Поколение свиней - Хантер Томпсон

Его мозг отключился, и ночами, незадолго до финала, только бармен Маноло спасал президента от ареста за пьянство в общественном месте.

Бывали ночи, когда Никсон желал сам вести машину — через мост на Виргинию или к своему личному причалу на реке, где стояла его президентская яхта «Секвойя», которую он использовал как убежище. На яхте он мог всю ночь напролет играть в азартные игры со своими друзьями.

У Рейгана, кажется, нет друзей — только Никсон, который звонит ему ежедневно в своей новой роли преемника Джорджа Шульца, этого обреченного изменника.

16 марта 1987 года

Роковая любовь в скалистых горах

Вечером в прошлый четверг, едва я успел расположиться перед телевизором, чтобы посмотреть президентскую пресс-конференцию, зазвонил телефон. Это был номер горячей линии, верный знак беды…

Не обращай внимания, сказал я себе. Надо работать. Меня нельзя беспокоить в такое время. Может быть, сегодня состоится последняя пресс-конференция Рейгана. Он довольно плохо выглядел последнее время. Кажется, что ему уже 110 лет и он совершенно не ориентируется в окружающем мире… Его взгляд стал вязким, желеобразным, у него появилась привычка нелепо размахивать руками, даже когда рядом находятся фотокорреспонденты. В пресс-центре лежало несколько фотографий, на которых он выглядел довольно идиотски, но ни одна из газет не стала публиковать их, чтобы не пугать читателей…

Когда Рейган появился на телеэкране, мой телефон все еще звонил. Я пытался не отвлекаться, но после тридцати или сорока звонков не выдержал и снял трубку.

Это был Текс. Он звонил со стоянки трейлеров, и его голос срывался.

— Лоретта! — вопил он. — Она умирает! Скорее, док! Приезжай и захвати с собой хлороформ!

— Что? — сказал я. — Ты спятил? Перезвони мне после пресс-конференции.

— Нет! — закричал он. — Она при смерти! Скорее! Я положил ее в ванну.

О боги, подумал я. И что теперь? И причем здесь хлороформ? Но у меня не было выбора. Текс был опасным скотом, а Лоретта — пьяницей… и если она умрет, меня назовут семейным доктором и публично высекут.

Я попал в гнусную ситуацию, но деваться было некуда. По дороге к своему джипу я прихватил бутылку хлороформа из медицинского ящика. Хлороформ был старый, но я решил, что он еще не потерял свою силу.

Буран все свирепствовал, и дорога была покрыта черным льдом. У трейлера, где жил Текс, я еще снаружи услышал шум и вопли. Дверь была приоткрыта; я нашел их обоих в ванной. Лоретта с закатившимися глазами лежала в ванне, а Текс стоял рядом на коленях, придерживая ее голову над водой. Он бился в истерике.

— Зачем ты это сделала? — кричал он. — Я не могу смотреть, как ты умираешь!

Ванна была полна воды, а на кафеле вокруг краснели пятна крови. Лоретта глухо застонала и попыталась сесть. Текс не удержал ее, и она тяжело упала набок.

Тут Текс глянул в зеркало и увидел, что я стою сзади. Тогда он совершенно расклеился и начал всхлипывать. Потом пошарил рукой позади себя и достал длинную бутылку шартреза. Налил два больших стакана и дал один из них Лоретте.

— Вот, милая, — сказал он. — Выпей это. Я больше так не могу.

Она проглотила зеленую жидкость… потом судорожно выпрямилась в воде, и у нее началась ужасная рвота.

— Умирает, — сказал он спокойно. — Мы ей уже ничем не поможем. Это все бухло виновато. Она зашла слишком далеко.

Лоретта отчаянно застонала и попыталась заговорить, но Текс внезапно встал с колен и начал поливать ее водой из мощного массажного душа. Вода била Лоретту по животу и издавала отвратительный гулкий звук.

Текс постоянно бормотал что-то о смерти и виски, и еще о наказании. Потом он спросил меня, принес ли я хлороформ.

— Нам он понадобится утром, — сказал он умиротворенно. — Когда дело пойдет к концу, у нее начнутся конвульсии.

Он схватил меня за руку и вытащил из ванной комнаты.

— Не беспокойся, — сказал он. — С ней все будет в порядке, но она должна и дальше принимать лекарство.

— Лекарство? — спросил я. — Какое лекарство?

— Витамины, — ответил он и показал мне горсть больших белых таблеток, которые показались мне смутно знакомыми. — Ей надо принять еще пару таблеток прямо сейчас, — сказал он. — Я хочу преподать ей урок, который она никогда не забудет.

Внезапно я понял.

— Ты, свинья! — прорычал я. — Ты, злобный ублюдок! Какие, к черту, витамины! Это антабус.

— Ну и что? — заметил Текс. — Я уже перепробовал все другие способы.

Это было отвратительно. Антабус — жестокое рвотное средство, действие которого запускается алкоголем. Его используют только закоренелые пьяницы: они знают, что умрут, если только подумают о том, чтобы выпить виски. Это похоже на бомбу, прикрепленную к коробке передач вашей машины таким образом, что она рванет, если вы дадите задний ход.

Я чувствовал себя грязным преступником уже потому, что при всем этом присутствовал. Текс хотел взять хлороформ, но я положил бутылку в карман и торопливо вышел из трейлера. Снег все еще падал.

К тому времени, когда я добрался до дома, пресс-конференция с президентом закончилась, но она, видимо, доставила Рейгану такое удовольствие, что он медлил с уходом. Удаляясь в свои апартаменты, он сделал паузу, чтобы еще раз жестоко ткнуть иглой прямо в сердце Джорджа Буша. Рейган подтвердил перед телекамерой, что его законопослушный вице-президент и преемник виновен, по меньшей мере, в такой же степени, как Пойндекстер и буйно-помешанный Оливер Норт.

Буш отрицал свою вину, но его ложь только ухудшала дело: он выглядел еще более беспринципным. Лицо Буша отекло, и, по слухам, его мучает разрастание жировой ткани на спине, между лопаток. Из-за этого он не может нормально ходить. Он избегает телеинтервью, а Говард Бейкер, новый начальник аппарата Белого дома, попросил его держаться подальше от Роуз-Гарден, когда президент принимает высокопоставленных особ или появляется, чтобы дать фотожурналистам возможность сделать снимки. «Они не хотят, чтобы Буш появлялся рядом с президентом, — сказал один из вашингтонских репортеров. — Эта штука у него на спине растет так быстро, что скоро он будет выглядеть как Квазимодо».

Буш никогда не отличался способностью внушать преданность своим сотрудникам и даже членам собственной семьи. Даже политики-республиканцы не хотят фотографироваться рядом с ним, а в последние недели интенсивность дезертирства из его лагеря стала напоминать бегство вкладчиков Бразильского банка… Вначале его предал собственный сын, и личная переписка вице-президента появилась в газете «Майами геральд». Арабский торговец оружием Аднан Хашогги нанес следующий удар, предложив предъявить погашенные чеки, чтобы доказать, что Джордж лжет, когда говорит, что никогда не договаривался о нелегальной отправке денег для «контрас» в Никарагуа. Затем сам президент облил Буша помоями на национальном телевидении… Но все это было пустяками по сравнению с грязным башмаком, который обрушился на его голову в понедельник, когда Манушер Горбанифар заявил, что хочет выступить перед Конгрессом и выложить все, что знает, о темной изнанке «Иран-контрас», включая сведения о том, «кто врет и куда ушли деньги».

Когда он выполнит свою угрозу, в Вашингтоне полетит с плеч много голов. Сегодня в доме Буша невесело. Скоро Джорджа посадят на тележку рядом с остальными и повезут на гильотину.

23 марта 1987 года

Подонки общества

— Американская жизнь в восьмидесятые… Человек по имени Орл: Фрейд в отчаянии, Бог рыдает и даже Дьявол посрамлен… Доколе, о Господи, доколе?

— Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим. И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул; и сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли.

Ин. 2:13–16

На прошлой неделе программы новостей были заполнены телепроповедниками. Все они отчаянно сражались с силами Сатаны и позором своего собственного племени. Это был, как они говорили, кризис Святой Церкви, и этот кризис сильно ударил по их доходам/Дьяволу удалось схватить Бога за горло, корабль потерял управление и на полной скорости устремился к скалам. Расплата за грехи внезапно стала явью.

Все большие пацаны, занятые в религиозном бизнесе, показались на публике, взявшись за руки. Единый праведный порыв охватил всех, кроме Пэта Робертсона, его протеже, маленького грязного дегенерата Джима Беккера и жены Беккера, Тэмми, которая призналась в своем пристрастии к наркотикам.

Может быть, не стоит употреблять слишком сильные выражения, говоря о тех по существу мелких прегрешениях, в которых злополучная чета Беккеров была замечена на протяжении семнадцати лет супружеской жизни. Они рука об руку шли к славе и добились успеха, став владельцами крупного религиозного телесиндиката «Шоу Джима и Тэмми». Шоу было достаточно безобидным — не сильно отличалось от «Оставь это Бобру» — но очень доходным: за прошлый год оно принесло 129 миллионов долларов. И если Тэмми пристрастилась к валиуму, а голого Джима как-то ночью, семь лет назад, видели с церковной секретаршей, что с того? Если мы потребуем от нашего президента и крупных бизнесменов придерживаться стандартов, исключающих подобные шалости, Белый дом и половина офисов на Манхэттене будут стоять пустыми ближайшие сто лет. Бетти Форд съедала столько валиума, что ей, в конце концов, пришлось открыть собственную клинику, и даже Ричард Никсон навещал тощую китаянку в плавучем доме неподалеку от Сан-Франциско.