Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг. - Александр Иванович Спиридович

приглашено до 50 человек. После завтрака государь с наследником и свитой катался на лодке по Днепру. День был чудный. Настроение наследника было самое именинное. Еще вчера он получил все предназначавшиеся ему от семьи подарки. Больше всего был рад перочинному ножу. Он даже спрятал его на ночь под подушку.

Наследник помещался в спальне с государем. Ему поставили складную металлическую кровать рядом с государевой. Небольшой столик разделял их. На столике и над ним — образки. Появилась в спальне и балалайка наследника, в футляре. На небольшом шкафчике, что у стены, прибавилось фотографий. В большой комнате стало уютнее, теплее.

Наследник просыпался между 7 и 8 часами и начинал разговаривать с не проснувшимся еще государем. Видя, что отец хочет еще спать, наследник умолкал и терпеливо дожидался, пока ровно в 8 часов не входил камердинер будить его величество. После утреннего чая наследник шел в сад, где его встречал дядька Деревенько. Начиналась маршировка с палкой вместо ружья, причем пелись военные песни. После часовой прогулки начинался урок с Жильяром. Методичный, серьезный, доброй души, Жильяр относился к своей задаче на редкость сознательно и серьезно, что было нелегко при всех трудностях, которые его окружали.

Завтракал наследник за общим столом, сидя слева от государя.

Он особенно любил, когда соседом был великий князь Георгий Михайлович. Он шалил с ним, и государю приходилось иногда останавливать сына. После завтрака получасовой перерыв, и затем прогулка в автомобиле с государем. Уезжали за город и, выбрав хорошее место, гуляли, играли. У берега реки разводили костер, строили печку, жарили картошку.

После прогулки подавался дома чай, а потом наследник, расположившись за своим столиком в кабинете государя, готовил уроки к следующему дню, поглядывая иногда на занимавшегося за своим столом государя.

Обедал наследник в 7 часов, отдельно, с Жильяром. В разговоре как бы подводился итог минувшего дня.

Перед тем как ложиться спать, Алексей Николаевич молился, громко читая все молитвы. Государь иногда поправлял его, когда он слишком быстро произносил молитву. Попрощавшись с сыном, государь уходил вновь работать в кабинет, тушился в спальне свет, оставалось лишь мерцание лампадки перед образом.

В тот же день было опубликовано о пожаловании великой княгине Ольге Александровне Георгиевской медали «За храбрость». Великая княгиня много работала, не только руководя своим госпиталем, но и как рядовая сестра милосердия. Ее очень любили и солдаты, и офицеры. 21 и 22 мая великая княгиня, состоявшая шефом 12-го гусарского Ахтырского полка, провела на позиции полка в сфере действительного артиллерийского огня противника. Она лично руководила перевязкою раненых гусар и артиллеристов, и там же командующий 2-м кавалерийским корпусом поднес ей Георгиевскую медаль четвертой степени № 326 476. В сентябре государь утвердил это награждение.

5 октября государь подписал манифест об объявлении войны Болгарии. Он был опубликован 7-го числа. В сущности говоря, он не удивил никого. О том, что царь Болгарский Фердинанд Кобургский — враг славянства, знали давно. Что он совершенно и давно находился под влиянием императора Вильгельма, тоже знали давно. От него ждать исторической благодарности России за то, что она когда-то сделала для Болгарии, не приходилось.

11 октября, в полдень, государь с наследником и свитой выехал из Могилева для осмотра некоторых войск Юго-Западного фронта под командованием генерал-адъютанта Иванова. В 9 часов утра прибыли в Бердичев, где государь принял доклад Иванова и затем с наследником обошел на станции чинов штаба Южного фронта. В 11 часов отбыли в Ровно — место штаба генерала Брусилова. Там, после доклада генерала, сели в автомобили и отправились к войскам, которые были построены на обширном поле верстах в двадцати от станции. Погода была пасмурная, неприятная. Над полем реяли аэропланы, сторожившие, как бы немцы не сделали налета. На днях лишь цеппелин сбросил в Ровно несколько снарядов. Рассказывали, что впечатление было отвратительное, особенно когда он реял над городом.

Государь с наследником обошел войска, беседовал с офицерами и солдатами, раздал некоторым награды, пропустил войска мимо себя и горячо их благодарил. Уже стемнело, когда государь распрощался с войсками. Автомобили зажгли фонари. Кругом был какой-то хватавший за сердце хаос. Гремело оглушительное «ура!», играла музыка, пели «Боже, царя храни», все теснились к автомобилям. Откуда-то появилась группа сестер милосердия. Они бросились к наследнику, со слезами благодарили государя, что привез наследника. «Спасибо, ваше величество, спасибо!» — кричали они. Государь остановился. Все столпились, облепили автомобиль. Государь стал раздавать медали сестрам. Кругом крики, восторг, слезы. Наконец автомобили кое-как тронулись. Было совершенно темно. Узнав, что на станции Клевань, недалеко, в лесу расположен перевязочный пункт, государь пожелал посетить его. Подъехали к небольшому зданию. Кругом мерцали факелы. Государь вошел в лазарет. Стал обходить раненых. Кругом доктора, сестры, офицеры. Не верят своим глазам, как государь находится так близко к боевой линии. Государь подошел с наследником к раненым солдатам 58-го Пражского полка Якимчуку и Шелкушеву.

Доктор что-то тихо докладывал государю. Раненые смотрели широко раскрытыми глазами.

Государь вручил каждому медаль. Якимчук взял медаль и стал осторожно дотрагиваться до шинели государя. Он думал, что это видение, призрак. «Неужели это царь?» — тихо спрашивал Шелкушев. Государь задержался около них. Когда садились в автомобиль, весь персонал столпился около него. Опять простые, искренние слова благодарности, слезы сестер милосердия. Опять «ура!» с маханием платками. Было особенно хорошо на душе. Хотелось плакать.

В десятом часу императорский поезд продолжал свой путь. В 9 часов следующего, 13 октября, были уже в Галиции, на станции Богдановка. Это был район армии генерала Щербачева. Умный, образованный генерал, хороший человек. Сев в автомобили, приехали к обширному полю, где были собраны войска всех родов оружия. После обхода, смотра и беседы с офицерами и солдатами государь горячо благодарил войска за их геройскую службу и просил передать его привет и царское спасибо всем товарищам, которые не могли быть на смотру. «Ура!» понеслось в ответ.

Когда оно стихло, государь особенно громко и отчетливо произнес: «За вашу геройскую службу награждаю командующего армией генерала Щербачева орденом Святого Георгия 3-й степени». Все как-то замерло. Государь подал генералу большой белый крест. Щербачев, растроганный, поцеловал руку государя. Генерал Иванов надел крест на шею генерала. Оправившись, Щербачев скомандовал: «Слушай на краул!»

Звякнул отчетливо почетный прием.

«Во славу нашего державного вождя — ура!» — скомандовал Щербачев, и «ура!» понеслось по полю, пока государь знаком руки не прекратил его.

Ознакомившись по плану с ближайшим расположением наших войск и противника, государь пожелал осмотреть Печерский пехотный полк. Это было в сторону противника. Генерал Иванов осторожно старался отговорить государя