Поколение свиней - Хантер Томпсон

Затем, для комического контраста — ироничная колонка с историей Денниса Б. Ливайна, скандального биржевого мошенника, распустившего язык. Заголовок бил наотмашь: «ОСУЖДЕН. Ливайн получил два года тюрьмы».

Вернемся к делу: «США ПЛАНИРУЮТ ОКАЗАТЬ ПОМОЩЬ ЕГИПТУ В ВОЙНЕ С ЛИВИЕЙ». Далее следовало разъяснение: «По некоторым сообщениям, Рейган одобрил решение о помощи в проведении превентивной атаки в случае непосредственной угрозы со стороны Ливии». В соседней колонке — опровержение Фицуотера: «Не существует ни политической установки, ни плана действий, который был бы приведен в действие».

Затем настоящий прикол: фотография шириной в две газетные колонки — Марио Комо с усталым видом прикрывает глаза рукой — и один из самых злобных заголовков, всего в одну короткую строчку: «Вопрос: Как насчет вице-президентства?»

Почетное место на верху шестой колонки занимает «Бразильская проблема». Разъяснения банкиров: «БРАЗИЛИЯ ОСТАНОВИЛА ВЫПЛАТУ ПРОЦЕНТОВ ИНОСТРАННЫМ БАНКАМ. ОБЩИЙ ДОЛГ РАВЕН 108 МИЛЛИАРДАМ ДОЛЛАРОВ».

Остальные сюжеты вытеснены на нижнюю половину страницы: «Риган и миссис Рейган ссорятся из-за рабочих нагрузок президента», «Сенатская комиссия сообщает о слабом контроле над продажей американского оружия» и, на десерт, «Судья получает в подарок отравленные сладости; арестован подозреваемый — человек, дело которого судья вел».

Все это производит впечатление плохих новостей и крупных проблем для Марлина Фицуотера. По мере того, как все больше и больше людей из его круга попадают в камеры предварительного заключения и в федеральные тюрьмы, его жизнь становится все более странной и нелепой … Марлин опоздал занять свое место лет на пять. То, о чем он всегда мечтал — чудесный офис в Западном крыле Белого дома с тиковым паркетом и испанской кожаной мебелью, — внезапно стал напоминать тюремную камеру, а вовсе не Зал на вершине, который, по словам его мамочки, всегда дожидался Патрика.

Все они виновны. Все они — преступники, и многие из них будут слушать приговор суда, одетые в те же костюмы в тонкую полоску от Ральфа Лорана, которые они носили, когда после длительных заседаний в Овальном кабинете обменивались историями о Египте, Бангкоке и рейдах спецподразделений в Конго.

Подполковнику ВМФ США Оливеру Норту за его вклад в вероломную аферу «Иран-контрас» придется, скорее всего, провести три года в тюрьме Ломпок. Люди вроде Ригана, Кейси и Пойндекстера сядут в тюрьму вместе с ним — так же, как парни из Уотергейта, которые в свое время тоже были крупными фигурами в Белом доме.

Но главной проблемой Марлина будет Датч, Старец, президент, великий оратор и посредник — Рональд Рейган. Когда раскроются все детали этого грязного дела, тогда даже преданные президенту люди вроде Эда Миза и Джона Тауэра будут вынуждены взглянуть в лицо ужасной реальности и признать, что президент — главный преступник и его следует посадить в тюрьму.

23 февраля 1987 года

Прощай, Джордж!

— Недавно мне приснилось, что питчер-левша наносит замечательный удар по мячу. А я бегу, бегу и никак не могу добежать до первой базы.

Ветеран «Негро-лиги», телепередача 11 февраля 1987 года

— Но до того, как все кончится, Джордж испытает муки, гораздо более острые, чем может причинить обычная подагра, или болотная лихорадка, или разгул псориаза.

Хантер С. Томпсон, «San Francisco Examiner», 2 марта 1987 года

Вечером в субботу Большой Джордж был сбит пушечным ядром, и это было впечатляющее зрелище. В событиях присутствовали почти библейские скорость и мощь — как в «Откровении», где реки полны крови, посевы превращаются в яд и люди грызут свои языки.

Еще в пятницу, до полуночи, Джордж был главной фигурой в республиканской политике, официальным фаворитом во внутрипартийной предвыборной борьбе; именно его должны были выдвинуть кандидатом от «Великой старой партии» на президентских выборах 1988 года. Но уже через 12 или 13 часов, к полудню субботы, он валялся в канаве вместе с низкопробными мошенниками, грязными посредниками и проститутками, вроде Дикого Билла Кейси, Спиро Агню и безумного Боба Макфарлейна, который сделал такую дебильную попытку самоубийства, что над ним смеялись даже дети.

Молот опустился внезапно, как раз в момент, когда Джордж начал чувствовать себя в безопасности. Шестнадцать недель он отлеживался в кустах, как маленький грязный зверек, а потом внезапно выскочил оттуда, громко визжа… Весь ход событий показывали по телевидению. Вначале мы увидели, как Джордж появился из своего серебристого правительственного самолета в Нешуа, штат Нью-Гемпшир, а потом, через 13 часов, мы узнали, что его недостойный сын вместе с дебильным доктором из Гватемалы по имени Кастеджон обеспечили Джорджу уголовное преследование и три или четыре долгих года в камере вроде тех, где к заключенным обычно подсаживали медведей или больших змей. Джордж будет сидеть в какой-нибудь федеральной тюрьме, Эглине или Ломпоке, или в новой темнице без окон в Фениксе.

Нам продемонстрировали отвратительную сцену. Только что Джордж радовался результатам опросов общественного мнения, которые пророчили ему лидерство в Джорджии и остальных одиннадцати южных штатах и безоговорочную победу на супервторнике в первую неделю марта 1988 года. Он рассчитывал на победу в первичных выборах: у остальных претендентов не было шансов за ним угнаться. Может быть, Доул возьмет Канзас, а Новый Орлеан — в кармане у Эла Хейга, но общая победа гарантирована Джорджу.

Так было до субботы. Джордж пребывал в восторге; он заказал ящик калифорнийского шампанского для своих сотрудников… а потом позвонил своему сыну Джебу в Майами. Сынок первый и сказал ему о письме.

— Какое письмо? — спросил Джордж. — Я не посылал тебе никакого письма.

— Ага, — ответил Джеб. — Не мне. Я имел в виду письмо об Оливере Норте — об этом деле, которое ты уладил с доктором Кастеджоном.

Джордж застыл на месте, а потом упал на колени, как пьяный, и открыто зарыдал на глазах у своих сотрудников.

Игра закончилась. Сынок и папаша еще орали и ябедничали друг на друга, а номер «Miami Gerald» на всех перекрестках уже продавали, на первой странице которой рассказывалось о переписке Буша и Кастеджона.

Речь шла об уголовном преступлении. Джордж подписался под письмом, в котором он рекомендует подполковника Норта гнусному Кастеджону. Теперь хитрый и лицемерный вице-президент не может говорить о своей невиновности. Если бы он задержался в Нью-Гемпшире подольше, его бы там, вероятно, арестовали. Он обречен.

Джордж пошел по тонкому льду. Он переполнен обывательской спесью и темными инстинктами яппи, и они привели его туда, где он оказался сегодня, — и могущественные люди с тонким политическим чутьем уже подписали ему приговор.

В тот же день в Нью-Йорке судом присяжных, которые мало отличались от самого подсудимого, был оправдан Джон Готти, главарь мафии. Он вышел на улицу, и, как любого явного бандита, его сопровождали шесть телохранителей, напротив зала суда его ждал серебристый «кадиллак», а дома — кладовая с множеством костюмов, сшитых на заказ, и двумя серовато-белыми шубами, сделанными из меха волчат, убитых в чреве матери.

Джордж Буш одевается в другом стиле. Он, в конце концов, — вице-президент, и пока «Майами геральд» не нанесла ему внезапный удар, исполненный в виде зловещего сюжета в субботнем утреннем выпуске, пока другие газеты не пересказали эту историю всем американцам, Джордж выглядел как наиболее вероятный следующий президент Соединенных Штатов.

Но все это было до того, как он говорил с Вороном, который сказал Джорджу «никогда».

Согласно источникам из Белого дома, птица появилась около полуночи и захватила Джорджа врасплох. Он совершенно расклеился, когда зловещее создание влетело в его окно и несколько раз прокаркало: «Никогда!»

Тогда смысл этих слов был неясен — хотя все происходило 13 марта, в пятницу; а, кроме того, это была ночь полной Луны… но Джордж — не Сын Луны. Он рожден под другой звездой — 12 июня 1924 года. И он отмечен Знаком Курицы.

Несмотря на это, Джордж преуспевал. Он учился в Йеле и обрел друзей в политике — так много, что ему вскоре предложили место посла в Пекине, затем пост председателя Республиканской партии и, при Ричарде Никсоне, — директора Центрального разведывательного управления.

Это было в добрые старые времена, когда в Белом доме сидели настоящие мужчины, а президент блуждал по ночным коридорам со стаканом джина в руке, бредя и стеная перед большим портретом Эйба Линкольна и Джона Филиппа Соузы. За президентом следовал Генри Киссинджер с записной книжкой.

Когда Никсон добирался до пинты джина, он становился неуправляемым пьяницей. А в те дни, когда вся его жизнь растекалась как нагревшийся желатин, а федеральные маршалы тащили его ребят в тюрьму одного за другим, любовь Никсона к джину становилась все крепче и крепче.