Зелье моей судьбы - Виктория Серебрянская

не оставлю!

Ревнивые нотки в последней фразе дракона неожиданно польстили моему самолюбию. И я уже собралась предложить подождать на втором этаже, пока Рэйнард разбирается со стражниками, когда глаза дракона довольно блеснули:

– Хотя… Кажется, Альродориэль самолично позаботился о путях отступления для нас!

Ничего не понимающую меня бережно ухватили за руку и потянули вперед. Поднимаясь сюда, я не обратила внимания, но лестница не заканчивалась на этом последнем этаже, а шла дальше. Туда-то меня и повел мой дракон. Через пару мгновений мы уже стояли на верхней ступеньке и обозревали открывшееся нам пространство. Ветер трепал мою и так неаккуратную косу и норовил столкнуть с лестницы. Но Рэйнард, казалось, его не ощущает. Присмотревшись к широкой, наверное, шагов в пятнадцать, крыше башни, дракон мне улыбнулся шальной, мальчишеской улыбкой:

– Постой пока тут, на ступеньках. Не хочу тебя ненароком задеть. А места тут маловато.

Я вытаращила глаза. Рэйнард фыркнул:

– Драконы – не ездовые животные. Мы вообще не животные. Но в некоторых случаях дракон может сделать исключение. Например, для своей супруги. Свою пару прокатить по небу не зазорно. Наоборот, это способ выразить свои чувства. Погоди, сейчас сама все увидишь и прочувствуешь!

Рейнард шагнул со ступеньки на крышу и пошел к ее краю. И где-то на полпути… пропал. Выглядело все так, словно я моргнула. А когда открыла глаза, то всю поверхность плоской крыши занимал огромный черно-золотой дракон. На крыльях золота было больше, чем на спине и голове. А брюхо и мощные лапы были гораздо светлее, и казались скорее серо-золотыми, чем черными. Огромное существо повернуло ко мне голову. На усеянной устрашающими шипами морде весело сверкали знакомые янтарные глаза. Дракон глухо ухнул:

– Не стой, забирайся ко мне на шею!

Глава 12

Полет. Что это такое может рассказать лишь тот, кто хоть раз поднимался в небо. Когда необъятная синь ласково улыбается тебе солнечным светом. И снисходительно смотрит, как ты карабкаешься на воздушные горки. Когда время застывает, а пространство наоборот, несется тебе навстречу, опьяняя и кружа голову. Когда кровь поет в жилах от восторга, а сердце заходится от счастья. Когда ты сам, от переполняющих тебя эмоций готов объять весь мир. И со всеми поделиться своим восторгом.

Поначалу мне было страшно. Я боялась свалиться вниз. Боялась замерзнуть насмерть. Боялась, что меня сдует со спины дракона ветром. Но ветра не было. И было на удивление тепло. Словно чьи-то сильные руки бережно обнимали и защищали от всех бед. Не сразу я поняла, что Рэйнард не только осторожничает в полете, но и защищает меня магией. А когда поняла, то сердце защемило от невыносимой нежности.

Меня охватило странное чувство: мне безумно захотелось обнять дракона за шею. Прямо здесь и сейчас. Стиснуть, что есть силы, поделиться теплом своей души. Глупое, несбыточное мечтание. Я это хорошо понимала. Но избавиться от него вот так сразу, по велению разума, не смогла. И потому ограничилась лишь тем, что ласково погладила жесткую крупную чешую, покрывающую шею рядом со мной. В следующий миг дракон подо мной резко ухнул вниз.

Я взвизгнула от ужаса и восторга. Сердце забилось в горле. Кровь буквально вскипела у меня в жилах. Когда полет выровнялся, меня захлестнул небывалый восторг. И я уже сама взмолилась:

– Еще! Хочу еще!

Рэйнард словно только этого и ждал.

После моей просьбы взлеты и падения, петли и пике сменяли друг друга с головокружительной скоростью. Я смеялась и взвизгивала от восторга, окончательно растеряв весь свой страх перед высотой. А мое сердце билось в такт тому огромному драконьему сердцу, чье биение я, кажется, чувствовала кожей.

Захлебываясь, упиваясь небом, я не заметила, как мы прилетели. Дракон плавно и аккуратно опустился, мягко сложив крылья. И предупредительно отставил в сторону переднюю лапу, приглашая меня спуститься. Спускаться не хотелось. Хотелось еще раз испытать волшебство полета. Рэйнард рокочуще рассмеялся:

– Мне приятно, что ты так же полюбила небо, как люблю его я. Не волнуйся: это не последний наш полет. Их еще будет очень и очень много. Обещаю. А сейчас спускайся, пожалуйста. И дай мне возможность принять человеческий облик.

После таких слов медлить и дальше было просто стыдно. И я, с трудом разгибая затекшие конечности, осторожно сползла вниз по драконьей лапе.

Пространство вокруг меня дрогнуло. И я, резво, как только могла, обернулась. Уже догадываясь, что увижу. Так и вышло. На меня с восторгом смотрели янтарные драконьи глаза на человеческом лице. Рэйнард шагнул ко мне и обнял за плечи:

– Далли, я сейчас ощущаю себя самым счастливым во всем этом мире. Умоляю, не обижайся! Но, когда я только увидел на тебе свой браслет, я чуть с ума не сошел от злости. Мне гордится нечем. В тот момент я думал только о том, что не успею увидеть даже, как мой сын встанет на крыло. Что его, несмышленого, некому будет наставлять и защищать. В голове тогда билась только одна мысль: что ты – одаренная. А значит, я не смогу привязать нить твоей жизни к своей. И ты проживешь свое обычную жизнь. И, когда наступит срок, уйдешь за грань. А я сойду с ума. Драконы не живут без своих половинок. И то, что ты моя половинка я знал точно. Почувствовал почти сразу. Но, как последний дурак до последнего пытался расторгнуть помолвку, разрушить связь. Что я только не делал! Кажется, перепробовал все. И мне за это сейчас очень стыдно! Стыдно потому, что не понял сразу, какое сокровище мне досталось!  – Рэйнард взволнованно перевел дух. – Когда я только увидел фреску, а увидел я ее случайно, когда пытался понять, как ты смогла достать мой браслет, меня словно обухом по голове шибануло. Я стоял оглушенный и не знал, что мне делать дальше. Умом я понимал, что Пресветлая выбрала меня для важнейшей миссии – возвращения магии в этот мир. А сердце этому противилось. – Рэйнард прижал меня крепче: – Далли, я заставил себя смириться с тем, что за меня решили какую судьбу я проживу. Уже не шла речь о том, что проживу только твою жизнь. Понятно, что все будет совсем не так, и не важно, что ты магичка. Вернее, ведьма. – Янтарные глаза блеснули. – Но сегодня я понял кое-что другое. Вернее, не понял, а скорее почувствовал: родство наших душ.

Я не выдержала и поправила:

– Биение одного сердца на двоих.

Рэйнард мгновение