Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович

Во всех слышанных мной историях говорится одно и то же: как только ведьма достигает совершеннолетия, она покидает родные места и уходит неведомо куда. Только после этого в большинстве случаев сельчане узнают, что жившая по соседству девушка была ведьмой. Родители, как правило, не могут объяснить, куда исчезла их дочь, и в большинстве случаев принародно отрекаются от «чертовки», чтобы не навлечь на себя неприязнь соседей. Народные суеверия содержат разные объяснения такого ухода ведьмы из дома: говорят, что ведьма делает это, чтобы не выходить замуж и не утратить своей невинности, поскольку пребывание в девственности увеличивает ее силу во много раз. Другие же, напротив, считают, что ведьмы, покидая дом и собираясь вместе в своих тайных убежищах, предаются чудовищному разврату друг с другом, с дикими зверями и демонами, отчего приобретают небывалое могущество…

Пока что с очевидностью можно сказать только одно – ведьм, если они существуют, ни в коем случае нельзя причислять к настоящим магам. Возможно, будущие исследования позволят ответить на вопрос, существуют ли ведьмы в реальности, или это всего лишь сказки, придуманные невежественным простонародьем…

(Сарден Глоран «Ведьмы и ведовство в землях Гардлаанда», ок 856 года Третьей Эпохи)

***

Эх, дорога! И куда ты приведешь меня на этот раз?

За два дня мы проехали густой и мрачный Олвудский лес, переночевали в нем (я поминутно просыпался от странных звуков в кронах деревьев и потому адски не выспался), потом переправились через Эрк-ан-Туре по древнему подвесному мосту, построенному когда-то сидами. Река, широкая и полноводная на равнине, в этом месте была сжата двумя скалистыми обрывами, и мост соединял их. Длина моста была примерно двести метров, ширина не более двух метров, и даже сам вид его заставлял внутренности неприятно сжиматься.

На наше с Флавией счастье, Беа не знала, что такое страх высоты. Она поступила очень просто и благородно: сама перевела все пять наших лошадей на другую сторону, предварительно замотав им голову своим плащом. На последней лошади она перевезла Флавию, которая вцепилась в поводья и тихо пищала от ужаса, когда налетавший ветер раскачивал мост. Я шел следом, крепко держась за поручни моста, и это было серьезное испытание для моих нервов. Тем не менее, все обошлось благополучно – через два часа после начала переправы мы разбили лагерь на правом берегу реки, на границе леса, и больше всего хотели отдохнуть от долгой и утомительной дороги и от своих переживаний.

- Мы на эленширских землях, - заявила демонесса, - теперь можно не бояться погони.

- Приятно слышать, - ответил я, - и что теперь?

- Ты слышал приказ Скитальца. Нам следует ехать в Вингомартис. Я знаю дорогу. Направимся туда, и там встретим мастера Рамимора.

- Он мог бы и с нами поехать, - заметил я. – Чего-то мудрит этот мастер Рамимор.

Мои слова не понравились Беа.

- У него свой путь, и не тебе судить его, - ответила она сухим тоном. – Ему ведомо многое, что неизвестно нам. Поэтому просто наберись терпения.

- Уже набрался. А еще адски хочу есть.

- Я с ног валюсь от усталости! – простонала Флавия.

- Понял, - сказал я, взял котелок и отправился за водой.

Спускаться к реке пришлось долго, и спуск оказался весьма опасным – я пару раз чуть не уехал вниз, поскользнувшись на влажной глине. Еще сложнее было лезть обратно наверх с полным котелком в руке. Тут меня здорово выручили торчащие из земли корни деревьев, без них я бы ни за что не одолел подъем. Когда я, запыхавшийся, с дрожащими от напряжения ногами, вернулся к месту стоянки, Беа уже расседлала лошадей, сложила в одну кучу тюки с поклажей и, отойдя от лагеря на десяток шагов, села на землю и ушла в медитацию. Флавия, привычно взяв на себя обязанности нашей поварихи, перебирала овсяную крупу для каши. Она что-то тихо напевала себе под нос, но я не мог разобрать ни мотива, ни слов. Отдышавшись, я достал огниво и развел костер, благо вокруг валялись горы валежника. Пламя быстро разгорелось, и я, помогая Флавии, приладил над огнем котелок с водой.

- Что ты там пела? – спросил я.

- Пела? – Флавия вначале не поняла, потом смущенно улыбнулась. – А, это баллада, которую папа очень любил. Он часто просил меня ее спеть.

- Что за баллада?

- Это старая лотийская легенда о рыцаре, который очень любил свою жену, и она любила его. Однажды король приказал идти рыцарю в далекий поход, но придворный маг предупредил рыцаря, что в этом походе он будет убит. Есть лишь одно средство избежать смерти, сказал маг – оставить дома свое сердце, превратив его в алую розу. Рыцарь согласился, и маг превратил его сердце в розу, и воин, прощаясь, отдал эту розу своей жене, чтобы она помнила о нем и ждала его возвращения. Проходили недели и месяцы, и однажды утром женщина увидела, что роза начала вянуть и поняла, что ее супруг ранен и может умереть. И она полила розу водой, но роза не ожила. Тогда женщина полила розу молоком, и она вновь не ожила. В отчаянии женщина разрезала вены на руке и окропила розу кровью, но от этого роза совсем почернела и начала осыпаться. И тогда женщина очень-очень горько заплакала. Ее слезы упали на умирающую розу, и она ожила. Рыцарь избежал смерти и вернулся домой к любимой жене.

- Красиво, - сказал я. Меня очень тронуло выражение лица Флавии, с которым она рассказывала легенду. – Душещипательная история, я бы сказал.

- А в вашем мире есть похожие песни? – внезапно спросила Флавия.

- Когда-то были. Но потом люди изменились, и сейчас песен о рыцарях, розах и преданных женах уже не поют.

- А какие поют?

- Разные.

- Я вспомнила, как ты пел на Топях. Если честно, та песня показалась мне красивой.

- Ты же сказала, она глупая!

- Разве? – Флавия сделала самое невинное лицо. – Наверное, ты что-то путаешь. Вода закипает, надо крупу засыпать.

- Сим! – позвала меня Беа.

Я подошел. Демонесса стояла у края поляны, сжав в руках трофейный арбалет. Мне очень не понравилось выражение ее лица.

- Ты ничего не чувствуешь? – спросила она.

- Нет, - ответил я, прислушавшись к своим ощущениям. – А что…

- За нами наблюдают.

Я присмотрелся, но ничего не заметил в плотной стене леса, встающей по ту сторону дороги. По спине у меня пробежал неприятный холодок.

- Я ничего не вижу, - сказал я. – Может, показалось?

- Нет, не показалось. Нам нельзя здесь оставаться. Мы поедем дальше.

- Как скажешь.

Что мне не понравилось больше всего, так это явственно написанный на лице Беа страх. Нужно что-то особенное, чтобы напугать демантра, я это давно понял. А тут Беа испугалась. Мы уже сидели в седлах, и я спросил ее, в чем дело, на что получил в ответ одно-единственное слово:

- Магия.

- Думаешь, нас все-таки выследили? – У меня упало сердце.

- Нет, это что-то другое. Лошади тоже беспокоятся.

В самом деле, наши скакуны начали храпеть, фыркать и беспокойно прясти ушами, точно вблизи появился какой-то опасный хищник. Я на всякий случай обнажил меч и положил его плашмя на правое плечо, накрутив поводья на левую руку.

От места стоянки мы проехали, наверное, километра три на запад. Солнце пошло на закат, и луга, через которые мы шли, стал затягивать белесый клочковатый туман. Вскоре он стал таким плотным, что Беа остановилась, и я услышал, как она выругалась.

- В чем проблема? – спросил я, подъехав ближе. – Мы и дальше можем ехать по дороге, она хорошо различима. Рано или поздно приведет куда-нибудь.

- Наверное, ты прав, - сказала демонесса и пришпорила лошадь.

Туман между тем окружил нас плотной стеной, и от этого по коже ползли мурашки. Туман всегда наводит на разные мистические мысли, а уж такой, да еще сгустившийся так внезапно и быстро, да в чужом, полном всякой чертовщины мире – тем более. Я даже не заметил, как страх заставил нас перейти с быстрой рыси на галоп. Остановились мы только, когда лошади начали уставать.