Камень, ножницы, бумага - Элис Фини

мы видимся почти ежедневно.

Мои коллеги относились к ней не так тепло, как я. Они шутили, что мы могли бы быть близнецами, если бы не мои прямые светлые волосы в противоположность ее копне блеклых каштановых кудрей. Но я думаю, что большинство стервозных комментариев были от зависти. Сплетни — это почти всегда любимое дитя ревности. Моя подруга застенчива и не слишком общительна, что вызывает у людей подозрения. А еще она тихая и всегда говорит так, будто сомневается во всем, что выходит из ее собственных уст, будто пробует слова на размер, боясь, что они могут не подойти. Но только не сегодня.

— Мне невыразимо жаль, что я пришла вот так, без приглашения, — бормочет она, вытирая заплаканное лицо тыльной стороной ладони. На ней огромное пушистое пальто с капюшоном, которое совсем не подходит к ее каблукам.

— Что произошло? С тобой все в порядке? — спросила я, и она начала рыдать. — Заходи…

— Нет, я действительно не могу. Адам сказал, что у вас годовщина.

Твое имя в ее устах показалось мне каким-то чужим.

— О, не беспокойся об этом. Мы женаты уже почти десять лет, у нас даже секса больше нет.

Взгляд, который ты бросил на меня тогда, трудно переоценить.

Интересно, что отразилось на моем лице, когда подруга приняла приглашение, вошла внутрь и опустила капюшон, обнажив копну светлых волос. Тусклые кудряшки исчезли, теперь они были уложены, как у меня, и выкрашены точно в такой же оттенок.

— О… — пролепетала она, наблюдая за моей реакцией, когда снимала пальто. — Я изменила прическу.

— Это я вижу, — произнесла я, рассматривая остальные изменения в ее внешности. Ее рабочая униформа, состоящая из толстовки «Баттерси», старых джинсов и кроссовок (это практически все, что я когда-либо видела на ней) уступила место облегающему красному платью. Она выглядела иначе, но в то же время знакомо: она напоминала меня. Она даже говорила, как я. Ист-эндский говор, к которому я привыкла, пропал. С другой стороны, многие люди звучат по-другому, когда нервничают. А она, казалось, очень нервничает, сидя рядом с тобой.

— Я просто… хотела хорошо выглядеть, потому что у меня намечалось свидание… но оно прошло неудачно. Он сказал, что хочет зайти за мной, и я подумала, что он, возможно, старомоден… он казался добрым… но теперь он знает, где я живу. Он угрожал мне и стал очень агрессивным, когда я не пригласила его войти, и… Мне так жаль, я больше никого не знаю в Лондоне, кроме тебя и…

— Все в порядке, теперь вы в безопасности. Не хотите ли бокал шампанского? — предложил ты, и она улыбнулась, обнажив зубы, которые показались мне белее, чем раньше.

Ты всегда лучший муж, когда присутствуют зрители.

Мне было так жаль свою подругу, пока мы втроем сидели в гостиной, пили наше юбилейное шампанское и слушали, казалось, бесконечные страшные истории о ее одинокой жизни. Я и представить себе не могла, каково это в нашем возрасте — остаться одной. Мир так сильно изменился — всё онлайн: знакомства, быстрые знакомства, приложения для знакомств. Все это звучит ужасно. Я никогда не замечала раньше — возможно, потому что она хорошо скрывала это под мешковатыми футболками и старыми джинсами, которые обычно носила, — но моя подруга очень красива, когда прилагает к этому усилия. Если одинокая жизнь так тяжела для нее, представь, на что это было бы похоже для нас, простых смертных. Я чувствовала себя слишком старой для этого. Я наблюдала за тобой, наблюдала за ней и была очень добра и внимательна. Она постоянно сияла, пока ты вел вежливую беседу, будто существовала норма на улыбку, которую она должна была выполнить до конца вечера. Я была рада, что вы двое вроде бы поладили. Когда мы открыли еще одну бутылку, продолжая слушать ее откровения об ужасных свиданиях с ужасными мужчинами, я осознала, как мне же повезло, что у меня когда-то случилось одно из лучших свиданий.

— Что ж, было приятно наконец-то познакомиться с твоей женой с работы, — прошептал ты, когда мы забрались в постель. Она спала в комнате для гостей, и, учитывая количество выпитого ею алкоголя, вероятно, необходимости понижать голос не было.

— Не представляю, почему я никогда раньше не приглашала ее. Теперь, когда я думаю об этом, не понимаю, как она узнала, где я живу. Не помню, чтобы я когда-либо давала ей наш адрес. Тем не менее я рада, что ей удалось найти меня.

— Она не совсем такая, какой я ее себе представлял по твоему описанию. Она кажется… милой.

Ты произнес это так, словно это было оскорбление.

— Ты находишь ее привлекательной?

Ты рассмеялся.

— Нет.

— В самом деле? Несмотря на прическу, каблуки и макияж…

— В самом деле. Кроме того, я не могу разглядеть всего этого, забыла? Я вижу только то, что внутри.

— И что же ты увидел? Внутри?

— Актриса. Я встречался с ними достаточно часто, чтобы понимать, каковы они.

Я рассмеялась.

— Это безумие… Большую часть времени она тихая маленькая мышка.

— Не все актрисы блистают на сцене. Некоторые ходят среди нас, маскируясь под обычных людей. — Мы оба рассмеялись, и ты прижал меня к себе еще крепче. Есть что-то совершенно волшебное в том, чтобы лежать в уютной постели, когда на улице холодно. Делиться теплом тела с тем, кого любишь. Или к кому привык. Но только потому, что мы все еще спим в одной постели, это не значит, что наши мнения совпадают.

— Что ты видишь во мне? — поинтересовалась я.

— Как всегда, свою прекрасную жену.

Тогда ты пристально посмотрел на меня, и я почувствовала этот взгляд.

— Что с нами случилось? — спросила я, ожидая, что ты отвернешься или сменишь тему, однако этого не случилось.

— Я уже не тот, кем был десять лет назад, и ты тоже, и это нормально. Единственный вопрос, который мы должны задать себе: любим ли мы тех, какими мы стали сейчас? Слушая нынче вечером твою подругу, я почувствовал себя одиноким и счастливым одновременно. Успех отношений нельзя измерить количеством прожитых вместе лет. Мне нравится, что мы отмечаем эти вехи — каждую годовщину, и даже я улыбаюсь, слушая в новостях о парах, которые жили вместе семьдесят лет, но все же, я думаю, реально иметь связь на одну ночь, которая окажется более глубокой, чем некоторые браки. Дело не в том, как долго длятся отношения, а в том, что вы узнаёте друг о друге и о себе.

— О чем ты?

Ты улыбнулся.

— Камень-ножницы-бумага.

— Что, прости?

— Ты слышала меня: камень-ножницы-бумага. Если ты победишь, мы