Окрыляющая (СИ) - Никитина Анастасия

— Но как?!

— Руллон, — начал было объяснять брат, но я уже и сама догадалась, заметив валяющийся в пожухлой траве разряженный арбалет.

Я дёрнулась вперёд, но Энрико удержал меня на месте.

— Не смей! — зло повторил он.

— Ещё чего! — огрызнулась я, сбрасывая его руку. — Он меня собой закрыл!

Я опустилась на колени рядом с драконом, одним движением разрывая и ворот рубашки, и застёжки камзола. Арбалетный болт вошёл ему в спину чуть ниже лопатки, а когда Розье упал, пробил тело насквозь.

— Вытащите это! — крикнула я, подавив рвотный позыв от тяжёлого запаха крови, который шибанул в нос.

Ладонь я положила дракону на лоб и не отрывала ни на секунду. Ещё только не хватало, чтобы после процедур средневековых коновалов лечить стало бы уже некого.

«Так бы и было», — проворчала я про себя, старательно отворачиваясь в сторону. Один из воинов просунул руку дракону под спину и надавил. Розье застонал, и в ту же секунду наконечник болта полностью вышел наружу.

Прежде чем я успела что-то сказать, воин попросту выдернул болт из тела дракона, схватив за окровавленную сталь острия. Кровь фонтаном брызнула мне в лицо, а дракона выгнуло дугой.

— Идиот! — просипела я, усилием воли отгоняя накатившую дурноту: для полного счастья оставалось только грохнуться в обморок.

Инстинктивно я зажала булькающую кровью рану ладонями. Только тут до меня дошло, чем я рискую. «Все видели, что Розье не жилец. Скрыть мою помощь не удастся. До сих пор о моём существовании попросту не догадывались, и потому мной не интересовались. Но после такой демонстрации слухи не появиться не могут, а вместе с ними появится и интерес власть предержащих. А значит, конец спокойной жизни? — осознала я. Но и позволить дракону умереть не могла. Зло тряхнув головой, я прикрыла глаза. — Как там Энрико говорил? Это мой дар?»

И тут же, как и в тот раз, дракон резко выдохнул, выдавливая воздух сквозь сжатые зубы, словно своим решением я открыла какие-то шлюзы и выпустила целительную силу на свободу. Кровь перестала биться мне в ладонь, выплёскиваясь из раны. А тяжёлое рваное дыхание, которое так меня пугало, начало медленно выравниваться.

Я не замечала ни повисшую вдруг тишину. Ни столпившихся вокруг людей. Ни десятки взглядов, направленные на мои руки. В тот момент для меня существовали только это дыхание и мерные удары чужого сердца под моими ладонями.

Наверное, я могла бы так просидеть очень долго, но писклявый голос королевского представителя вывел меня из подобия медитативного транса.

— Это неслыханно… Серебро воруют порталами… Рабы и аристократы-убийцы расплодились… Настоящая Окрыляющая… Неслыханно… Я должен немедленно написать обо всём королю. Пропустите меня! Немедленно пропустите!

Он начал проталкиваться сквозь плотное кольцо воинов. Убедившись, что дыхание дракона окончательно выровнялось, я медленно отняла руки. Перепачканная подсыхающей кровью кожа потеряла нездоровую бледность. А рана… Рана просто исчезла, оставив на память только розовый свежий шрам. Я устало подняла голову и улыбнулась попавшемуся на глаза Энрико. Но тот на улыбку не ответил.

— Поздравляю тебя, — мрачно проговорил он. — Теперь наш холостой король знает, что в королевстве появилась равная ему по положению Окрыляющая.

— Ну и чёрт с ним, — огрызнулась я. — Сотник! Есть еще раненые?

ГЛАВА 45

Я тряслась в карете, подскакивая на каждой колдобине. Сказать, что настроение было мрачным, это ничего не сказать. Казалось бы, все мои планы увенчались успехом.

Рудник захвачен. Сейчас там орудовали два десятка воинов из моей сотни. Чуть позже должны были подъехать работники из соседнего посёлка и начать строительство нормальных казарм. Весной я собиралась объявить набор на первые в этом мире рабочие вахты.

Руллон, перемотанный верёвками, как варёная ветчина, лежал на одной телег, длинной вереницей тянувшихся за моей каретой. Королевский представитель, потирая потные ладошки, по секрету сообщил, что земли мятежного барона скорее всего перейдут мне, если я соглашусь дать скромное приданое за его дочерьми и назначу небольшое содержание жене. Точнее, вдове. В том, что барон Руллон из столицы, куда так стремился доставить его королевский представитель, не вернётся, никто не сомневался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Единственный тяжело раненый из моей сотни отлёживался на одной из телег. Но не из-за ранения, а отсыпаясь после моего лечения. Как сказал Энрико, я «дорвалась», избавив немногочисленных раненых даже от лёгких царапин. На той же телеге, кстати, отдыхал и Розье.

Вот он-то как раз и был причиной моего дурного настроения. Тысячу раз прокрутив в голове наш короткий разговор на каменистой поляне, я додумалась, что двигало драконом, когда он одну за другой выдавал ставящие меня в тупик фразы. А одна из них, так и вовсе осела в памяти, всплывая и по любому поводу, и без оного. «Ты стоишь неба», — сказал он мне. В его устах это было равносильно признанию в любви. Вот только мне не нравилось, что меня предполагалось менять на это самое небо, как какую-нибудь дорогую вещь. Не говоря уже о том, что моим мнением по поводу этого обмена и вовсе не поинтересовались. Да и правду ли он говорил? Или каким-то образом понял, кто я такая?

С собой я всегда предпочитала быть честной. А потому не могла не признать, что мне нравится Розье. Даже, возможно, больше, чем просто нравится. С ним было спокойно, надёжно. Он напоминал того самого эталонного мужа, за которым как за каменной стеной. Одна проблема — я не умела сидеть «за стеной», я хотела стоять рядом. «А вот этого властный дракон мне наверняка не позволит никогда, — мысленно вздохнула я. — Так к чему начинать то, что в любом случае закончится крахом?»

И всё же меня тянуло к нему. Я даже поймала себя на том, что иногда посматриваю в маленькое окошечко в задней стенке кареты, пытаясь рассмотреть ту самую телегу. Ругала собственную несдержанность, злилась, а через полчаса снова забиралась с ногами на кожаные подушки.

Какой-то невнятный шум отвлёк меня от грустных мыслей. Выглянув в окно, я увидела странную суету вокруг одной из телег и приказала кучеру остановиться. К карете тут же подъехал один из десятников:

— Чего изволите, ваша светлость? — спросил он, поедая меня преданным взглядом.

— Что там произошло? — я кивнула в сторону телег.

— Так это… Гость ваш, значит… Очухался и коня своего требует.

— Так дайте ему коня, — пожала плечами я.

— Слушаюсь, ваша светлость, — неумело поклонился с седла десятник и отвернул лошадь.

«Уедет? Нет?» — гадала я, заставляя себя сидеть смирно и не высовываться в окна. И сама не знала, чего мне хочется больше: чтобы дракон уехал вот так, не прощаясь, или чтобы он остался.

Ответ не заставил себя ждать. Тихий стук в дверцу и знакомый голос:

— Госпожа баронесса?

— Ну что вам ещё, шевалье? — проворчала я, подавив совершенно неуместную, а главное, неожиданную улыбку.

Дракон наклонился в седле, заглядывая в окно:

— Вы? Это были вы?

— О чём вы? — закатила глаза я.

— Не отказывайтесь! — воскликнул Розье. — Здесь не было других женщин, а этот яд не узнать невозможно!

— А может, какая-нибудь мимо пробегала. Или пролетала.

— Пролетать там мог только один. И уж он-то точно не стал бы меня лечить, даже если бы и умел, — поморщился дракон. — Это были вы!

Он уже не спрашивал, он утверждал. От неуверенности в голосе не осталось и следа.

— Ну, я.

Смысла препираться на пустом месте я не видела. Дракону достаточно было прокатиться вдоль дороги и послушать, о чём говорят. Как уже дважды сообщал мне недовольный Энрико, о чудесном спасении двух «почти покойников», баронского гостя и простого воина, гудел весть наш обоз.

Я дёрнула за шнурок, подавая кучеру знак двигаться дальше, но Розье не отставал.

— Значит, вы. Вы — Окрыляющая… Какой же я осёл!

— Жалеете, что наврали мне с три короба? — невольно усмехнулась я.