Первый и Единственный - Дэн Абнетт

Радость осветила то, что осталось от лица Домора. И Гаунт подумал, что это в тысячу раз дороже любого сокровища за теми дверями.

Каффран немедленно начал завязывать трос на поясе сапера, пока Маколл проверил настройку миноискателя и надел на Домора наушники.

— Гаунт, ты что, шутишь?! — Ферейд протолкнулся к комиссару и напряженно зашептал: — Ты что, правда собрался тратить время на этот спектакль? Возможно, это самая важная вещь во всей нашей жизни! Пусть кто-нибудь из моих людей проверит! Черт возьми, давай я сам…

— Домор — эксперт в саперном деле. Так что это его работа.

— Но…

— Это его работа, Ферейд.

Домор начал двигаться по древним плитам. Шаг за шагом, строго по прямой. После каждого шага он замирал и подстраивал голосящий щелчками миноискатель. Его тренированный слух улавливал каждый шорох в наушниках. Каффран осторожно разматывал тянущийся за ним трос. Пройдя несколько шагов, Домор повернул направо, прошел немного и вновь свернул налево. Его извилистый путь был отчетливо виден на слое пыли.

— Здесь… энергетические импульсы, исходящие из пола с разным интервалом, — прошептал в микропередатчик Домор. — Черт знает, зачем они тут, но мне почему-то не хочется их трогать.

Шли минуты болезненного ожидания. Домор неспешно шел своей извилистой дорогой к двери.

— Гаунт! Трос! — почти выкрикнул Дорден. — Фесов трос!

Комиссар мгновенно понял, о чем предупреждает старый врач. Домор легко обходил все невидимые опасности, а вот его страховочный трос выбрал куда более экономную дорогу. В любой момент он мог задеть один из очагов энергии.

— Домор! Замри! — скомандовал Гаунт в передатчик. Тот остановился как вкопанный. — Отвяжи от себя трос и брось его.

Без лишних слов Домор стал дергать трос, которым обвязал его Каффран. Ничего не выходило. Тогда сапер принялся ощупывать трос в поисках кончика, за который можно было бы потянуть и развязать узел. Лямка ранцевой батареи предательски соскользнула с плеча. Трос наконец развязался, но вместе с ним начал падать и ранец. Скривившись, Домор кое-как удержал его на локте. Он дернулся слишком резко, задел за провод и сорвал с головы наушники. Они с лязгом упали на камни в шаге от него.

Оставшиеся у входа гвардейцы вздрогнули. Ничего. Путаясь в лямках, Домор наконец забросил батарею за спину.

— Наушники, куда они упали? — спросил он.

— Не шевелись! Стой, где стоишь. — Гаунт сунул лазган Роуну и побежал по следам Домора со всей скоростью, на которую мог решиться.

Подойдя к слепому гвардейцу, он очень тихо и спокойно сказал, чтобы тот не поворачивался и не делал резких движений. Потом он нагнулся, аккуратно поднял наушники, снова подключил их к миноискателю и водрузил на голову сапера.

— Давай заканчивать, — облегченно произнес Гаунт.

Дальше они двинулись вместе. Направление и скорость задавал Домор, комиссар просто следовал за ним. Прошло еще четыре минуты, прежде чем они достигли дверей.

Тогда Гаунт махнул своему отряду, чтобы те по одному шли за ними по проложенной тропе. Он отметил, что Ферейд бросился к ним первым. На его лице читалось сердитое нетерпение.

Комиссар повернулся к огромным створкам. Их можно было различить только по тонким швам в стене. Настоящее чудо инженерии. Гаунт сделал то, что было написано в кристалле: положил ладонь на правую створку и слегка надавил.

Пятнадцатиметровые глыбы камня бесшумно расступились в стороны. За ними находился еще более обширный зал, залитый таким ярким светом, что Гаунт зажмурил глаза и поморщился.

— Что там? Что там такое? — спрашивал Домор.

— Не знаю, — ответил ему Гаунт, часто моргая. — Но я за всю свою жизнь не видел ничего подобного.

Комиссар и изнервничавшийся Ферейд вошли первыми. За ними — остальные, пораженные открывшейся картиной. Последним порог Эдикулы переступил майор Роун.

23

Инквизитор Хелдан вздрогнул и позволил себе расслабиться. Его марионетка сейчас находилась внутри священной Эдикулы Меназоида Эпсилон. А вместе с ней — и разум Хелдана. Все затраченное время, все его усилия были вознаграждены. Сквозь жалкие оболочки пустышек его сущность теперь могла прикоснуться к драгоценнейшему артефакту Вселенной.

Бесценный, невероятно опасный, совершенно непредсказуемый. Наконец-то Хелдан нашел верный способ свергнуть Макарота и тот режим Империума, который инквизитор терпел все это время. С помощью этой силы он сделает Дравера военмейстером и одновременно — своим надежным инструментом. Пока человечество сражалось против тьмы с помощью света, оно было обречено проигрывать снова и снова. Серый — вот о чем думал Хелдан. Тайное оружие той туманной серой грани, к которой всегда боялись обратиться закостенелые имперские доктрины. Инструменты и возможности, лежащие в зыбкой дымке, вне простого и честного. С их помощью Хелдан поведет человечество от мрака к истинному величию, сокрушая богомерзких чужаков и всех тех, кто верен старым порядкам.

Конечно же, если Дравер использует это оружие, чтобы заполучить нити командования крестовым походом, подтолкнуть кампанию к невиданным доселе победам, Верховные лорды Терры непременно объявят его мятежником. Они просто должны узнать об этих победах как о свершившемся факте, тогда Дравер будет неподсуден.

Кто-то из санитаров заметил изменения в показателях мониторов. Врачи начали суетиться вокруг Хелдана. Инквизитор отогнал их хлестким ударом страха.

Хелдан снова заглянул в зеркало. Он смотрел до тех пор, пока его сознание не нырнуло в спокойные воды зеркальной поверхности. Вынырнув, инквизитор очутился в зале Эдикулы, среди солдат Гаунта. Инквизитор осмотрелся глазами марионетки. Цилиндрический зал, пятьсот шагов в диаметре. Тысяча метров до потолка. Стены увиты проводами, шлангами и трубками, отливающими серебром. Яркий свет лился откуда-то сверху. Серебристо-стальной пол под ногами был испещрен невероятно сложными, парадоксальными уравнениями. Не меньше тысячи на каждый шаг. В мгновение ока Хелдан прочел их все… и решил.

Бросив эти игрушки, он обратился к огромной конструкции в центре зала. Титаническая машина сияла белым керамитом, серебром проводов, хромом отсеков.

Стандартный Шаблонный Конструктор. В рабочем состоянии.

Долгие тысячелетия истоки технологий человечества считались утраченными. Минули Темные Века, и Империум стал собирать их осколки. Жрецы Адептус Механикус научились производству только благодаря Стандартным Шаблонным Конструкторам, СШК. Собирая все, что осталось от СШК на тысячах мертвых миров, Империум возвращал человеку крупицы его былого величия, дал ему машины, танки и лазерное оружие. Мельчайший осколок знаний был на вес золота.

Рабочие системы СШК находили не чаще, чем раз в поколение. И это было великим благом для всего Империума.

Но этот случай был поистине невероятным. Все слухи и домыслы оказались правдой. Задолго до того, как его поглотил Хаос, Меназоид Эпсилон был миром-арсеналом. И здесь ковалось оружие, не знающее себе равных. Тайны процесса его создания были заключены в полумиллионе уравнений, устилавших пол мелкой вязью символов.

Железные Люди. Всего лишь слух, сказка. Мир незапамятных времен, до Эпохи Раздора и Темного Века Технологии, когда человечество вознеслось в лучах славы техногенной Империи, в совершенстве владевшей системами СШК. Человек умел создавать Железных Людей. Эти могучие существа обладали разумом, но не живой душой. В глазах нынешнего Империума — порождения еретической технологии. Война с этими разумными машинами погубила древнюю Империю. Хелдан был знаком с запретными текстами старины. Если они не врали, здесь лежали истоки запрета на творение бездушного электронного разума. Но будь на стороне человека такие верные слуги и неумолимые воины, как Железные Люди, он не знал бы поражений.

И вот здесь, в самом девственном сердце седого от древности мира, таилась система СШК, способная породить таких слуг.

Но было и что-то еще! Хелдан первый раз окинул взглядом весь зал. От пола тянулись ввысь опутанные проводами арки, закрытые прочными решетками. А за ними — ряды Железных Людей, словно глиняные статуи, охраняющие королевскую гробницу. Тысячи, миллионы механических воинов, собравшихся в ровные каре, скрывались где-то в темноте зала. Каждый из них превышал ростом самых высоких из людей. Лица — невидящие черепа стальных масок. Из-под матовой стали анатомических бронепластин виднелись сухожилия и артерии проводов. Они спали здесь веками. Ждали команды, чтобы пробудиться и вновь повиноваться приказам. Чтобы вернуть к жизни великую машину, способную тысячекратно умножить их ряды.

Хелдан глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Он вернулся в тело своей марионетки и оглядел остальных гвардейцев.