Зимний Фонарь (СИ) - Карнов Тихон

Корвин не сразу понимает, что не тяжёлое течение болезни убило координатора. Грудь покойника продырявлена в нескольких местах. Кровь, настолько тёмная, что сливается с его одеждой, практически незаметна.

— Значит, — неохотно начинает посредник, — его убили… Какая глупость. Он и так был при смерти…

— Может, — неуверенно перебивает его девушка, — это было сделано из милосердия? Посмотри. Его тело нетронуто… Ох. Даже удивительно, что он протянул до такой стадии. Фройд был одним из первых, кто оказался в очаге Воздействия… и выжил после неудачной операции. Он был героем.

Внимание Лайне привлекает стенной сейф. Дверца его приоткрыта, а внизу стоит портрет, служивший прежде маскировкой тайника. На картине изображён Трувор II — местная среда испортила полотно: краски практически выцвели, и лицо прежнего правителя стало невыразительной кляксой.

— Героями не становятся — героями умирают, — в своеобразной манере парирует Рейст, осматривая стол и выдвижные ящики. Нижний оказывается на кодовом замке. Не поддаётся. — Как можно назвать героем того, кто себя спасти не смог?

Внутри тайника оказывается несколько деметалловых слитков, полупустая коробка патронов и револьвер, рукоять которого инкрустирована демитирами. Наиболее ценные предметы Анастази складывает в сумку, после чего обратно прикрывает в сейф.

— Зато он спас других, — рассеянно отвечает вестница, вспоминая о погибшем на задании отце. — Когда произошла авария, Фройд вместе с крематорами спустился вниз… Там он, как и видишь, и стал манифестантом…

— Это же было… лет двадцать назад, — хмурится Корвин. Девушка это подтверждает. — Разве с манифестом столько живут?

— При должном уходе… — отвечает та, меж тем отгоняя тревожные мысли. Мужчина понимающе кивает, вспоминая о «собственной» весне. — Но мы здесь не за этим, да? Ты вроде хотел найти карту.

Корвин вновь кивает и прикладом сбивает с ящика замок. Внутри оказывается множество документов: пыльных, старых, на пожелтевшем папирусе. Среди них не только отчёты за минувшие годы служения, но и коды для дистанционного запуска ВААРП-генератора, а также координаты его местонахождения вместе со схемой комплекса.

— Отлично, — подбирая карту, радуется Корвин. — Я нашёл, Нази.

Точно в этот момент на протофон той приходит сообщение. Девушка с удивлением обнаруживает открывшийся диалог с братом.

N Ø Я Ŧ H [12.30, в 23:19]: Зи прости я остался в городе. Андеры сказали что тебя кто то забрал. Я хотел тебя найти но не смог

Руки начинают дрожать. Лайне спешно набирает номер брата, нажимает «вызов». После нескольких гудков на другом конце линии слышится роботизированный голос:

— Извините, но ваш звонок не может быть обработан. Место, из которого вы звоните, больше не существует…

— Они выводят город из системы Единой Высоты, — молниеносно реагирует посредник. — Больше ждать помощи неоткуда.

— В принципе, ничего не изменилось… — Анастази мрачно хмыкает. — Проклятье. Я надеялась, что он выбрался… [Недоумок]! Он же обещал…

— Может, он решил вернуться за тобой?

Корвин успокаивающе поглаживает её по плечу. Поначалу девушка тушуется. Говорит невнятно, с сомнением:

— Это врождённое упрямство, — и тут же осекается, — он всегда был сам себе на уме… и как столько прожил?

— Тогда что мы будем делать?

Блондинка поднимает на мужчину удивлённый взгляд. Уголки её рта взволнованно дрожат. Вопросы остаются невысказанными.

— Надо его найти, — на выдохе решает она и кивает. — Пойдём. Надо найти оружие… Боюсь, долго без него мы там не протянем.

Сориентировавшись, Анастази находит оружейную камеру хранения. Достаёт добытый из сейфа Opus-UT. Прицелившись, отстреливает замок. Тот падает. Пуля рикошетит в стену. Дверь с жутким скрежетом отворяется.

— Сезам… — Лайне отходит с прохода и жестом приглашает внутрь.

— Где ты научилась стрелять? — с ухмылкой интересуется посредник. — Мне казалось, в среде вестниц не жалуют подобные навыки.

— Не жалуют, — подтверждает девушка, — но это было первое, о чём я попросила своего гарда, когда он у меня появился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вместе они изучают мурмурационные запасы. Ничего необычного: несколько пулемётов Lethe, пять двуствольных дробовиков BoSt-UT и с десяток примитивных револьверов Opus. Там же Корвин находит свою винтовку, изъятую после задержания.

Среди ящиков с боеприпасами, он замечает ракетницу Iris-FG с упаковкой сигнальных ракет.

— Держи.

Корвин протягивает находку вестнице. Та нехотя отвлекается от дробовика и вопросительно смотрит на мужчину:

— Ракетница? — удивлённо. — [Зачем]?

— Они эффективны при незначительном скоплении андеров, — со знающим видом толкует посредник, — привлекают, как фонари мотыльков… или как лазерная указка кошек. В зависимости от того, что тебе ближе.

— Ты серьёзно?

— Вполне. Во всяком случае, это то, что буквально может привлечь их внимание. Вау-эффекта не жди, но держи эту штуку в уме.

Анастази согласно кивает и убирает ракетницу с припасами в сумку.

За пятнадцать минут некрочтецы полностью снаряжаются. На складе вестница находит респираторы; как бы ей ни хотелось спрятаться за клювом, противогазы удостаиваются лишь недоверчивого взгляда.

Подготовившись, посредник и вестница направляется к выходу. Вместо открытой парадной двери теперь истлевшие доски и скрипящие петли. На противоположной стороне улицы стоит женщина с опущенной головой.

— Кто это? — ошеломлённо спрашивает Рейст.

Заслышав его голос, неизвестная поднимает взгляд. Пустые глазницы с интересом изучают сначала мужчину, затем девушку. Они поочерёдно сталкиваются с болью — болью разной, несоизмеримой. Если Корвину она сдавливает лёгкие, то Анастази — лицо. Происходит это почти моментально, но каждый из них успевает проникнуться моментом.

Когда становится легче, немёртвой снаружи уже нет. Лишь подол её платья тает в тени.

— Царевна…

— Что? Почему ты называешься её так?

— В честь одного из стагетских горельефов. Он был сделан по образу каэльтины: во времена, когда никто не мог себе представить Свинцовую свадьбу. Меня учили, что среди немёртвых она наша единственная союзница…

— Думаешь, нам стоит пойти за ней? — уточняет посредник и скептически вскидывает бровь. — Она же андера. Ты уверена, что это хорошая идея?

— Без понятия. Я в принципе не знаю, куда нам. Если у тебя есть идеи получше, то веди.

— Никогда не думал, что скажу такое, — раздражённо поправляя ремень винтовки, говорит Корвин и устремляется вперёд, — но надеюсь, что больше эта женщина на меня не посмотрит.

Эпизод четвёртый

Балтийская Республика: Линейная

улица Гиенраттская

12-31/994

Улицы Линейной пусты. Через десять минут подобной прогулки начинаешь радоваться случайным шорохам и стукам. Все указатели в городе истёрлись и истрепались. Элиот с удивлением обнаруживает, что даже после смерти города реклама всё ещё живёт: постеры с грядущими премьерами всё также зазывно горят у входа в «Олимпик», а редкие неоновые вывески светят спасительными маяками. По ним, собственно, Лайн и ориентируется.

Толстый слой элегии покрывает стоящий у остановки трамвай. Открытый нараспашку, внутри он густо затянут паутиной. Из любопытства Элиот заглядывает в него: перепрыгивает с невысокой платформы на ступеньку. Проходит вдоль пассажирских сидений. Доходит до водительского. Находит на кресле портативный аккумулятор.

— Хоть что-то хорошее… — вполголоса шепчет почитатель и, подключая протофон к заряднику, садится. Устройство оживает. Едва парень успевает его включить, как на плечо опускается тяжёлая рука. — Проклятье!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лайн дёргается и, подавшись в сторону, видит склонившегося над ним роботария. Провожатого с пробитой головой. В трещинах расколотой панцирной оболочки виднеется множество тикающих шестерёнок. Топливо слабыми ручейками растекается по низкополигональному лицу. Роботарий поднимает руку с фонарём, и вместе с ним озаряет пространство холодным светом.