Ген человечности - 2 - Александр Маркьянов

Со стороны стоянки, от которой я отбежал ярдов на четыреста, начались какие-то осмысленные действия. Сначала открыли огонь — неприцельный, просто в темноту перед собой, попасть так могла только случайная пуля, а на дистанции за четыреста ярдов вероятность такого исхода — меньше процента. Потом кто-то навел порядок — включили фонари, за это время я пробежал еще ярдов сто — но фонари слабые. Они светили ярдов на сто, дальше луч просто расплывался во мраке… Я начал забирать вправо…

И тут со стороны стоянки включили прожектор — скорее даже не прожектор, а мощную охотничью фару-искатель. Выгнали на открытое пространство один из джипов, на них часто ставят фары-искатели. Белый луч световым мечом разрезал тьму в опасной близости от меня — и я рухнул на землю, задыхаясь. Луч двинулся в мою сторону, я замер, приходя в себя от произошедшего. Дышал я как загнанная лошадь, перед глазами какие-то красные круги…

Спокойно… На таком расстоянии ты — земля, небольшая куча мусора, возвышение — не более. Эта фара-искатель тебя не найдет, нужен тепловизор или хороший ночной прицел, а у них нет ни того, ни другого… Или есть?

Луч света, даже на таком расстоянии кажущийся ослепительно ярким замер надо мной — и я замер тоже, стараясь не дышать, вглядываясь в пляшущую в луче света болотную мошкару… Они меня не заметят…

Луч света двинулся дальше, подсвечивая мрачный ночной пейзаж — и я пополз. Пополз, держа направление на дорогу, отсчитывая метр за метром. Каждый метр, отдаляющий меня от шумного табора, от зарева света, от суеты, от беспощадного глаза прожектора — метр к свободе. Метры я считал вслух, полушепотом — с такого расстояния точно не услышат, а как «считалочка» — просто великолепно, сам не заметишь, как проползешь дистанцию…

Луч погас — и в навалившейся тьме, вдалеке за спиной едва слышно взревели моторы…

Вот суки… Это ведь они к буксиру поехали — правильно рассудили, что пойду я именно туда. А в одиночку против двадцати человек вряд ли кто-то выстоит. В принципе, можно отцепить буксир и уходить — но тогда на берегу останусь я… Только бы опередить…

Вскочив, я бросился вперед, к дороге. Я опережал противника, едущего на машинах — а ночью и по плохой дороге на скорости не поездишь! — по моим прикидкам ярдов на пятьсот пятьдесят. А сколько ярдов еще до дороги? Двести пятьдесят? Триста? Четыреста? Надо успеть…

На дорогу я выскочил своеобразно — свалился в неглубокую придорожную канаву, хорошо хоть не поломался, но грохнулся с разбегу, пропахал лицом… Поднялся — и с какой-то дикой радостью услышал, что моторы хоть и стали намного ближе — но они все еще у меня за спиной, автомобили с сектантами едут к дороге, они еще не выехали на нее. Теперь самое главное — где именно они выедут на дорогу. Если передо мной — значит остается только примерно три мили ускоренного марш-броска через ночную местность с одержимыми в надежде успеть, пока эти боевики не разгромят буксир. И бежать по дороге не получится — в этом случае они захватят меня врасплох… А почему они едут без фар?!

Не успел я додумать — как за спиной вспыхнуло зарево — все машины разом включили фары, так что я снова плюхнулся на землю, замер у обочины. Повернулся, оценивая обстановку…

Машин было три — и всем трем до дороги оставалось ярдов сто. Так вот почему не включали фары — гладкое поле, езжай как хочешь, а вот с дороги ночью и без фар — можно и сбиться…

Сильнее зарычали моторы — машины одна за одной преодолевали канаву и выезжали на дорогу, свет их фар на какой-то мгновение упирался куда-то вдаль, в небо — а потом опять возвращался на грешную землю. Я залег на обочине, переключил пулемет в режим автоматического огня, сжался — чтобы в нужный момент вскочить. Ночного прицела не было — но у этого пулемета очень удобный стандартный прицел с подсвечиваемой прицельной меткой. А тут и его не надо — фары в режиме дальнего света указывали на цели как нельзя лучше. Кстати, дальний свет фар мне поможет — ночью если ехать на машине с дальним светом фар, вглядываясь в то, что впереди на дороге — ночное зрение запарывается напрочь, в темноте ты не сможешь не то, что стрелять — несколько минут ходить не сможешь. Сетчатка глаза перестраивается с яркого света на тьму несколько минут, в ситуации скоротечного огневого контакта — вечность…

Надо было подпустить поближе — чтобы машины набрали достаточную скорость… Пошел!

Головная машина была уже метрах в десяти от меня, когда я, вскочив с обочины, нажал на спусковой крючок пулемета, целясь чуть повыше фар, в едва освещенный пассажирский салон с почти неразличимыми силуэтами внутри. Пулемет, тяжелый и прикладистый для такого патрона, изрыгнул поток пуль, который словно водой из шланга прошелся по металлу, по стеклу, по живой плоти тех кто сидел в машине. Какую-то долю секунды машина продолжала ровно идти по дороге, потом мотор на мгновение запнулся, кашлянул — и тяжелый фургон начало разворачивать в мою сторону, ослепляя меня фарами… Черт…

Вместо того, чтобы бежать назад, я рванулся вперед и влево, стараясь разминуться с расстрелянной машиной и держа наготове оружие. Если водитель не погиб, если он сейчас крутанет руль — тогда хана, раздавит как клопа. Удалось разминуться буквально на считанные сантиметры — стальной борт фургона пронесся мимо меня в шаге, даже испугаться не успел…

Водитель второй машины мгновенно поняв, что произошло, повернул руль влево, вместо тормоза нажал на газ, стараясь разминуться с потерявшим управлением фургоном, выйти из зоны обстрела прикрываясь потерявшей управление первой машиной — и невольно подставил мне бок. Столкновения он все-таки не избежал — джип, с характерным глухим хлопком-ударом металла об металл, боднул правым передним крылом уже идущий юзом первым в колоне фургон, его повело еще левее — а я в этот момент успел выпустить пару десятков пуль по салону. Треск стекол известил, что, по крайней мере, по салону я попал…

Фургон, неуправляемый и получивший сильный удар в левое заднее крыло, когда его подвеска слева и так была разгружена, встал на два колеса и окончательно потерял управляемость…

Водитель третьей машины нажал на тормоз, АБС не дала сойти с траектории — я, стреляя навскидку, погасил огнем обе фары, одну за другой, остаток патронов в магазине высадил по салону, надеясь зацепить хоть кого то — и нырнул в темноту. Большего сделать было просто невозможно, а оставаться на освещенном фарами месте — гарантированно получить пулю, достаточно того, что один из преследователей останется жив. Скатился в канаву, упал, но снова вскочил и рванул вперед, забирая левее и стараясь держаться почти параллельно дороге. Совсем рядом фургон с грохотом обратно приземлился на четыре колеса, а через секунду раздался еще один удар, гораздо более сильный — искалеченный фургон с грохотом рухнул в канаву…

За спиной загремел АК — его размеренный, глухой стук не спутаешь ни с чем — ни с истерической скороговоркой М16, ни с грохотом ФАЛа. Я снова упал за землю, перекатился…

Интересно, сколько их осталось? Те, кто в передней машине, в фургоне из строя выведены — либо убиты, либо ранены. Во второй машине — наверняка хоть один убитый и пара раненых. В третьей — могли оказаться уцелевшие, кто-то же открыл огонь, пусть и неприцельно. Пока преимущество вновь у меня — они освещены, а я — в темноте. Но стоит мне выстрелить хоть раз — преимущество пропадет, по вспышке и по звуку они определят мою позицию. А дальше — если среди их будет хоть один опытный человек — окружат и перекрестным огнем уничтожат. Или один отвлечет внимание, вызовет огонь на себя, а второй сделает точный, прицельный выстрел…

АК заткнулся, раскатисто бухнул дробовик, дробь просвистела в опасной близости, хлестнула об землю… Суки…

Еще раз перекатился, занял позицию для стрельбы лежа. В канаве темнел прямоугольный силуэт свалившегося туда фургона, около него — ни малейшего, насколько можно было видеть в неверном свете фар, движения. Эти из строя вышли. Чуть дальше, почти боком стоял внедорожник — большой, массивный, его фары светили в сторону реки, но рассеянного их света хватало, чтобы что-то увидеть. Третий внедорожник стоял чуть дальше — его фары не светили, разбитые моей очередью — только тускло горели подфарники. Даже сюда с дороги доносился чуть заметный, острый, неприятный запах бензина…

На ощупь, стараясь не нашуметь и не выдать себя резкими движениями, достал из снаряжения полный магазин к пулемету, отсоединил пустой, заправил полный до щелчка. Пустой убрал на то место, где был полный — такие магазины сейчас не найти и бросать, когда можно сохранить — огромная глупость. Последний магазин — но сто патронов, это само по себе немало… И тут у второго джипа погасли фары…

Интересно — есть ли у них еще люди и транспорт на стоянке, могут ли они быстро отправить подкрепление? И пойдет ли это подкрепление, рискуя получить пулю? Ведь главарь, того кого они признавали главарем, мертв. Да, конечно, кто-то взял командование на себя — но у него недостаточно авторитета, чтобы отправлять людей под пули, он просто не заработал этот авторитет. Потом может и заработает, в сейчас его просто пошлют на четыре буквы, вот и все.[49] Если хоть одна машина из трех на ходу, если не поврежден мотор — то моя задача добраться до буксира и отвалить восвояси упрощается кардинально. Рисковать или не рисковать? Принимать бой или отходить?