Самый завидный подонок (ЛП) - Мартин Анника

Он кладет руку мне на плечо:

— Я даже представить себе не могу.

— Ты мне веришь, — говорю я.

В его голосе слышатся сердитые нотки.

— Конечно, верю.

Мне хочется смеяться.

— Я не знаю, как ты могла в этом сомневаться, — произносит он. — Я имею в виду, после всех тех часов, которые мы провели в этой маленькой мастерской, работая бок о бок, используя зубочистки и клей, чтобы приклеить крошечные бумажные завитушки к крошечным бумажным стволам деревьев? Когда два человека проходят через подобный опыт вместе…

Я фыркаю и тру лицо руками.

— Серьезно, даже если бы я не был с тобой в шахте лифта, где это случилось, давай посмотрим правде в глаза, довольно очевидно, что ты не из тех, кто залезла бы в колодец добровольно…

— Я бы никогда, — говорю я.

— Я знаю. И еще Денни? Не очень хороший парень.

— Ты знаешь его?

— Господи, то, как он набросился на тебя? Не нужно много пробовать, чтобы понять, творог это или нет.

— Ты ударил его.

Он поднимается с крыльца, встает передо мной, наклоняется и притягивает меня в свои объятия.

— Если бы я знал то, что знаю сейчас, я бы швырнул его прямо через стекло.

Глава двадцатая девятая

Генри

Мы идем вечность. Ей кажется важным двигаться, как будто ей нужно установить физическую дистанцию между Денни и собой, а машина не подойдет.

Ей нужно разобраться с этим. Я понимаю.

Я пытаюсь держать свой гнев в узде, потому что злой парень — это не то, что сейчас нужно Вики.

Но если честно? Я хочу перекроить лицо Денни. Мои пальцы сжимаются. Сражения, которые я веду, обычно связаны с деньгами и маневрированием в зале заседаний, но в данном случае я хочу личной и болезненной битвы.

Я знаю, это никому не принесет пользы. Однако.

И Бретт. О чем, черт возьми, он думал?

Конечно, я знаю, о чем думал Бретт. Наш детектив взломал ее фальшивую личность, выяснил, что она Вонда. Бретт думал, что если он включит Денни в совет директоров, это выведет ее из себя и подольет масла в огонь некомпетентности. Он бы зафиксировал это.

Я понимаю, что ей уже лучше, когда она указывает на то, как ослепительно голубое небо выглядит на фоне желтого здания «Reynard Electric».

— Оно мурлычит от синевы, — говорит она.

— Чертовски невероятно, — говорю я. Но я смотрю на нее. Я смотрю на нее, как на подарок. Вонда О'Нил. Сильная, как сталь, с тем, через что она прошла.

Мы берем курицу с рисом из халяльной тележки и едим на скамейке в парке Марси Плейс в Нижнем Ист-Сайде. Мы бросаем голубям оставшиеся кусочки хлеба. Она все еще дрожит, поэтому я надеваю на нее свою куртку. Она закутывается в нее и прижимается ко мне. Я крепко обнимаю ее одной рукой.

— Мне так жаль, — говорю я ей в волосы.

— Что ты сделал? Не ты его пригласил.

— Я привел эти колеса в движение. Плел интриги с Бреттом.

— Я не виню тебя. Ни в коем случае я не стала бы винить тебя за это, — она прикладывает палец к моим губам, когда я хочу возразить.

В итоге мы идем пешком по Ист-Виллидж, а остальную часть пути до моего дома по Ист-Сайд-Лайн. Когда мы добираемся, уже полдень.

Я усаживаю ее в кресло на веранде с видом на парк. Набрасываю легкое одеяло ей на плечи.

Она улыбается мне снизу вверх.

— Иди сюда.

Я кладу руки ей на плечи и целую ее.

— Я чувствую себя лучше, — говорит она. — Спасибо.

Ее шея теплая под моими пальцами. Она так чертовски красива, но даже не догадывается об этом. Я провожу ладонями по ее укрытым одеялом рукам, согревая их еще больше.

Я оставляю ее там, завариваю чай и пеку печенье из заранее приготовленного теста, которое храню в холодильнике.

— Печенье и чай, — говорит она, когда я приношу их. — Следующее, что я узнаю, когда приду — что ты вяжешь чехлы для чайника.

— Думаю, я достаточно мужественен, чтобы связать чехол для чайника, — говорю я. Что бы это не было.

Она усмехается:

— О, ты достаточно мужественен, чтобы связать салфетку крючком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы наблюдаем за людьми в парке и говорим ни о чем. Делать с ней бесполезные вещи кажется более важным, чем самый масштабный захват активов.

Она жалуется, что я ее откармливаю, мы почти приговорили противень.

Она допивает остатки чая и садится верхом на мои колени, целуя меня, одеяло окутывает нас, словно кокон. Это медленный, ленивый поцелуй. Солнечный свет позади нее окрашивает кончики ее каштановых волос в золотой цвет. Она скармливает мне маленькие кусочки последнего печенья и целует меня еще немного.

Нам нужно поговорить о ситуации с Вондой, но сейчас не время. На сегодня было достаточно Вонды.

Она проводит подушечкой указательного пальца по моим губам, как будто запоминает их форму.

— Мне нравится кормить тебя печеньем, — говорит она.

— Это удобно, — говорю я. — Потому что мне нравятся твои пальцы у меня во рту.

— Да?

— Да, — шепчу я.

Ее взгляд становится озорным. Она убирает руку с моих губ и проводит ею вниз по своей шее. Мое сердце начинает колотиться, потому что я также достаточно мужественен, чтобы каждая частичка меня была сосредоточена на дорожке, которую прослеживают ее пальцы.

Она медленно опускает их вниз по рубашке и просовывает за пояс своих синих брюк.

Я чувствую на себе ее взгляд, но не могу оторвать взгляда от движения ее руки в штанах, между ног.

Я смотрю, загипнотизированный. Это так чертовски сексуально, что мне просто хочется перевернуть ее и поглотить, как лесной пожар, но я сдерживаюсь. Это не то, что ей нужно.

Она мастурбирует, ее бедра покачиваются над моими. Мой член становится твердым, как гранит.

Я провожу рукой по ее руке — совсем слегка, просто чтобы чувствовать, что она делает.

Мое дыхание прерывисто. Я чувствую, как раздуваются мои ноздри. Я умираю с голоду по ней. Мне нужно чувствовать ее обнаженной рядом со мной, кожа к коже, живот к животу, тепло к теплу.

Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, коричневым, как пивная бутылка, полупрозрачная при дневном свете.

— Ммм, — поддразнивающе произносит она, скривив губы.

— Вики, — мой голос звучит сдавленно. — Вики, Вики, Вики…

Медленно, не сводя с меня глаз, она вытаскивает руку, поднимает два блестящих пальца.

Я хватаю ее за запястье, и мои губы смыкаются на ее пальцах. Она взвизгивает от скорости и жесткости моего захвата.

— Ты что вампир?

Я слизываю с них все до последней капли. На вкус она сладкая и порочная. Она дрожит. Я чувствую это там, где моя кожа соприкасается с ее.

Я провожу языком по внутренней стороне ее пальцев, открывая ей удивительный мир человеческого языка, и блеск в ее глазах говорит мне, что она тоже так думает.

Вики отдергивает руку от моего рта и проводит пальцами по моему подбородку и вниз к моему напряженному члену.

Она обхватывает меня, сжимая. Дрожь пробегает по мне. Я вот-вот выскочу из своей кожи ради нее. Я не могу насытиться этой женщиной. Я думаю, что никогда и не смогу.

— Отнеси меня, — говорит она. — Поспеши.

Мне не нужно повторять дважды. Я обхватываю ладонями ее ягодицы и приподнимаю ее. Она обвивает меня руками и ногами, когда я разворачиваюсь и вношу ее внутрь, один раз останавливаясь у стены, просто чтобы прижать ее к себе и поцеловать.

Я вношу ее в спальню и укладываю. Я расстегиваю молнию на ней, целуя шелковистую нежную кожу. Она извивается подо мной, руки-ноги в гнезде из простыней, одежды и одеяла с крыльца.

В ее тяжелом дыхании слышится музыка. Высокая, дрожащая нота, входящая и выходящая. Ее дыхание становится более прерывистым, когда я прикасаюсь к ее киске. Она хватает меня за волосы, дергая, пока я делаю это с ней, поскольку я умело подстраиваюсь под скорость, с которой она делала это сама. Она стонет и тянет.

— Я долго не протяну, если ты продолжишь!