Тихоня для шалопая (СИ) - Котлярова Екатерина

Наблюдаю издалека за Бэмби, слушая рассказ своего одноклассника о том, как он все выходные отрывался в клубе. Киваю невпопад, любуясь своей Сонечкой. Охватывая взглядом всю хрупкую фигурку. Впитывая её образ. Наслаждаясь. Запоминая каждую деталь.

Девушка стоит рядом с Катей и теребит нервно краешек своего нарядного платья.

Чёрное приталенное платье подчеркивает её стройность. Хрупкость. И красоту.

Все выходные не видел её, после того завтрака. И соскучился просто безумно. До дрожи в пальцах, которые сжимают пластиковый стаканчик с водой. До потери дыхания, когда только заметил её в толпе. До зудящего чувства в груди, от необходимости скорее подойти. Прижать. Поцеловать. Всецело завладеть её вниманием.

 Малышка уехала к предкам на все выходные в деревню, где не было связи. Не видел её двое суток, каких-то сорок девять часов, а соскучился безумно.

Малышка ещё не заметила меня, беседуя о чем-то со своей сестрой. Когда Соня смеётся, запрокинув голову чуть назад и показывая ямочку на щеке, понимаю, что всё. Не могу больше стоять в стороне. Мне необходимо, просто жизненно необходимо оказаться рядом.

Кивнув Глебу, направился в сторону Сони. Видимо уловив движение боковым зрением, Бэмби обернулась и, увидев меня, улыбнулась. Широко. Ослепительно. Счастливо. И только мне. Сердце ёкнуло в груди. Каким же я дебилом был, когда хотел обидеть эту девчонку. Мою Бэмби. Мою солнечную чистую девочку. Улыбнулся ей в ответ, этой улыбкой показывая все свои нежные чувства. Пусть я ещё не сказал тебе, Соня, насколько сильно, насколько остро ты мне необходима, но я буду делать всё, слышишь? Всё, чтобы доказать, что я достоин твоей любви.

 Шёл к ней, собираясь выкрасть её из этого зала, чтобы увлечь её в один из кабинетов и зацеловать её до припухших губ. Съесть помаду, которая подчёркивала пухлость её губ. Шёл и снова не видел ничего вокруг. Зрение сфокусировалось на её румяном от смущения лице. На блестящих от счастья глазах. На пухлых губах, вкус которых я уже предвкушал вкусить. Освежить в своей памяти ощущение их мягкости и податливости. Сколько бы времени не прошло, я никогда не перестану сходит с ума от неё, её запаха, её нежности и мягкости. Моя Бэмби. Моя Соня.

Неожиданно передо мной возникла Маша, заставив меня разорвать контакт глаз с зелёными омутами. Бл*ть. Снова она. Закатываю раздраженно глаза и играю желваками, собираясь послать её куда подальше. Однако я ничего не успел сказать, как девушка поцеловала меня. Впилась пахнущими сигаретами и пивом губами в мой рот. От неожиданности качнулся назад и застыл ошарашенно, первые несколько секунд позволял чужим губам прижиматься к моему рту.

— С праздником, Артём, — отстранилась девушка, облизываясь.

Сука! Как же она меня за*бала.

Отпихнул её от себя, выматерившись от души,  и бросил взгляд на бледную Бэмби, которая не мигая и не двигаясь, смотрела мне в глаза. Чёрт. Малышка. Зелёные омуты были полны слёз. Соня моргнула и первые слезинки покатились по бледным щекам. Нет, Бэмби! Нет! Не плачь! Это всё ошибка. Бл*ть! Бэмби!

— Отвали, — бросаю Маше, отшвыривая в ярости её руку, которой она тянется к моему лицу. — Ты мне омерзительная Захаренко. Настолько омерзительна, что блевать хочется.

Оставив за спиной ошалевшую от моей ненависти к ней Захаренко, двигаюсь в сторону Сони. Стремительно, рассекая толпу, отпихивая тех, кто оказывался на моём пути. Мысленно умолял её не уходить. Но Бэмби качает головой, горько улыбаясь, разворачивается и направляется на выход.

Бл*ть!

Срываюсь на бег и настигаю малышку в несколько шагов. Дёргаю за плечи, впечатываю острыми лопаточками в свою грудь. Носом зарываюсь в волосы, целуя макушку.

— Малыш…

— Пусти меня, Тём, — шепчет потерянно.

Разворачиваю малышку к себе лицом, заглядываю в наполненные слезами глаза.

— Сонь, послушай… — пытаюсь оправдаться.

Бэмби начинает яростно вырываться. Губы кривятся и дрожат, показывая, что ещё мгновение и Соня разревётся.

— Соня, она меня сама поцеловала, ты же видела. Малышка…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я видела, что ты даже не сопротивлялся, — всхлипывает Соня, пытаясь скинуть мои руки со своих плеч.

— Она меня не интересует, Соня. Ты же знаешь. Малыш…

— Но она постоянно находится возле тебя, — выкрикивает обвинение. — Если бы не интересовала она тебя, то ты бы дал ей понять.

Её обвинения. Необоснованные. Хлёсткие. Сказанные со злостью. Выбешивают. Доводят до точки кипения. Заставляют говорить слова, о которых я тут же жалею.

— А я тебе ничего не обещал, Соня. Мы с тобой не пара, чтобы я оправдывался, — процедил зло.

— Ну раз не пара, — Бэмби зло вытирает слёзы со щёк, — тогда и я могу целовать, кого угодно. Я же, как ты там сказал, выбираю того, кто побогаче?

Соня резко разворачивается и идёт в сторону танцпола.

— Бэмби! Остановись!

Не оборачивается на мой оклик. Подходит к Марку и двумя ладошками обхватывает его лицо. Приподнимается на носочки и прижимается губами к его рту.

Бл*ть. Сука. Мне будто грудину вспороли. Скальпель всадили в грудную клетку, медленно прокручивают. Медленно. И мучительно больно.

Дыхание останавливается. И сердце, *баное сердце, которое каждый раз замирает, стоит мне увидеть Соню, перестаёт биться. Потому что любимые губы, накращенные яркой красной помадой, которую я самолично хотел стереть своими губами, сейчас прижимались к чужому рту.

Отчаяние. Я чувствую отчаяние. Готов разрыдаться, как малолетний пацан от этой боли. От безысходности, что какой-то ублюдок целовал мою Бэмби. Что столь любимых мною губы касался ещё кто-то.

И бл*ть. Я хочу выть. Выть тоскливо. От боли. *бучей боли, которая разрывает грудь. От обиды. От ревности. Хочется орать во всю глотку. Чтобы уши заложило.

Разбить еб*ло этому уроду, который опускает свои клешни на талию моей малышки. Сломать палец за пальцем. Один за другим. Вышибсти из него весь дух, чтобы насладиться его хрипами. Его агонией.

Перед глазами встаёт красная пелена.

Не осознаю, как оказываюсь возле Марка, который не даёт Соне отстраниться, хотя малышка упирается ладошками ему в плечи, пытаясь отстранить парня. Всаживаю кулак ему в скулу. Со всей дури. Чувствуя, как тут же немеет рука.

 Урод отстраняется от Сони и скалится. В нос прилетает ответный удар. Раздаётся громкий хруст. Этот ублюдок, кажется, сломал мне нос. По губам течёт что-то тёплое, но мне срать.

Ударяю Марка в живот, наношу удар за ударом, желая вышибсти весь дух. Залить его *бало кровью, чтобы вкус крови стёр вкус моей Сони. Её слёз.

Но этот ублюдок блокирует почти все мои удары, нанося ответные. Чем заводит меня сильнее.

— Артём! — малышка орёт настолько громко, что закладывает уши. Оборачиваюсь и пропускаю удар по морде.

Бэмби вскрикивает и закрывает рот дрожащими руками. Скользит ко мне, пальчиками касаясь лица. Обхватывает ледяными ладонями лицо и начинает шептать заполошно:

— Успокойся, Тём. Прошу тебя. Тише. Он не виноват.

Дергаюсь от боли и шиплю, когда пальцы касаются саднящей после чёткого удара Марка скулы. Кидая победоносный взгляд на Марка. Них*я. Эта девчонка моя! Видишь, мудак! МОЯ!

Парень вдруг протягивает руку.

— Сорян, братан. Береги её.

Отпихиваю протянутую руку и оборачиваюсь к плачущей девчонке. Пришло время поговорить. Расставить всё по местам. Доказать, что мои слова о том, что она моя, не пустой звук.

Подхватываю Бэмби под локоть и тащу на выход. Соня плетётся послушно следом, всё ещё горестно всхлипывая.

Ярость в душе не улеглась. Меня трясёт. Адреналин до сих пор бушует в крови.

Единственное чего я сейчас хочу — оказаться дома, вдали от чужих глазах, и стереть все прикосновения чужих рук и губ со своей девочки. Оставить свои метки. Засосы. И если этого покажется мало, то зайти дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бл*ть. Сцепляю зубы. И дышу через раз.

Иду к машине, доставая из кармана ключи. Совершенно другие у меня были планы на этот вечер. Я бл*ть хотел повезти девчонку на ужин в ресторан. Пригласить на свидание. Первое чёртово свидание. Чтобы всё было иначе. Начать всё сначала. Но когда всё шло по плану?