филиппу Бургундскому.

— Благодарю вас, милорд, — ответил тот, как и всегда одетый в черное.

Не так давно в Дижоне умерла молодая герцогиня Бургундская — в девичестве Мишель Валуа. Неоспоримым был тот факт, что Мишель не сильно оплакивали при дворе. Бедфорд знал об этом. Поговаривали даже, что ее отравили. Филипп так и не смог простить своей жене, до того — любимой, смерть отца от руки ее брата. Она стала изгоем после трагедии на мосту Монтеро, и каждый день ее видели плакавшей. После ее смерти Филипп замкнулся еще сильнее и в глазах его появилось ожесточение. Теперь уже ничего не связывало его с Карлом Валуа. Этот факт был на руку англичанам.

В Амьене герцоги Бургундский и Бретонский единодушно признали могущественного лорда Бедфорда регентом Франции и дали слово совместно сражаться против отвергнутого своими родителями дофина.

Но в конце этой встречи Бедфорд сказал Филиппу:

— Я давно хотел поговорить с вами о более тесной дружбе, герцог. — Англичанин улыбнулся: — Я думаю, вы понимаете, о чем идет речь?

— Пожалуй, да, — кивнул Филипп Бургундский. — Анна была откровенна со мной.

В июне 1423 года в Труа герцог Джон Бедфорд Плантагенет обвенчался с родной сестрой Филиппа Бургундского. Что удивительно, это был более чем удачный брак. И Джон, и Анна вышли друг за друга по любви и при этом прочно скрепили союз Англии и Бургундии.

Но в июле, совершенно неожиданно, войска Карла Седьмого взяли Париж в кольцо осады. Кольцо было тесным — без единой лазейки! Засевшие в столице бургиньоны съели коров и лошадей, затем взялись за собак и кошек и уже приступали к мышам и крысам, когда решительная битва двух лагерей отбросила дофинистов от Парижа.

Это случилось 30 июля 1423 года. Под городом Кравантом столкнулось два войска: с одной стороны — французы и шотландцы, уверенные в победе, которым помогали кастильские наемники, с другой — англичане и бургундцы. Англичанами командовал любимец покойного Генриха Пятого — Томас Монтегю, граф Солсбери, герой Азенкура, два года назад, под Боже, не успевший на помощь к своему другу герцогу Кларенсу, который бездумно вмешался в битву и потерпел поражение. Для Солсбери выиграть этот бой являлось делом чести — он лучше бы согласился погибнуть, чем проиграть. С ним были и другие талантливые командиры — Вильям де Ла Поль, носящий титул графа Суффолкского, и лорд Томас Скейлз. Бой начался в десять утра, а к обеду армия Карла Седьмого оказалась наголову разбитой. В этот день полегло около трех тысяч французов и шотландцев и более полутора тысяч взято в плен. Все пленные шотландцы к вечеру были безжалостно повешены: англичане платили сторицей заклятым своим врагам.