Отмененный проект - Майкл Льюис

травмы.

Анкеты, разработанные с помощью Амоса, задавали солдатам много простых вопросов: где вы были? что вы делали? что вы видели? был ли бой успешным? если нет, то почему? «Люди перестали скрывать страх, – вспоминает Яффа Сингер, – перестали скрывать свои чувства. Начиная с войны за независимость до 1973 года это не допускалось. Мы ведь мужественные супермены. Если мы будем говорить о страхе, то, может, и не выживем».

Еще долго после войны Амос сидел с Сингером и двумя другими коллегами в отделе военной психологии, читая солдатские ответы на свои вопросы. Солдаты говорили о мотивации воевать. «Такую ужасную информацию люди стремятся забыть», – отмечает Сингер. Но сразу после боя солдаты раскрыли психологам чувства, которые в ретроспективе казались совершенно очевидными. «Мы спрашивали: почему вы сражаетесь за Израиль? – вспоминает Сингер. – Из анкет стало ясно: сражались за друзей. Или за семью. Не за нацию. Не за сионизм».

Пожалуй, впервые израильские солдаты открыто рассказывали, как пятерых друзей из их родного взвода разорвало на куски или как погиб лучший друг, потому что повернул налево вместо того, чтобы повернуть направо. «Душераздирающее чтение», – говорит Сингер.

Вплоть до прекращения боевых действий Амос вел себя неосмотрительно и даже, по мнению некоторых, глупо. «Он решил стать свидетелем конца войны в районе Суэца, – вспоминает Барбара, – хотя прекрасно знал, что обстрел продолжается и после прекращения огня». Отношение Амоса к риску порой шокировало даже его жену. Однажды он объявил, что хочет снова прыгать с парашютом, просто для удовольствия. «Я сказала, что у тебя есть дети, – говорит Барбара. – На этом разговор закончился». Амос не был искателем острых ощущений, но он слишком часто позволял бурным эмоциональным порывам завести его в места, куда нормальные люди попасть не хотели бы.

В конце концов он пересек Синай по дороге к Суэцкому каналу. Очевидно, израильская армия могла бы взять и Каир, но, по слухам, Советский Союз отправил в Египет ядерное оружие. Прибыв в Суэц, Амос обнаружил, что обстрел не просто продолжается, а усиливается. Такая уж была давняя традиция обеих сторон арабо-израильских войн: улучив момент непосредственно перед формальным прекращением огня, вывалить друг на друга все оставшиеся боеприпасы. Прогуливаясь возле Суэцкого канала и услышав летящие ракеты, Амос прыгнул в траншею и свалился прямо на израильского солдата.

– Ты бомба? – спросил перепуганный солдат.

– Нет, я Амос, – ответил Амос.

– Так я не умер? – удивился солдат.

– Ты не умрешь, – успокоил его Амос.

Других историй о войне Амос не рассказывал.

На рубеже 1973 и 1974 годов Дэнни выступил с докладом на тему, о которой говорил неоднократно: «Когнитивные ограничения и принятие государственных решений». Вначале он выразил свою обеспокоенность тем, что «организму с эмоциональной и гормональной системами, какие мало чем отличаются от лесной крысы, дана способность уничтожить все живое, нажав несколько кнопок».

Учитывая работу о человеческих суждениях, которую они с Амосом только что закончили, он счел еще более тревожным, что «судьбоносные решения принимают сегодня, как и тысячи лет назад, исходя из интуитивных догадок и предпочтений нескольких людей, наделенных властью». Неспособность лиц, принимающих решения, контролировать работу собственного сознания и их желание потакать своему внутреннему чутью приводят к тому, что «судьбы целых народов определяются рядом ошибок, совершенных их лидерами, ошибок, которых можно было избежать».

До войны Дэнни и Амос разделяли надежду, что их работы о человеческом суждении найдут дорогу в реальный мир, в среду, где принимаются решения большой важности. В этой новой сфере под названием анализ решений они могли бы трансформировать процесс принятия важных решений в своего рода инженерную задачу. Они бы создали систему принятия решений. Эксперты по анализу решений могли бы помогать лидерам, рассчитывая шансы того или иного исхода или определяя весомость возможных результатов. Вдобавок аналитики будут напоминать важным лицам, принимающим решения, что их внутреннее чутье – это таинственная сила, которая ведет в никуда.

Если мы засеваем ураган и у нас 50 %-ный шанс, что мы снизим скорость ветра, однако существует 5 %-ная вероятность, что мы внушим людям, которые действительно нуждаются в эвакуации, ложное чувство безопасности, как нам следует поступить?

По предположениям Амоса и Дэнни, люди могут прийти к более глубокому пониманию природы принятия решений. Они научатся оценивать решение не только по его результатам – правильными они оказались или нет, – но и по процессу, который к ним привел. Принимая решение, главное – не быть правым, а установить вероятности последствий. Как говорил Дэнни аудитории в Израиле, нужна «трансформация культурного отношения к неопределенности и риску».

Как именно некий аналитик решений будет убеждать лидеров крупного бизнеса, армии или страны изменить их мышление, оставалось неясным. Случалось ли вам переубедить какого-то высокопоставленного чиновника? Важные люди не хотят, чтобы их чутье было кем-то сковано.

Позднее Дэнни вспоминал тот момент, когда они с Амосом потеряли веру в анализ решений. Провал израильской разведки в предвидении нападения в войне Судного дня привел к потрясению в израильском правительстве и последующему недолгому периоду самоанализа. Войну выиграли, однако результат воспринимался как поражение. Египтяне, которые понесли еще большие потери, праздновали на улицах, словно они победили, в то время как в Израиле пытались разобраться, что пошло не так. До войны израильская разведка настаивала, несмотря на множество доказательств обратного, что Египет не нападет, пока Израиль сохраняет превосходство в воздухе. Израиль удержал превосходство в воздухе, а Египет атаковал.

После войны израильское Министерство иностранных дел создало свою собственную разведку. Человек, возглавивший ее – Цви Ланир, – обратился за помощью к Дэнни. В конце концов Дэнни и Ланир провели большую работу по анализу решений. Планировалось гораздо строже относиться к вопросам национальной безопасности. «Мы начали с идеи, что надо избавиться от обычных докладов разведки, – говорил Дэнни. – Докладов в форме эссе. Ибо эссе обладают той особенностью, что они могут быть поняты любым, каким только захотите, образом». Вместо эссе Дэнни хотел предоставить лидерам Израиля вероятности в численном виде.

В 1974 году госсекретарь США Генри Киссинджер выступал в качестве посредника в мирных переговорах между Израилем и Египтом и между Израилем и Сирией. Как толчок к действию, Киссинджер отправил израильскому правительству заключение ЦРУ, согласно которому провал заключения мира приведет к весьма негативным последствиям. Дэнни и Ланир решили дать министру иностранных дел Израиля Игалю Алону точные численные оценки вероятности наступления некоторых таких последствий.

Они составили список возможных «критических событий или проблем»: смена режима в Иордании, признание США Организации освобождения Палестины, еще одна полномасштабная война с Сирией и так далее. Затем попросили специалистов и хорошо информированных обозревателей определить вероятность каждого события. Эти люди пришли к