Тихоня для шалопая (СИ) - Котлярова Екатерина

— Я пойду, Сонь, — говорю малышке, понимая, что сегодня уже разговора у нас с ней не выйдет. — У меня тренировка. Пока, — целую её в щёку, снова киваю Кате и покидаю квартиру.

Прости, Бэмби, но я ещё не готов признаться тебе в своих чувствах. Я должен набраться смелости. Возможно я трус, да. Но сложно признаться даже самому себе в чувствах, которые буквально размазывают тебя, расплющивают. Я клянусь тебе, Бэмби, что наберусь смелости и однажды скажу тебе. Закричу о своей любви. Буду шептать с утра, когда ты лежишь рядом. Сонная. Расслабленная. Заласканная мной. С опухшими губами после моих ненасытных поцелуев. Буду шептать перед сном, когда ты будешь класть мне голову на грудь, проваливаясь в сон. Буду говорить и говорить. Пока ты не запомнишь. Пока не поверишь окончательно.

Глава 84

Екатерина                                                                                                     

Я мою посуду после обеда, когда раздаётся звонок моего смартфона. Вытираю руки бумажным полотенцем и кидаю взгляд на экран телефона, удивленно вскинув брови, когда вижу имя звонившего. Думала, что больше никогда её не услышу.

— Привет, Лер, — принимаю входящий вызов.

— Привет, Кать, — слышу расстроенный голос на том конце трубки. — Как у тебя дела?

— Всё хорошо, — подхожу к окну и выглядываю во двор, где уже начинает смеркаться. — А у тебя? Как дела с Серёжей обстоят? Суд уже был? Его уже посадили?

— Ещё нет, на следующей неделе состоится суд. Но я всё равно безумно боюсь. Вдруг его оправдают, — всхлипывает Лера, из-за чего у меня сердце сжимается. — Мы можем с тобой встретиться, Катюша? Я не хочу обсуждать это по телефону.

— Ммм… — кидаю взгляд на часы. Сейчас только три дня, а Гриша с работы придёт не раньше семи. Думаю, что можно посидеть где-нибудь в кафе, немного развеяться. — Хорошо, давай в нашем кафе на Тверской. Где-то через час. Что-то снова случилось?

— Нет, всё в порядке. Я по другому поводу. Насчёт твоей недавней просьбы. Хорошо, до встречи, — говорит радостно и сбрасывает вызов, прежде чем я успеваю сказать, что то был эмоциональный порыв на фоне гормонов.

Быстро одеваюсь, чмокнув Соню, которая решала вариант ЕГЭ по математике, обещаю, что вернусь через несколько часов, и иду в метро. До кафе добираюсь менее чем за сорок минут.

Устраиваюсь за столиком у окна, чтобы видеть улицу и снующих туда-сюда людей, и заказываю себе тирамису и зелёный чай. Теперь до дрожи боюсь пить и есть в присутствии Леры. Доверия к ней у меня нет. И никогда больше не будет.

"Котёнок, как у тебя дела? Как рабочий день прошёл?" — приходит сообщение от любимого мужчины.

"Дела отлично. Сижу в кафе, пью чай, кушаю тирамису и жду Леру. День прошёл обычно, ничего нового не произошло. На следующей неделе снова будет дискотека… в честь Дня защитников Отечества. Придётся присутствовать и выслушивать разговоры своих коллег о том, как в прошлом году учитель химии танцевал на столе. Слышала эту историю уже сотни раз. Главный вопросы, который меня интересует — где он мог напиться, если спиртное проносить нельзя? Мне кажется, что если я услышу эту историю ещё хоть раз, у меня задергается глаз. Я не могу смотреть на химика без смеха".

"Кого ты ждёшь, девочка моя?" — мне кажется, что чувствую негодование Гриши через экран.

"Леру".

"Кать, ты сейчас шутишь, да? Ты решила встретиться с этой… бл*, малыш, скажи, что ты шутишь".

"Я не шучу, Гриш. Я встречаюсь с ней в кафе, где много людей. Еду и напитки заказала сама. Всё будет хорошо, я тебе обещаю".

"Я буду ждать от тебя сообщений каждые полчаса", — немедленно приходит мне ответ. — "Но зачем, малыш? Разве тебя не научила жизнь, что не стоит с ней связываться?" — следом приходит новое сообщение.

"Её изнасиловал Серёжа, я же рассказывала. Скоро будет суд. Я хочу поговорить с ней, выслушать её, оказать поддержку".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

"Люблю тебя, малышка. Будь осторожна".

"И я тебя люблю, Гришенька. Увидимся вечером, родной".

Откладываю телефон, улыбаясь, и доедаю свой десерт.

— Привет, Катюша, — на стул напротив опускается Лера. — Спасибо, что пришла.

— Как ты, Лер? — тут же с тревогой рассматриваю её. Разглядываю синяки под глазами и припухшие от слёз глаза.

— Уже лучше. Вроде как… Почти не мучают ночные кошмары.

— Я даже не знаю, чем тебе могу помочь, — прикусываю губу.

— Думаю, что ничем тут не поможешь, — усмехается. — Всё, что нужно сделает суд. Так, давай только не об этом. И так каждый день должна об этом говорить, — хлопает ладонями по столу. — Давай переведём тему. Я хотела поинтересоваться… кого мне нужно поцеловать?

— Уже не нужно, правда.

— Нашла кого-то другого, кто сможет тебе помочь? — Лера щёлкает пальцами, подзывая официанта.

— Нет, — отвечаю я, после того, как она делает свой заказ. — Я была в тот момент на эмоциях. Хотела отомстить одному человеку. Я просто была слишком зла.

— Ладно, — пожимает плечами. — Всякое бывает. А как у тебя дела с Гришей? Всё хорошо? — размешивает сахар в кружке.

— Нормально… Стоп! — у меня в голове щёлкает мысль, что о Грише я ей не рассказывала. — Откуда ты знаешь про Гришу? Я же тебе не говорила о нём никогда! — я напрягаюсь.

— Я… я… да так… увидела где-то фотку, — говорит торопливо, заикаясь и путаясь в словах.

— Где, если не секрет? — вскидываю брови.

— Точно уже не вспомню, — нервно дёргается. — Я уже забыла.

Вдруг в моей голове один за другим складываются недостающие пазлы. Вырисовывается чёткая картина.

Появление Леры. Её жалостливая история об изнасиловании. Она взяла мой телефон, чтобы позвонить своей матери. И тем же вечером на почту Гриши пришло сообщение с ужасно мерзким содержанием.

До этого я присылала ему свои фотографии, потому что в социальных сетях Гриша не зарегистрирован. Его электронный адрес был у меня в избранном.

О боже! Боже мой! Я такая идиотка! Круглая дура!

Подумала на Артёма. Снова повесила на него всех собак. Нашла козла отпущения для себя.

Закрываю глаза и начинаю медленно дышать, чтобы успокоиться. В груди всё бушует от ярости. От такой чёрной и всепоглощающей ярости, что я боюсь не сдержаться. К горлу подкатывает горькая омерзительная тошнота. Хватаю чашку дрожащими руками, выплескиваю больше половины на стол и звякая о блюдечко.

— Кать, тебе плохо? — Лера кладёт руку мне на запястье. Дергаюсь, вырывая руку, избегая омерзительного для меня прикосновения, и роняю чашку на пол, разбивая её на мелкие осколки.

Тут же ко мне подскакивает официант и убирает учинённый мной бардак, уверяя, что всё в порядке.

— Кать? — Лера снова тянет руку, но я отодвигаю со скрипом стул, чуть не зацепив официанта с подносом.

— Не трогай меня, — качаю головой, до боли прикусив губу. — Боже мой! Как только я могла повестись на твою ложь? О боже, — нервно смеюсь. — Это ведь всё было ложью. Не было никакого изнасилования. Это был ваш план с Серёжей. И суда не будет. Вы только посмеялись с ним над наивной доброй дурочкой. Черт возьми! — я вскрикиваю так громко, что на меня оборачивается несколько человек. — Извините, — улыбаюсь вымученно. — Ты лгала. Обо всём мне лгала. Настолько грязно, подло. Как? Как можно врать о таком? Как?! Сотни женщин переживают этот кошмар, а ты…

— Кать, — Лера бледнеет. Становится белее мела. — Подожди, всё не так. Я…

— Что так? Ну же! Говори! Что ты? Не врала мне? Я это сама выдумала? Ты меня не обманывала? Не выдумала эту историю с изнасилованием? Не брала мой телефон, чтобы узнать электронный адрес Гриши? Не создала левый аккаунт на этом сайте проституток? Не отфотошопила десятки фотографий, выставив меня шлюхой в глаза моего любимого мужчины? Не ты отправила их ему? Нет? Признайся, твоё тело на фотографиях?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лера вскакивает из-за стола и бросается на выход. Но я оказываюсь быстрее. Хватаю с силой за руку. Сжимаю пальцы на локте. Лера шипит и пытается всеми силами вырваться из моей железной хватки.