Ты будешь моим - Кэти Эванс

животе замахали своими крылышками, когда комментатор продолжил:

– Да! Совершенно верно, дамы и господа! Это он! Добро пожаловать, не потерпевший ни одного поражения в этом сезоне, набравший наибольшее количество очков, наш плохой чудо-мальчик, единственный и неповторимый, Ремингтон Тейт! Ри-и-ип!!!

Меня захлестнул восторг, когда я увидела, как он вышел на ринг, как публика ревела и неистовствовала на заднем плане, когда камера фокусировалась на ринге. Он наклонился, пролезая под канатами, подвижный, гибкий, идеально сложенный, затем сорвал с себя алый атласный халат – и восторженный женский визг и вопли едва не взорвали динамики моего ноутбука. На заднем фоне я увидела плакат «РИП НАВЕКИ».

Мы с Мелани как зачарованные следили за каждым его движением – вот он поворачивается, широко улыбается своим фанатам… Стоит, подняв руки в приветственном жесте, упиваясь вниманием толпы… А затем я увидела, как он скользит глазами по зрителям, машинально задерживается на том месте, где обычно сидела я… и его улыбка гаснет. Он смотрит несколько мгновений в пустоту, затем, мотнув головой, идет в свой угол, к Райли, и стоит, отвернувшись от толпы.

– Ого! Думаю, он все же очень скучает по тебе. Он никогда раньше не уходил так в свой угол перед началом поединка, – сочувственно вздохнула Мелани. – Брук? Черт возьми, Брук?!

Я молча рыдала, уткнувшись в подушку.

– Бруки, что случилось?

– Я… не знаю, – всхлипывая, пробормотала я.

– Брук, что-то не так? Тебе плохо?

Я крепче обхватила подушку и вытерла глаза.

– Уф! Кажется, в моей квартире дождя выпало больше, чем во всем Сиэтле, – простонала я.

Поднявшись, я побрела на кухню, нашла коробку с салфетками и принялась вытирать лицо, когда вдруг услышала звук сильного удара и крик вновь взревевшей толпы. Я бросилась назад в комнату и припала к экрану: на полу ринга лицом вниз лежал, распластавшись, человек, а над ним стоял Ремингтон – ноги расставлены, грудь вздымается, руки опущены вдоль тела. Подобный победоносному богу войны. Богу, которого жаждет каждая клеточка моего тоскующего по нему тела. Который может получить любую женщину в мире и которому я, быть может, больше не нужна. И я не понимаю, как я смогу прожить остаток своей жизни с разбитым сердцем, если рядом не будет его.

– Рип! – надрывался между тем комментатор. – Дамы и господа! Ваш победитель, ни разу не побежденный в этом сезоне, лидирует в этом чемпионате! Он первый! РРРРРИП!

Мое сердце так сильно колотилось в груди, что я начала задыхаться. Я схватила ноутбук, развернула его к себе и вгляделась в победителя. Он стоял, подняв одну руку и тяжело дыша. Сегодня на его лице не было обычной сияющей мальчишеской улыбки. Он был мрачен и смотрел в толпу, уставившись в одну точку, словно погруженный в свои невеселые мысли.

– Я люблю тебя так сильно, что просто не знаю, что мне делать, и я заставлю тебя любить меня так же сильно, – прошептала я, лаская его лицо на экране.

– Ты будешь папочкой, Рем! – восторженно взвизгнула Мелани. – Мамочка твоего малыша так тебя любит!

Ремингтон повернул голову к распорядителю турнира и что-то сказал ему. Кивнув, тот вызвал следующего бойца. Мой желудок скрутило спазмом, когда я поняла, что он собирается продолжить поединки.

Мелани между тем ответила на входящий звонок, а я не успела сказать ей, чтобы она этого ни в коем случае не делала.

– Привет, Райли! Что… О, с ней все в порядке. Правда? Ну, нет, на самом деле, она тоже не очень хорошо себя чувствует. – Я только закатила глаза, когда они начали обсуждать, как все у нас плохо. – Да, да, я сказала ей, что он приедет. Сразу после боя? Ладно, она будет счастлива.

Она дала отбой.

– Ремингтон только что закончил поединок и хотел узнать, все ли с тобой в порядке, а Райли хотел узнать, как ты себя чувствуешь, поскольку у Ремингтона настроение не очень. Он хочет, чтобы ты знала, что они скоро будут в городе и он к тебе приедет.

К чувству отчаяния и беспомощности от того, что я фактически была прикована к постели, прибавилось отчаянное желание увидеть его – гремучая смесь. Я не могла смириться с мыслью, что он будет драться здесь, в Сиэтле, а я не смогу быть там и смотреть на его поединки.

Больше не в силах сдерживаться, я схватила мобильный телефон и начала набирать номер.

– Что ты делаешь? Кому звонишь? – обеспокоенно спросила Мел.

– Доктора Труди, пожалуйста, – проговорила я в трубку, отмахиваясь от подруги. – Это Брук Думас, – и прикрыв ладонью трубку, прошипела: – Послушай, Мелани, мне наплевать на то, что он не желает меня там видеть. Я хочу его увидеть, и я его увижу, точка.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Ты должна провести меня в клуб во время следующих боев.

♥ ♥ ♥

– С тех пор как я посмотрела комедию «Миссис Даутфайр», мне всегда хотелось одеться как старая дева, – сказала Мелани, вытаскивая из упаковки парики, которые мы заказали в Интернете.

– Мел, я честно не собираюсь вылезать из инвалидного кресла – только пообещай мне, что все будет хорошо, что ничего плохого не случится.

– Подруга, ты ведь выпросила разрешение у своего врача. Все будет хорошо. Реми ни о чем не узнает. Мы молодцы, Брук! Все просто зашибись! Ведь мы живем всего один раз. – Она выразительно фыркнула и решительно отправилась примерять свое цветастое платье в стиле «престарелая модница».

– Но я сказала врачу, что собираюсь навестить своего парня у него дома, – напомнила я ей.

– Это и есть его дом, ну или место, где он чувствует себя, как дома. Ринг – берлога Рипа. Кроме того, не стоит недооценивать силу счастья. Люди скорее выздоравливают, когда находятся в объятиях своих близких. Малышу это понравится, правда, наш обожаемый малыш? – она принялась дурашливо сюсюкать над моим животом.

С трудом сдерживая смех, я оттолкнула ее, но в чем-то она была права – я была уверена, что нашему малышу это понравится. Я чувствовала себя вполне бодро и действительно полагала, что нашего ребенка едва ли устраивает мое нынешнее безрадостное существование.