Ты будешь моим - Кэти Эванс

увидела его, мое сердце буквально замерло, а все кишки скрутило в тугой узел от охвативших меня эмоций. Я люблю его. Я ненавижу его… люблю и ненавижу!

Он появился в поле моего зрения, весь в вспышках алого атласа, и легко проскользнул между канатами. И вот он уже красуется на ринге, гибкий, мускулистый, проворный. Залитый светом софитов, он скинул свою красную накидку и предстал перед нами, весь такой мужественный и необузданный. Мечта каждой женщины и моя истинная любовь.

Я никогда не смогу забыть, как он выглядел в своей боксерской форме, каждую мышцу его рельефного тела, крепкого и тренированного, загорелого и блестящего. Не смогу забыть, как он улыбался своим поклонникам. Он выглядел просто великолепно. Он был идеален. Он излучал первобытную мужскую силу и жизненную энергию. Казалось, он наслаждался отдыхом на каком-нибудь гребаном пляже у моря, а я варилась в котле с кипящим маслом в аду. Такое впечатление, что даже лучи софитов были неравнодушны к нему и стремились вниз, чтобы поцеловать его гладкую загорелую кожу. Его твердые как камень руки были подняты в приветствии, мышцы напряжены, когда он медленно начал поворачиваться. Я почти чувствовала, как пол дрожит под колесами моего кресла, вибрируя от шквала приветственных криков болельщиков.

– Сделай их всех, Рип! – неистовствовали люди за моей спиной.

– А потом трахни меня!

На его щеках появились ямочки, его глаза блестят – все это для них. Он выглядел сейчас таким откровенно счастливым, что мне захотелось его ударить. На самом деле, мне хотелось оказаться сейчас на ринге, с жадностью прижаться своим ртом к его рту… пока буду его бить.

– Брук, я чувствую себя такой плохой подругой сейчас, из-за того, что хочу твоего парня, но, пожалуйста, скажи мне, что ты меня понимаешь! – обеспокоенно и вместе с тем возбужденно спросила Мелани.

Я застонала, испытывая отвращение к себе. Он меня бросил, а я гоняюсь за ним, как какая-нибудь безумная фанатка. И я хочу его, потому что он мой.

МОЙ.

– А теперь, ле-е-ди и джентльмены, мы приветствуем прародителя всех монстров, Гектора Гекса. На ринг выходит Геркуле-е-е-с! – объявил диктор, и Мелани прошептала:

– Вот дерьмо.

Когда «прародитель монстров» вышел на ринг, клянусь, я ощутила, как настил прогнулся под его весом. Ничего подобного я никогда раньше не видела! Он показался мне даже больше, чем Мясник, и узел в моем животе сжался еще сильнее. Этот новый противник Реми был похож на какого-то сказочного великана, вроде Поля Баньяна.

– Из какой галактики явился сюда этот кусок мяса? – спросила Мелани, встревоженная не меньше меня.

Реми и его новый противник обменялись «рукопожатиями» – похлопали друг друга по боксерским перчаткам – и разошлись. Он согнул руки, я видела, как напряглись его мышцы, как двигались ленты татуировки, обхватывающие его бицепсы, и все мое тело напряглось при мысли о том, что он чувствует сейчас.

Прозвучал гонг. Боксеры сошлись в центре. Я вся сжалась, когда «прародитель всех монстров» нанес несколько чудовищных ударов по корпусу Ремингтона, однако тот ответил такой сокрушительной и быстрой серией тройных ударов, что отбросил противника на несколько шагов назад.

– Брук, о боже! Что он делает! О, я сейчас умру! – верещала Мелани.

Великан тем временем вновь бросился в атаку – и с размаха нанес несколько чувствительных ударов Реми прямо в живот. От каждого звука я вздрагивала, как если бы били меня. Но тут Ремингтон нанес ответный удар. Быстрый и жестокий. Удар – удар – еще один! Великан упал на задницу. Ремингтон кружил вокруг него по рингу в ожидании, что тот поднимется, – гибкий, грациозный, мой могучий голубоглазый лев.

Все мое тело помнило, как этот лев двигался во мне, нависая надо мной. Как его бедра толкались в меня, точно приспосабливаясь к моему ритму, как они возбуждали меня. Как его руки двигались по моему телу, сжимали мои груди. Дразнили меня. Как его язык скользил по моей коже, пробуя меня на вкус.

Монстр медленно поднялся, тряся головой, словно контуженый, но прежде, чем он успел нанести еще один свой сокрушающий удар, Ремингтон поймал его правой и сбил с ног. Противник шмякнулся на спину.

Мелани подпрыгнула и заорала:

– ДА! ДА! РЕМИ, ТЫ КОРОЛЬ В ЭТОМ ГРЕБАНОМ ЗВЕРИНЦЕ!

И вот он вскинул руки, сияя своей коронной улыбкой победителя, и я застыла, когда он начал поворачиваться в нашу сторону. Он снисходительно улыбался нам, своим фанатам и поклонникам, глядя в нашу сторону, и вдруг в одно мгновение выражение его глаз и его поза изменились – и его тело казалось вновь напряженным, как перед боем. Ямочки на его щеках все еще были на месте, но в чуть прищуренных глазах, когда он смотрел прямо на нас, появилось хищное выражение, как у льва во время охоты.

Пол ушел из-под моих ног.

– По-моему, он узнал твой голос, идиотка! – прошипела я себе под нос, дергая Мел за юбку, чтобы та села обратно на свое место.

Но Реми не смотрел на Мел. О нет! Он пристально уставился на меня. Ноги его были расставлены, грудь вздымалась, взгляд, словно лазерный луч, направлен на меня. Только на меня одну.

Голубые глаза смотрели на меня с любопытством и недоумением, и я вдруг мучительно осознала, как сейчас выгляжу. Нелепый парик, грубо наложенный макияж, уродливая подводка вокруг глаз, кричащая красная помада… Я взмолилась про себя – пусть бы только он не узнал меня под этой «штукатуркой».

Я осторожно, с надеждой перевела дух, когда его взгляд скользнул вправо, на Мелани, и та, поправляя парик, тихо выдохнула:

– Вот дерьмо!

Я подумала было, что все обошлось, но недооценила его проницательность.

Он снова перевел на меня взгляд, а затем медленно и очень выразительно покачал головой.

Сердце сжалось так сильно, что я даже испугалась, вдруг мне станет совсем плохо.

Он провел рукой по волосам, сделал несколько беспокойных шагов по рингу, затем снова повернулся ко мне, и когда его глаза впились в меня и он снова покачал головой – на этот раз с озорной улыбкой, вызвавшей на щеках его неподражаемые ямочки, – я поняла, что попалась.

Словно