Художник моего тела - Пэппер Винтерс

― другое дело, но, по крайней мере, ничего не было видно тем, кому не нужно было об этом знать.

Медленно встав, я демонстративно запихнул учебник в сумку и неторопливо направился к передней части, где ждала мисс Таллап. Маркер в одной руке и лист бумаги ― в другой.

Мой тест на днях.

С гигантской буквой «F», написанной красным.

Здорово.

Просто чертовски здорово.

― Вы опять меня завалили? ― Я не смог скрыть презрения в своем голосе.

Она фыркнула себе под нос.

― Если вы не выполняете работу, я не могу вознаградить вас оценками.

― Я выполняю работу. ― Я знал, что мои оценки были хорошими, потому что Олин помогала мне. Мы помогали друг другу. Я преодолел свое отвращение к ее пустому дому, и мы регулярно проводили совместные занятия. Ее страницы с текстами всегда были намного чище, чем мои. В ее спальне намного теплее, чем в моей. Но я не отставал от Олин в интеллекте и немного больше доверял себе. Верил, что я был так же хорош, как и другие, и не заслуживал того, чтобы меня сдерживали.

― Я вижу другое. ― Она снова скрестила руки на груди, прижимая бумагу к телу. ― Я вижу, как два студента братаются, когда они должны быть сосредоточены на школе.

― Что вы сказали? ― Все внутри меня похолодело.

― Ты меня слышал. ― Она посмотрела на дверь, как будто ученик мог пройти мимо и подслушать. Маловероятно, что это было так. Они уже были на полпути к дому.

Кроме Олин.

Она будет ждать меня.

Она будет ждать меня, потому что я буду ждать ее.

Всегда.

― Это не ваше дело, какие студенты тусуются вместе.

Она слабо улыбнулась.

― Это мое дело, если это влияет на их успеваемость.

― Вы повлияли на мои успехи в учебе, задержав меня на два года.

― Я просто предположила директору, что ты не на том же уровне, что и другие. Это все. Если бы он не согласился со мной, ты бы уже закончил школу.

― Я так же хорош, как и все остальные. ― Мой гнев закипал, и я частично понял, почему мой отец бил меня, когда злился. Желание ударить мисс Таллап заставило меня сжать кулаки в кулаки. Было бы так приятно причинить ей боль, как она причиняет боль моему будущему.

― Зачем вы это делаете? ― Я изо всех сил старался говорить нормально, но это прозвучало как рычание.

Ее брови взлетели до мышиной линии волос.

― Я не понимаю, о чем вы говорите. Я просто обеспокоена…

― Это не так. Вы чего-то хотите. Чего-то от меня.

Как, черт возьми, я не заметил этого раньше?

Эта мысль была как удар молнии. Жарко, страшно и смертельно опасно, как в аду. Я склонил голову набок, оставаясь высокомерным, но быстро впадая в ужас.

― Расскажите мне. Что вам нужно?

Впервые в ее стальном взгляде мелькнула искорка правды. Она не была старой ― лет тридцати пяти, ― но мстительная жилка в ней говорила, что она ненавидит подростков.

Особенно меня.

Я никогда ничего ей не делал. Я всегда был пунктуален, вежлив, трудолюбив.

Но что бы я ни делал, все было недостаточно хорошо.

― Почему вы подумали, что мне что-то от вас нужно, мистер Кларк?

Я наклонился к ней, не заботясь о том, что кто-то увидит.

― Я так не просто подумаю. Я знаю. Называйте это инстинктом.

Она склонила голову набок с блеском в глазах.

― Ну, твои инстинкты ошибаются.

― Они никогда не ошибаются.

Отступив назад, делая вид, что ей нужно вернуть маркер на доску, она сказала:

― Я просто советую вас не тратить так много времени на погоню за Олин Мосс. А теперь бегите, мистер Кларк. Лучше ведите себя прилично, если хотите закончить школу где-нибудь в этом столетии.

Я хотел убить ее.

Честное слово, убью ее голыми руками, обхватив ее злобное горло.

Вместо этого я кивнул и, сдерживая ярость, пробормотал:

― Благодарю, мисс Таллап.

Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы выйти из класса, пробежать по коридору и вдохнуть, когда зеленая трава и послеполуденное солнце приветствовали меня.

Олин.

Мне нужна была Олин.

Мне нужна была единственная девушка, которая сделала мой мир терпимым, хотя и сделала его намного сложнее.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Олин

— Наши дни —

― Итак… ― ГИЛ засунул руки в карманы джинсов, когда мы стояли под блеклыми звездами у его склада.

― Итак. ― Я облизнула губы, разглаживая юбку, прекрасно чувствуя, что не умылась, и от нашего соития мои бедра были липкими.

На его лице лежала тень ночной и эмоциональной тьмы. Единственный уличный фонарь был так далеко на территории склада, что его свет был бесполезен, не мог прогнать мрак. Луна не помогала, укрывшись за тонкими облаками, из-за которых выглядывали только храбрые звезды.

Он вздохнул, словно не зная, что сказать.

Как мы обсудили то, что там произошло? Как мы смогли уйти?

Я перекинула сумочку через плечо и вступила с ним в разговор.

― То, что только что произошло, Гил… Это было…

― Ошибкой. ― Он провел дрожащей рукой по волосам. ― Я не знаю, как я мог позволить этому случиться.

Вспыльчивость разожглась во мне.

― Знаешь, дело было не только в тебе.

Он сердито уставился в землю.

― И как ты смеешь называть это ошибкой? ― Я попыталась обуздать свое разочарование. ― Это было потрясающе. Именно так, как я думала и будет между нами. Это…

― Это больше не повторится.

Мое сердце сжалось. Я по глупости думала, что мы преодолели все, что нас разделяло. Я надеялась…

Я глупо надеялась, что все волшебным образом исправится только потому, что у нас был секс.

Я идиотка.

― Мы можем обсудить это в другой день. ― Я пожала плечами, поморщившись, когда мои волосы потянули за ремешок сумочки. ― Когда ты не будешь таким…

Его пристальный взгляд встретился с моим, прищуренный и настороженный.

― Не таким пьяным?

― Я не собиралась поднимать эту тему, но да. Ты пьян и имеешь дело с вещами, о которых отказываешься мне рассказывать. ― Я скрестила руки на груди. ― Ты попросил меня стать твоим холстом сегодня вечером, но вместо того, чтобы найти профессионального художника, я нашла пьянчужку.

― Ты опоздала.

Мой подбородок взлетел вверх.

― Ты был