Самый завидный подонок (ЛП) - Мартин Анника

Я ошеломлен тем, как сильно хочу ее. Я хочу сказать ей, но не хочу пугать ее.

Все равно для этого нет слов.

Ну, может быть, они и есть.

Я встаю и стаскиваю с себя одежду с гораздо меньшими церемониями, оглядывая ее, разложенную для меня. Ее взгляд кажется одурманенным. Она прижимает ногу к моему животу, пока я снимаю штаны.

Я надеваю презерватив. Ползу к ней, поклоняюсь ей. Она целует мои бицепсы, когда я прижимаю ее руки к ее голове, когда устраиваюсь между ее раздвинутых для меня ног.

Не для Генри Локка, самого завидного холостяка, а для меня.

Она наблюдает за мной своими карими глазами, наблюдает, как я направляю себя в нее. Я толкаюсь и глубоко проникаю в горячие объятия ее тела, дрожа.

Она опускает веки, охваченная удовольствием. Ее стон, когда я полностью внутри нее, — самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал.

Она сжимает мою задницу, когда я двигаюсь внутри нее, мягко покачиваясь в ней. Я меняю ракурс, пока не попадаю в то место, от которого у нее перехватывает дыхание, а затем я остаюсь там, двигаясь, наблюдая, как ее глаза стекленеют. Веду ее за собой через край.

После этого я накидываю халат и выхожу на веранду, чтобы включить горячую ванну.

— Я не знала, что здесь такая имеется, — говорит она, подходя ко мне сзади и обнимая. На ней одна из моих рубашек. Это заставляет меня хотеть отвести ее обратно в спальню. Может быть, к стене.

— Малоизвестный секрет моей веранды.

Она опускает туда палец на ноге.

— Ммм.

Сегодня прохладный, бодрящий день, как нельзя лучше подходящий для гидромассажной ванны на веранде.

— Давай. Садись. Я возьму пиво.

Она прищуривает глаза:

— Я думала, в таких штуках нельзя пить алкоголь.

— Может быть, ты позже рассмотришь вопрос об аресте, — говорю я.

Она усмехается:

— Думаю, что рассмотрю.

Когда я возвращаюсь, она там, глаза закрыты, голова откинута назад. Я протягиваю ей пиво и опускаюсь рядом с ней.

— Я должна забрать Смакерса, — говорит она расслабленным голосом. — Я действительно должна его забрать.

— Эйприл может справиться со Смакерсом, — говорю я. — Кроме того, я не думаю, что Смакерсу было бы весело в горячей ванне.

— Не говоря уже о том, как сильно это испортило бы его укладку.

Позже я сижу в своей гостиной, жду, когда выйдет Вики, и решаю, куда пойти поужинать. Мы планируем забрать Карли, как только закончится ее репетиция. Мы могли бы даже попытаться увидеть часть выступления. Мы много репетировали с ней и Бесс в течение долгих выходных, и она была великолепна. Я с нетерпением жду возможности увидеть ее в действии. Мы составляем план, как прокрасться сзади, чтобы успеть к концу репетиции.

Я хватаю свой телефон и прокручиваю Инстаграм, когда двери лифта открываются.

Это Бретт.

Я стою, стиснув зубы так сильно, что поражаюсь, как они не крошатся. Я с ним не связывался. Я слишком зол.

— Чувак, — говорит он, входя.

— Чувак? — выпаливаю я. — О чем, черт возьми, ты думал? Ты знал, кто это был, и привел его?

— Конечно, знал. Но ты тот, кто затмил всех. Этот удар? Гениальный ход. Идеальный ход хорошего полицейского.

— Ты привел его?

— Он нам даже не был нужен. Я только что разговаривал по телефону с Малькольмом. Ее адвокат связался с ним по поводу терминологических вопросов для оформления документов о передаче права собственности за доллар. Я недооценил силу члена Генри Локка.

— О чем ты говоришь?

— Компания. Она возвращает ее обратно. За доллар. И ты будешь счастлив узнать, что я все уладил с Денни. У нас есть участок земли на севере, который Вудраффы хотят получить. Небольшая цена за то, чтобы заставить его молчать о собаке и Вонде О'Нил в нашем совете директоров, потому что, пожалуйста, это было бы гребаной катастрофой.

Мои мысли путаются. Она отдает ее обратно за доллар?

— Ты заслуживаешь премии «Оскар», брат. Сейчас нам даже не нужно слушание о компетентности.

— Это не…

Мои слова замирают, когда его лицо теряет цвет. Он смотрит мне через плечо.

— Слушание о компетентности?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я оборачиваюсь, и вот она, волосы все еще мокрые, но она одета. За исключением неприкрытой боли, сияющей в ее глазах.

Ее голос дрожит:

— Слушание о компетентности? Хороший полицейский?

— Это не то, что ты думаешь, — я иду к ней.

— Отвали от меня! — она толкает меня. — Все это было притворством?

— Конечно, нет!

— Что за «хороший полицейский»? Что это такое?

— Это было, — начинаю я. — Глупостью.

— Что за слушание о компетентности? Это тоже глупость? Слушание?

Мы с Бреттом обмениваемся взглядами.

Раненый взгляд в ее глазах убивает меня.

— Вы собирались отдать меня под суд? Из-за моей некомпетентности?

— Это не то, чем кажется.

— Ты сказал, что доверяешь мне.

— Я действительно доверяю тебе. Я собирался отменить это.

— Но слушание все еще в силе. На данный момент, — она заглядывает мне в глаза. — Оно все еще в силе? Да?

Мое сердце словно раскалывается:

— Я собирался отменить его.

— Пожалуйста, просто скажи. Оно все еще в силе? Да?

— Да. Технически оно все еще в силе.

— Технически, — она фыркает. — И все это время вы, ребята, собирали улики? Чтобы уничтожить меня? — она поднимает руку, когда я делаю шаг к ней. — Потрясающее выступление, — я думаю, это единственное, в чем мы с Бреттом можем согласиться. Это было абсолютно заслуженно. Браво.

— Я не играл.

Она хватает свою сумочку и куртку и направляется к двери лифта, затем останавливается.

Я останавливаюсь позади нее, сердце колотится. Она передумала? Вспомнила, что было между нами?

— Вики, — говорю я.

Она медленно поворачивается, но тепло исчезло из ее глаз.

— Не волнуйся, я все равно верну ее. Я подпишу и передам те бумаги, которые я составила. За полмиллиона.

— Не надо, — шепчу я, когда осознаю значение этих цифр.

— Это мое предложение.

— Генри… — Бретт начинает что-то говорить. Я заткнул его быстрым взглядом. Он широко раскрывает глаза. Он хочет, чтобы я принял предложение. Это намного дешевле, чем миллионы, которые мы предлагали несколько недель назад.

— Это не ты, — говорю я. — Ты борешься за вещи.

— В прошлый раз я не получила и половины миллиона. Так что ты заплатишь мне, а если ты этого не сделаешь, мир узнает, что Вонда О'Нил и Смакерс управляют твоей компанией.

— Вики.

— Вонда, — говорит она. — Я Вонда О'Нил. И надо признаться, заставить меня хорошо вести себя с помощью «хорошего полицейского», пока ты собираешь улики для слушания, весьма эффективно. Кто знает, что бы я сделала. Может быть, даже выкрасила эти краны в розовый цвет, с мордочкой Смакерса…

— Мы заплатим! — говорит Бретт. — Ради всего святого!

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — говорю я. — Бретт уходит.

— Банковский перевод, — она выуживает чековую книжку и отрывает квитанцию о внесении депозита. — Пятьсот тысяч, и ты больше никогда обо мне не услышишь.

— Я не притворялся. Ты знаешь, что я не притворялся. Почувствуй, что это правда.

Ее глаза холодны:

— Если ты последуешь за мной или попытаешься связаться, я расскажу «New York Tribune» историю Вонды О'Нил и собаки, и их влияния на «Locke Worldwide».

Я встаю между ней и дверью лифта, но не прикасаюсь к ней. Я не Денни. Только уже слишком поздно.

— Я знаю, как это выглядит.

— Ты знаешь? — спрашивает она. — Пожалуйста, пойми, когда я прошу тебя оставить меня в покое — уважай это. Переведи деньги на мой банковский счет к открытию банка завтра. С этим ты получишь мое молчание и свою компанию, — она нажимает на кнопку лифта. — Если денег не будет, ты можешь попрощаться со стабильностью имени Локк. Ты узнаешь из первых рук о силе имени Вонда.

— К черту компанию. Я хочу тебя, — говорю я.

Бретт хватает меня за плечо:

— Чувак.

Я стряхиваю его с себя.

— Мы справимся с этим, Вики.