Отпуск на двоих - Генри Эмили

Мы – как магниты, которых тянет друг к другу, как бы тщательно мы ни пытались соблюдать дистанцию.

Алекс скользнул ладонью по моей щеке, осторожно запрокинув мне голову, и наши носы снова соприкоснулись, рты жадно хватали воздух, пробуя его на вкус, но не решаясь преодолеть последний сантиметр.

Каждый его вдох тихим шепотом щекотал мою нижнюю губу. Каждый мой прерывистый вдох притягивал его все ближе.

Этого не должно было случиться, проносится у меня в голове туманная мысль.

А потом еще одна, громче и четче: это должно было случиться.

Это должно произойти.

Это произойдет прямо сейчас.

Глава 25

Четыре летних сезона назад

В этом году все должно было быть совсем по-другому. Я работала в журнале «Отдых + Покой» уже полгода и за это время побывала в Марракеше и Касабланке, Мартинборо и Куинстауне, Сантьяго и Западной Исландии.

И это не говоря о куче американских городов, куда меня успела отправить редакция.

Эти поездки были ничуть не похожи на путешествия, в которые мы с Алексом ездили вдвоем. Впрочем, когда я предложила ему совместить наш отпуск с моей рабочей командировкой, то решила этого не упоминать. Мне хотелось увидеть его реакцию, когда мы появимся в нашем первом отеле, волоча за собой дешевые, побитые временем чемоданы, а встретят нас с шампанским и чуть ли не фанфарами.

Четыре дня в Швеции. Еще четыре – в Норвегии.

Места, конечно, не то чтобы очень холодные, но, по крайней мере, прохладные. К тому же я написала Лите, девушке с байдарками, и та дала мне контакты своей невестки, эмигрировавшей в Норвегию. С тех пор та каждую неделю присылала мне на почту новые идеи, чем можно заняться в Осло. В отличие от Литы, память у Дани была феноменальной: она легко вспомнила каждый поразивший ее ресторан и с невероятной точностью проинструктировала меня, что именно там стоит заказывать. В одном из писем она даже проранжировала местные фьорды по множеству критериев (а именно: красота, многолюдность, размер, удобство расположения, виды по дороге к труднодоступному/легкодоступному фьорду).

Я-то ожидала, что Дани максимум предоставит мне список каких-нибудь интересных национальных парков и, может быть, назовет парочку баров. В целом это она тоже сделала – в своем первом письме. Но письма так и не заканчивались: каждый раз, когда Дани вспоминала еще о чем-то, что нам «совершенно необходимо увидеть!», моя коллекция пополнялась очередным списком.

В своей речи она часто использовала восклицательные знаки. Я всегда считала, что люди слишком увлекаются восклицательными знаками в попытке казаться дружелюбными и продемонстрировать свой жизнерадостный настрой, но каждое предложение Дани почему-то читалось как команда.

«Обязательно закажите аквавит!»

«И убедитесь, что пьете его при комнатной температуре! Можно вместе с пивом!»

«Заедьте за аквавитом комнатной температуры по дороге в музей драккаров! НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРОПУСТИТЕ!»

Каждый новый восклицательный знак словно бы ввинчивался мне прямо в мозг. Я бы, наверное, боялась нашей грядущей встречи, но каждое письмо Дани подписывала «люблю, целую», и это было абсолютно очаровательно. Так что я не сомневалась: Дани нам понравится. Ну или она понравится мне, а Алекса приведет в ужас, точно тут не скажешь.

Так или иначе, я еще никогда в жизни так не предвкушала грядущую поездку.

В Швеции был один отель, полностью сделанный изо льда. Назывался он (по некоей совершенно необъяснимой причине) «Ледяной отель». Наш с Алексом скромный бюджет ни за что не позволил бы там остановиться, если к делу не подключится финансирование «О + П». Я неистово потела все утро перед грядущим совещанием со Свапной – и, естественно, не потому что мне было жарко, а потому что я ужасно нервничала. Конечно, Алекс не будет устраивать трагедию, если нам придется поехать на очередной жаркий пляжный курорт, просто с тех пор, как я прознала об этом ледяном отеле, мне очень хотелось показать его Алексу. Я знала, что для него это будет идеальным сюрпризом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На совещании я рассказала об идее для своей статьи с названием «Где остыть в жару», и глаза Свапны одобрительно сверкнули.

– Вдохновляюще, – произнесла она. Несколько моих более опытных коллег-журналистов тихо повторили это слово, передавая его по цепочке. Я не так давно работала в редакции, чтобы понимать, что именно она имеет в виду под этим словом, но я уже знала, что Свапна презирает все трендовое, так что я догадалась, что «вдохновляюще» – это прямая противоположность слову «тренд».

Словом, Свапна всецело поддержала мою идею, а это значило, что теперь мне разрешено тратить немыслимое количество денег. Конечно, технически я не могла купить Алексу билет на самолет или оплатить обед, да даже билет в музей мне ему покупать было запрещено, но в путешествии от имени «О + П» есть одно неоспоримое преимущество – все всегда тебе рады. Тебе приносят шампанское, которое ты не заказывала, в ресторане тебе обязательно подадут комплимент от шеф-повара, и в целом жизнь становится немножко ярче и проще.

Еще, конечно, с нами в поездку должен будет отправиться фотограф. Но пока все встреченные мной фотографы были как минимум приятными в общении людьми, а часто – так и вовсе веселыми ребятами, а самое главное, что в поездке они, как и я, предпочитали наслаждаться своей независимостью. Мы встречались, обсуждали предстоящие съемки, а потом расходились по своим делам. И хоть я еще не работала с фотографом, которого мне поставили в пару – все эти полгода у нас совершенно не совпадал график, – особо я на этот счет не волновалась. Гаррет, наш новый журналист, сказал,    что Трей просто отличный парень, и я была склонна верить ему на слово.

До поездки оставалось несколько недель, и все это время мы с Алексом оживленно переписывались, хотя и ни разу не обсудили предстоящее путешествие. Я сразу сказала, что обо всем позабочусь и что вообще это сюрприз, и если он что-нибудь о нем узнает, то весь эффект пойдет насмарку. Алекс не спорил. Вместо этого он постоянно рассказывал о своей маленькой черной кошке, Фланнери О’Коннор. Мой телефон был полон фотографий, изображавших, как она сидит в ботинке, как выглядывает из кухонного шкафчика и как растянулась во всю свою маленькую длину на книжной полке.

«Она напоминает мне тебя», – иногда говорил он.

«Это из-за когтей?» – спрашивала я в ответ. Или «Это из-за клыков?», или «Это из-за блох?», и каждый раз Алекс отвечал мне одним и тем же коротким сообщением, состоящим из двух слов:

«Крошечный боец».

Каждый раз в моем животе разливалось приятное теплое ощущение, а сердце в груди начинало трепетать. В голове у меня всплывало одно и то же воспоминание: как Алекс накидывает мне на голову капюшон, плотно затягивает завязки, и, широко улыбаясь, тихо шепчет: «Какая ты миленькая».

За неделю до поездки я то ли подхватила ужасную простуду, то ли у меня началась совершенно дикая аллергия на пыльцу. Нос у меня был постоянно забит, и единственным исключением были те моменты, когда из него начинало течь. Горло болело, словно ободранное наждачкой, и во рту стоял неприятный привкус. Голова ныла, словно что-то распирало ее изнутри, и каждое утро я вставала с постели, чувствуя себя абсолютно вымотанной. Но жара у меня не было, а осмотревший меня доктор сообщил, что горло у меня в порядке и никаких признаков ангины нет, так что я продолжила работать. До вылета мне нужно было переделать еще массу дел, не важно, кашляю ли я каждые пять минут или нет.

За три дня до вылета мне приснился сон: будто бы Алекс звонит, чтобы рассказать, что он вновь сошелся с Сарой и не может поехать со мной в отпуск.

Я проснулась, чувствуя подступившую к горлу тошноту. Весь день я тщетно пыталась выбросить этот сон из головы.

В полтретьего дня Алекс прислал мне фотографию Фланнери.

«Ты вообще скучаешь по Саре?» – спросила я.

«Иногда, – ответил он. – Но не особо».