Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

— Прости мне мою самонадеянность, отец. Я не хотел дерзить.

— Приятно слышать, — ответил сэр Фрэнсис и начал поворачиваться к сыну спиной.

— Разве мой прадед Чарльз Кортни не участвовал с Дрейком в сражении у Грейвлайнз?

— Участвовал. — Сэр Фрэнсис оглянулся. — Но так как ответ ты знаешь и сам, вопрос кажется странным.

— Тогда, может, сам прадед предложил Дрейку использовать брандеры против испанской Армады у Кале?

Сэр Фрэнсис медленно повернул голову и посмотрел на сына. Он улыбнулся, потом рассмеялся и наконец громко захохотал.

— Боже, как в тебе говорит кровь Кортни! Пошли в мою каюту, покажешь, что ты задумал.

Сэр Фрэнсис через плечо сына смотрел, как тот рисует на грифельной доске.

— Они не должны быть прочными: ведь им плыть недалеко, и здесь нет волнения, — почтительно объяснял Хэл.

— Но когда выйдут, они должны быть способны идти по курсу и при этом нести достаточный запас топлива, — задумчиво сказал отец и взял у сына мел. Он провел на доске несколько линий. — Можно связать их по двое, тогда они не перевернутся и не сгорят раньше, чем достигнут цели.

— С тех пор как мы здесь, ветер постоянно дует с юго-востока, — сказал Хэл. — И никаких признаков, что он стихнет. Надо держать их против ветра. Если разместить их на небольшом островке за проливом, когда мы их спустим, ветер сделает нашу работу.

— Хорошо, — кивнул сэр Фрэнсис. — Сколько нам понадобится?

Теперь он видел, какое удовольствие доставляет сыну, советуясь с ним.

— Дрейк послал против испанцев восемь, но нам некогда готовить столько. Может, пять?

Хэл взглянул на отца, и сэр Фрэнсис снова кивнул.

— Да, пять — то, что нужно. Сколько людей тебе понадобится? Дэниел должен командовать кулевринами на берегу. Канюк может захлопнуть западню раньше, чем мы будем готовы. Но я пошлю тебе в помощь Неда Тайлера и плотника. И Аболи, конечно.

Хэл со страхом взглянул на отца.

— Ты доверишь мне строительство? — спросил он.

— План твой, и если он не удастся, я должен иметь возможность возложить всю вину на тебя, — ответил отец с легкой улыбкой. — Бери людей, и немедленно начинайте работу. Но будь осторожен. Не облегчай Канюку положение.

Люди Хэла топорами расчистили небольшое пространство на другой стороне заросшего густым лесом острова, на противоположной стороне пролива, где их не увидеть с «Морейской чайки». Сделав большой круг по лесу, Хэл смог незаметно для наблюдателей с корабля Канюка перевезти своих людей и материалы.

В первый вечер они работали далеко за полночь при свете смоляных факелов. Все понимали, что нужно спешить, и, обессилев, просто легли на мягкую листву под деревьями и спали, пока не стало достаточно светло для возобновления работы.

К полудню следующего дня все пять необычных суденышек были готовы к переправке в укрытие в роще на краю лагуны. В отлив сэр Фрэнсис прошел по тропе через лес, чтобы осмотреть работу.

Он с сомнением кивнул.

— Надеюсь, они плавучие, — сказал он задумчиво, медленно обходя неуклюжие сооружения. — Узнаем, когда в первый раз их отправим.

Хэл устал и готов был сорваться.

— Даже чтобы доставить тебе удовольствие, отец, я не могу устроить показ.

Отец посмотрел на него, скрывая удивление. Щенок стал молодым псом и научился огрызаться, подумал он с отцовской гордостью. Он требует уважения к себе, и, по правде говоря, заслуженно.

Вслух он сказал:

— Ты хорошо распорядился тем временем, что было в твоем распоряжении, — и это сразу смягчило гнев Хэла. — Я пришлю свежих людей, чтобы переместить их и спрятать в роще.

* * *

Хэл так устал, что с трудом поднялся по веревочной лестнице на борт «Решительного». Но хоть он и выполнил задание, отец не позволил ему уйти в каюту.

— Мы стоим на якоре сразу за «Чайкой». — Он показал на темные очертания другого корабля в освещенном луной проливе. — Ты подумал, что делать, если один из твоих дьявольских кораблей минует «Чайку» и поплывет к нам? Без мачты мы не можем маневрировать.

— Аболи уже вырезал в лесу длинные бамбуковые шесты. — Хэл не мог скрыть, что устал как собака. — С их помощью мы сможем оттолкнуть плывущий брандер и направить его к берегу. — Он повернулся и показал на берег, где среди деревьев горели огни лагеря. — А Канюка мы захватим врасплох, шестов у него не будет.

Наконец отец был удовлетворен.

— Теперь иди отдохни. Завтра вечером мы откроем заседание ложи — будь готов отвечать на вопросы катехизиса.

Хэл неохотно вынырнул из пропасти сна. Несколько мгновений он не мог понять, что его разбудило. Потом услышал царапанье за стеной.

Он мгновенно проснулся, забыв об усталости. Скатился с койки и пригнулся у панели. Царапанье стало настойчивым и требовательным. Он простучал короткий ответ и поискал в темноте затычку своего глазка. Едва он вытащил ее, в отверстие пробился луч желтого света, но тут же исчез — Катинка прижалась губами к отверстию и сердито прошептала:

— Где ты был прошлой ночью?

— Дела на берегу, — прошептал в ответ Хэл.

— Не верю, — сказала она. — Ты пытаешься уйти от наказания. Ты сознательно не слушаешься меня.

— Нет, нет, я…

— Немедленно открой панель!

Он ощупью нашел кортик, висевший на ремне в ногах койки, и с его помощью вытащил затычки. Легкий скрежет — и панель оказалась в его руках. Он отставил ее, и из отверстия в его каюту упал мягкий свет.

— Иди сюда! — приказал ее голос, и он принялся протискиваться в дыру. Пришлось нелегко, но немного погодя он уже стоял на четвереньках на полу ее каюты. Хэл хотел встать, но Катинка остановила его.

— Не поднимайся!

Он поднял взгляд: она стояла над ним. Катинка была одета в ночную сорочку из какого-то прозрачного материала. Ее великолепные волосы свободно свисали до талии. Лампа освещала ее тело сквозь тонкую ткань, шелк не скрывал блеска кожи.

— Бесстыдник, — сказала она. Хэл стоял перед ней, коленопреклоненный, словно перед священным изображением. — Ты пришел ко мне обнаженный. Не проявил уважения.

— Простите! — ахнул он. В спешке повинуясь ей, он забыл о своей наготе и теперь закрыл руками свой срам. — Я не хотел проявить неуважение.

— Нет! Не закрывайся!

Своей рукой она отвела руки Хэла. Оба смотрели на его промежность. Его член медленно разбухал, поднимался, протянулся к ней, и крайняя плоть сама по себе оттянулась.

— Смогу ли я прекратить эту мерзость?