Заступник. Твари третьего круга - Арина Свобода

— Аленька…

Ланка отняла ладони от лица, страшась узнать в одной из теней Ивара…

— Аля… Дочка…

Женщина, стоящая перед ней, была молода — почти ее ровесница — и когда-то, в той, настоящей жизни, очень красива. Тонкое лицо будто светилось в сумраке, мучительно напоминая кого-то. Дочка? Ланка нахмурилась и медленно спросила:

— Мама?

Тень качнулась вперед, пробежалась по лицу холодными кончиками пальцев.

— Аленька…

— Мама!

Ланка прильнула к матери, вдыхая странный запах: будто от старой-старой бумаги и, где-то далеко, на самой границе восприятия — сладкий аромат увядших цветов.

— Мама! Я…

— Тс-с-с… Не говори. Здесь это неважно. Что бы ты ни сделала, теперь это не имеет значения.

— Почему?

— Итог один для всех, — качнула головой Ассини. — Может, где-то и бывает по-другому, но не в нашем мире. Я думала, что смогу дать тебе шанс. Но лишь отсрочила неизбежное.

— О чем ты говоришь?

— Он не рассказал тебе? Что ж, наверное, это правильно. Ни к чему невинной душе нести такой груз. Ты была такой крохой…

— Мама?!

Ланка почувствовала — сейчас, прямо сию секунду случится что-то ужасное. Почему-то вспомнилось лицо отца, когда он узнал про обряд Разделенного сна. И его слова: «Разве ты не знаешь, что сны не всегда наказывают того, кто по-настоящему виноват?» Потом Грай четко произнес из глубины памяти: «Лучше отпустить десять виноватых, чем наказать одного невиновного»…

— Ты ушла из-за меня? — еще не веря, но уже понимая, что это правда, спросила Ланка.

— Аленька, — ласково повторила Ассини. — Ты была просто ребенком. Несчастный случай…

Ланка вдруг перенеслась на много лет назад в светлый осенний день. Вся жизнь была впереди. Любящий муж, ненаглядная дочка… Она сидела в парке на скамейке, наблюдая, как играют дети. Маленький мальчик в смешной шапочке с ушками бежал и смотрел на свою маму. Его, смеясь, догоняла маленькая Ланка. Самая красивая. Самая быстрая. Другие дети никогда не могли угнаться за ней. Маленькая ладошка впечаталась в синюю курточку. Шапочка с ушками описала дугу и, ударившись о металлическую перекладину качелей, замерла у их основания. Она даже не поняла, что случилось, — дети всегда падают. Сзади раздался оглушительный женский крик…

Ужас уходил, на его место пришло спокойствие — все правильно. Зря она злилась на Грая. Просто ее собственное наказание опоздало на много лет. Теперь справедливость восстановлена. Она будет рядом с мамой. Всегда. Целую вечность.

— …не сказала ему ничего. Когда ты заснула, я поцеловала тебя и подумала, что тот малыш уже бежит по ровным тропинкам Светлого Леса, — Ассини горько улыбнулась. — Эта мысль помогла мне лечь с Иваром — в последний раз. Помогла мне любить его, как будто ничего не случилось. Я знала, что он будет винить себя — ведь именно он отказывался пройти обряд, — но, по крайней мере, эту последнюю ночь я ему подарила.

Тень поманила Ланку:

— Пойдем… Здесь тоже можно… существовать.

Что-то случилось. Заполошное мелькание теней сгустившийся воздух, и звук — низкий, проникающий в самое сердце.

Ланка завертела головой. Ассини настойчиво тянула ее за собой, не обращая внимания на происходящее.

* * *

— Ланка! Проклятье. Ну же, проснись!

Она пришла в себя и посмотрела так, словно увидела впервые. Грай отпрянул.

— Прощай, — ее голос звучал не громче шороха листьев по асфальту.

— Что?

Огромная стена уходила влево и вправо от них. Посередине зиял широкий путь под землю. Истертые ступени терялись в темноте. Ланка стояла на первой из них, повернув к Граю печальное лицо. Что-то изменилось после того, как она отключилась в последний раз. Грай понял, что если любимая сама не захочет остаться, никакая сила не сможет ее удержать.

— Прощай, — повторила Ланка.

— Э нет, — возразил Грай. — Куда это ты собралась? Я с тобой.

— Тебе туда нельзя, — спокойно объяснила она. — Да ты и не сможешь.

— Почему это?! — возмутился Грай.

— Там — Нижний мир. Туда уходят навсегда, глупый, — Ланка покачала головой. — А знаешь… Если я встречу там Марису…

— Нет! Я тебя не пущу! Ник уже скоро будет здесь. Совсем скоро.

Ланка грустно улыбнулась:

— Живи, любимый… Я буду ждать тебя. Сколько понадобится. Целую вечность. Живи долго, Грай.

— Не-е-ет!

Тонкий силуэт слился с подземной темнотой. Грай бросился следом. С каждым шагом, с каждой ступенькой, воздух вокруг него сгущался, не давая двигаться. Грай застыл, беспомощно ворочаясь и наблюдая, как исчезает Ланка. А вместе с ней — смысл жизни.

Глава 7

Теперь Ник нашел бы дорогу к «источнику» и без помощи Дугала. Чем ближе к цели их путешествия, тем страннее становился лес вокруг. Не то чтобы страшнее или опаснее — нет, порождения тьмы по-прежнему сторонились Ника — но… чужероднее, что ли. Даже снег здесь был неправильным — тяжелый и неприятно теплый, он цеплялся за подошвы снегоступов, будто стараясь задержать путников.

Ник с невольным стоном выдернул ногу из навязчивых снежных объятий — как из трясины — и прислонился к дереву, запаленно дыша. Рядом хрипел неразличимый в сгустившихся сумерках Дугал. Ник еще несколько дней назад заметил, что бывший Заступник старается держаться поближе к нему и даже по нужде не отходит дальше, чем на пару метров.

— Устал? Ничего, скоро уже…

— Дядя Дугал…

— А?

— Это что же получается — дар этот… Зло?

— Эх, Ники… — Дугал тяжело вздохнул. — Кабы все в жизни так просто было — черное-белое, плохое-хорошее, добро-зло…

— А как же?..

— Да вот так… Между черным и белым сколько оттенков серого! Кажется белым-бело, приглядишься, ан нет. Маленькая толика черноты да покажется. Во всем так. И в нас с тобой много всего понамешано.

— Тогда почему именно я? За что?

— Кто ж знает. Думать об этом — только сердце рвать да голову ломать. Ни ты, ни я не выбирали этого. Так случилось. И все-таки мы не жертвы. У каждого есть выбор, что ему делать. Увеличивать количество света или тьмы. И у нас с тобой такой выбор тоже есть… Давай-ка на ночь устраиваться. Думаю я, совсем близко подобрались, негоже в темноте туда соваться.

Дугал нашел огромную разлапистую ель, густо припорошенную мерзким снегом. Несколько движений снятым с ноги снегоступом — и перед ним открылся лаз. Ник нырнул следом за проводником и оказался в уютном шалаше из терпко пахнущих еловых веток. Высотой убежище было едва ли больше метра — только на четвереньках и ползать, зато вполне просторным, чтобы двум людям улечься.

Дугал развел небольшой костер, приладил над ним котелок, плеснул воды из бутылки, всыпал горсть сушеных корений — в тесном пространстве разлился густой травяной запах.

— Ничего, сейчас сил прибавится, — бормотал он себе под нос. — Отдохнем, да завтра с этой пакостью и покончим. Давно пора. А то ишь, взяли волю — скоро и город с лица земли сметут, мерзкие твари! Какой хороший лес был… Слышишь, Ник, я ведь сюда группы водил. Тут красота была — сосны корабельные, грибов-ягод немерено, зверь непуганый. Не поверишь — олени сами к людям выходили, хлеб с руки ели! Эх, чего говорить, сгубила все нечисть проклятая…

Он сплюнул на усыпанную хвоей землю и сердито помешал варево.

— Покончим со всем, вернусь в свою избушку. Город ваш мне вот где! — он рубанул рукой по горлу. Зачерпнул ложкой кипящий отвар, подул. — Ну-ка, попробуй…

Но Ник уже спал, привалившись спиной к шершавому стволу.

— Эх, пацан, — вздохнул Дугал. — Тяжело тебе придется. А делать нечего…

Это было похоже на огромное живое облако. Клубящаяся, переливающаяся темнота. Сгусток невыразимого зла. Вроде той мглистой тьмы, с которой он привык сражаться еще ребенком. Но с этим облаком было что-то не так. Дышать рядом с ним — как возле огромного гниющего трупа.

Ник, невольно щурясь и морща нос, сделал шаг назад. Наткнулся на Дугала — старик стоял вплотную к нему, часто неглубоко дыша приоткрытым ртом и утирая слезящиеся глаза.

— Это оно? — почему-то шепотом спросил Ник. Сглотнул вязкую слюну. Все-таки он был прав. Темный вполне материален. И в реальности он гораздо страшнее и опаснее, чем в снах.

— Ну, Первоматерь нам в помощь! Давай, Ник! — глухо отозвался Дугал.

— Что? Я… Как, дядя Дугал?! Что делать-то?

— Это, — Дугал ткнул пальцем в облако, — дверь. Чуешь? Отсюда они и лезут, сволочи.

— Дядя Дугал…

— Чего?

— А откуда она? Дырка эта? Проход.

— Ну, как… Известное дело. Я думаю, наш мир и тот, Темный, они, вроде как, соседи. Ну, как квартиры — через стеночку.

— Или как звенья в цепи?

— Вроде того. Ежели, допустим, в одной квартире дым коромыслом, в другой могут и не знать об этом, верно? А вот если в стене дырочку провертеть, тогда дым-то к соседям и потянет. Ну, или заразу какую, если она там есть. Уж в Темном-то заразы хватает…