Мои нереальные парни - Долли Олдертон

«отлично» на экзамене по скрипке в седьмом классе.

– Верно, – согласилась я, не представляя, к чему он клонит.

– Ты ведь понимаешь, этого недостаточно, чтобы окончить седьмой класс. – Очевидно, меня ждал один из папиных ребусов, к которым я уже успела привыкнуть. Я знала, что, если хорошенько поразмыслить, решение непременно найдется. – Послушай, нельзя все время получать «отлично», – медленно проговорил он. – И это тоже опыт. Он означает, что все идет своим чередом. Согласна?

– Да, папа, – ответила я. – Согласна.

18

Однажды в пятницу, в десять часов вечера, раздался дверной звонок. Минуло три недели с тех пор, как я в последний раз общалась с Максом. Как и в прошлое его исчезновение, всякий раз, подходя по звонку к двери, я безмолвно заклинала: «Пожалуйста, хоть бы он. Пожалуйста, хоть бы он. Случилось что-то ужасное, и он не мог выйти на связь. Но теперь он здесь. Пожалуйста, пускай это будет он».

Я открыла дверь. На пороге, привалившись к стене, стояла Кэтрин. Все в ней выглядело немного сикось-накось: покрасневшие глаза, спутанные немытые волосы. В руке она держала синий полиэтиленовый пакет из ближайшего супермаркета.

– Нина! – радостно воскликнула Кэтрин.

– Привет, – сказала я, гадая, зачем она пришла: выяснять отношения или мириться. – Ты в Лондоне. Какими судьбами?

– Приехала тебя повидать! Я скучала! – С широко раскинутыми руками Кэтрин полезла обниматься, а затем без приглашения устремилась вверх по лестнице, раскачивая пакетом в руке. – У меня выдался свободный вечер без детей, и я подумала: куда мне пойти, кого повидать? И решила: а напьюсь-ка с закадычной подругой! – бубнила Кэтрин себе под нос, разговаривая сама с собой, совсем как Оливия, когда возилась с игрушками. У нее либо сдали нервы, либо ее феерически развезло. – Сколько времени прошло с тех пор, как я напивалась? Уф! Сто лет, не иначе! И как давно я не видела свою лучшую подругу?

– Около двух месяцев, – буркнула я, впуская ее в квартиру.

– Боже, до чего я люблю это место!

Она швырнула пакет на диван и плюхнулась следом.

Уже очень давно я не видела Кэтрин в таком разобранном и экзальтированном состоянии. Она редко хватала лишку, предпочитая держать себя в руках. Еще реже она напивалась настолько.

– Где твоя сумочка? – спросила я.

– К ЧЕРТУ сумки, обойдусь без них! Мы всю жизнь только и таскаем вещи. Мы, женщины. Ты знала? А нам они не нужны!

– Где дети?

– Пф-ф, – выдохнула она, откидывая голову на спинку дивана. – С Марком.

– А он… справится?

Я тут же поняла, насколько нелепо прозвучал мой вопрос.

– Конечно, справится, он их чертов отец, а не брат-подросток. Хотя сразу и не скажешь. – Кэтрин достала из бряцающего нутра пакета две банки джина с тоником, бросила одну мне, а сама открыла другую и сделала глоток. – Знаешь, когда Оливии исполнился год – ГОД, – я впервые отлучилась из дома на девичник к подруге. Марк так боялся оставаться с ней один, что пришлось написать ему длиннющую инструкцию о том, как справиться с собственной дочерью, будто она новый айфон. За весь вечер он мне ни разу не позвонил, и я так обрадовалась: значит, все прошло хорошо. А на следующий день узнала, что он нанял няню.

– Он куда-то уходил?

– Не-а. Просто сидел в соседней комнате и смотрел «Вопросы спорта». – Кэтрин запрокинула голову, чтобы отпить из банки, и содержимое вылилось ей на подбородок. Она утерлась рукавом блузки, не чувствуя собственной неловкости. Развалившись на диване, она раскинула ноги, насколько позволяли обтягивающие джинсы. – У тебя есть травка?

– Нет, конечно.

– Давай купим! Давай возьмем травки!

– Кэтрин, в прошлый раз, когда мы с тобой «взяли» травку, нас обеих стошнило. Мы не тусовщицы и никогда ими не будем.

– Говори за себя, маэстро! – крикнула она. Маэстро? – Ладно, тогда идем танцевать.

Она решительно встала и вышла из комнаты. Я не знала, как на это реагировать. Кэтрин явно была слишком пьяна, чтобы вести с ней осмысленный разговор о нашей дружбе, и все же нерешенный спор камнем висел на мне и мешал как ни в чем не бывало идти развлекаться.

Я последовала за ней в спальню.

– Ненавижу свою чертову одежду, – заявила Кэтрин, стоя перед зеркалом. – Я вечно выгляжу как школьная секретарша, которой скоро на пенсию. Одолжишь что-нибудь из своего?

– Конечно.

Я присела на кровать и наблюдала за ней.

Кэтрин сняла блузку персикового цвета, раскрутила вокруг головы на манер лассо и швырнула на кровать. Блузка зацепилась за абажур – подруга посчитала это невообразимо смешным. Из вежливости я тоже посмеялась, но она хохотала несоразмерно дольше и громче. Потом Кэтрин поймала мой взгляд, и ее улыбка угасла.

– Ну же, Нина, это ведь СМЕШНО! – вымученно крикнула она.

– Так ведь я и смеюсь, – неубедительно сказала я. До чего меня раздражает, когда едва стоящий на ногах человек говорит, что смешно, а что – нет.

– Выпей еще!

Кэтрин распахнула шкаф и принялась листать одежду, будто страницы каталога.

Я решила последовать ее совету и сходила в кухню налить себе виски, чтобы как-то сгладить острые углы нашей встречи. Вернувшись, я обнаружила Кэтрин в моем черном купальнике с вырезами по бокам.

– Обожаю этот топ, – сказала она, подпрыгивая и пытаясь влезть в джинсы.

– Это купальник.

– Отлично.

– Ты правда хочешь выйти в купальнике?

– Да, давай. Новая жизнь старых вещей. Разве ты не слышала? Конец быстрой моды! Аскетизм по-британски! – Кэтрин расхохоталась над собственной бессмысленной шуткой. – Видишь? Ты думала, я провинциальная курица, которая не читает «Гардиан»? А я читаю гребаный «Гардиан»!

Я сделала еще один большой глоток виски, и оно приятно обожгло мне горло.

Я отвела Кэтрин в «Таверну». Мы приходили сюда с Максом на первое свидание в конце прошлого лета. И вот, в начале этого лета, я снова здесь. Я представила, как возвращаюсь назад во времени призраком из будущего и рассказываю той девушке на высоких каблуках и в джинсах, к чему приведет первое свидание с мужчиной из приложения. Интересно, осталась бы она или нет. Я думала поделиться этой мыслью с Кэтрин и рассудила, что лучше не стоит. С учетом ее состояния мне приходилось оценивать каждое слово, решая, поймет ли она или процесс объяснения доставит больше хлопот, чем оно того стоит. Мы ждали в очереди у многолюдного бара, обнаженные плечи Кэтрин покачивались передо мной в такт музыке.

– Мы с Максом ходили сюда на первое свидание, – сказала я ей на ухо.

– О, правда?

– Да. Кстати, мы снова вместе.

Кэтрин повернулась ко мне.

– Что? И давно?

– С того вечера, когда мы с тобой виделись в последний раз.

Я ждала, что на ее лице отразится хоть что-то при упоминании о нашей ссоре, – ничего.

– Ну и? Как у вас?

– Все шло отлично, но он опять начал меня избегать.

– О нет! – воскликнула она. – Когда?

– Несколько недель назад. Я сама виновата. Приняла его обратно, как идиотка.

– Эй, ты не идиотка. – Кэтрин схватила меня за плечи, и я приготовилась к потоку бессмысленных заявлений о том, какая я потрясающая. На эти пьяные любезности в основном и опиралась наша когда-то крепкая, а теперь хрупкая женская дружба. Они были тонкой связующей нитью, не толще зубной. – Ты потрясающая женщина, Нина. Нет, честно. У тебя отличная карьера, куча друзей, квартира, ты великолепна. Ему очень, очень повезло тебя встретить и вообще – быть рядом!

– Спасибо.

– Итак, что будем пить? Шоты? Шоты. – Кэтрин перегнулась через стойку и закричала в ухо барменше: – ДВЕ ВОДКИ С ТОНИКОМ, ПОЖАЛУЙСТА. ДВОЙНЫЕ. И ДВЕ ТЕКИЛЫ. – Затем она повернулась ко мне, подмигнула и снова закричала барменше: – ЧЕТЫРЕ, ЧЕТЫРЕ ТЕКИЛЫ. ПЯТЬ! ОДНУ ДЛЯ ТЕБЯ, ДОРОГУША.

Шоты выстроились в ряд на барной стойке вместе с солонкой и блюдцем с лимонными дольками.

– ЗА МУЖИКОВ-МУДАКОВ! – крикнула Кэтрин, чокаясь миниатюрной рюмкой вначале со мной, а затем с усталой барменшей.

Я залпом проглотила спиртное, чтобы догнать Кэтрин, пока мы сидели в кабинке у бара.

– Что на самом деле произошло у вас с Марком? – спросила я. – Похоже, ты на него злишься.

– Я и правда на него злюсь, – сказала она. – Мы сильно повздорили.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– И что потом?

– Я поехала к тебе.

– Он знает,