Заступник. Твари третьего круга - Арина Свобода

— Эр, Ланка ушла… — Грай сглотнул. И добавил, как всхлипнул: — Навсегда.

Эрран отвел глаза.

— Грай, ты же понимаешь, что это…

— Нет! — яростно перебил Грай. — Ник сможет ее вытащить! Я все продумал. Нужно только найти его. И чтобы она дождалась!

— Но как…

— Я пойду за ней. Для этого ты мне и нужен. А Фолк пока отыщет Ника.

— Но ты же сам сказал, что не знаешь, где…

— У меня есть предположение… Он рассказывал про одного старика. Когда Ник заблудился в лесу, тот его спас. Эр, куда мог отправиться Ники? У него нет друзей, нет девушки. Нет никого, кому он мог бы довериться. А тот старик… Ники говорил, что он тоже… Был кем-то вроде него. Нужно попытаться, Эр! Это наш единственный шанс! Он жил в лесу, где-то рядом с деревней Ника.

— Я знаю, где это, — медленно выговорил Эрран.

С лица его ушла вся краска, и сейчас он был похож на собственное привидение. Глаза ученого смотрели сквозь Грая, и в них плескалась боль.

— Мы тогда и встретились с ним.

— Значит, ты сможешь указать Фолку место, — обрадовался Грай.

— Подожди, — Эрран нахмурился. — Но там же сейчас… Туда невозможно сунуться. Там все захвачено монстрами.

— У тебя есть прибор, — напомнил Грай.

— Думаешь, Фолк согласится еще раз выпустить его из рук?

— Придумай что-нибудь, Эр! Скажи, что без Ника ты не сможешь работать дальше. Скажи, что ты отказываешься помогать Арсону, пока он не выполнит твои условия!

— Грай, — Эрран отшатнулся. — Я ученый. Я не умею… ставить условия. Там, в подвале, у твоего… В общем, я понял, что больше никогда в жизни не хочу оказаться в таком месте. Все, что мне нужно, — возможность спокойно работать.

— Ладно, — глухо сказал Грай. — Без тебя обойдусь. Уйти в Темный — плевое дело.

— Это бессмысленно. Ты не сможешь спасти ее. Только сам пропадешь…

— Ну и пусть! — Он схватил Эррана за рубашку на груди и встряхнул. — Ты не понимаешь, Эр! К чему мне жить, если она… — руки Грая бессильно упали. — Если она там, — едва слышно повторил он. — По моей вине.

Эрран долго молчал. Потом неуверенно коснулся плеча Грая:

— Хорошо. Я попытаюсь убедить Фолка. И… можешь заехать мне по морде.

— Что?

— Нужно же тебе каким-то образом попасть в Темный.

— Чтобы я смог болтаться там, пока ты не найдешь Никела, придется отметелить тебя по полной программе, и Ланке будет еще хуже!

Эрран хлопнул себя по лбу:

— Как я сразу об этом не подумал? Есть еще один вариант.

— Та дрянь, которой ты меня когда-то чуть не убил?

— То был прототип. Думаю, что в этот раз «коктейль» сработает, как надо. Никел пользовался им десятки раз, так что и тебе сгодится. Не знаю, как ты будешь искать ее в Темном… Может, лучше уходить рядом с ней — я имею в виду здесь, в этом мире, — есть шанс, что это поможет. Один кубик — час-полтора там. Больше четырех — слишком опасно. Не рискуй. Лучше вернись, сделай перерыв и попробуй еще раз. Если переборщишь с дозой, можно уйти навсегда. Ты понял?

— Да, — Грай кивнул. — Спасибо, Эр.

— Брось, — ученый махнул рукой. — Ты вытащил меня из того ужасного подвала. Я твой должник.

Глава 5

— Хватит валяться в постели, лежебока, — Дугал грохнул чем-то об пол.

— Тоже мне постель, — ворчливо отозвался Ник, разлепив опухшие глаза.

Он полночи проворочался на худом бугристом тюфяке. Спина болела. Изо всех щелей тянуло холодом и сыростью. Дугал деловито собирал заплечный мешок. На полу лежали снегоступы и старая походная экипировка.

— Откуда это все?

— Не бойся, не украл.

— Вы куда-то собрались, дядя Дугал?

— Я давно к этому готовился. С тех самых пор, как мы с тобой осенью встретились. Знал, что ты рано или поздно придешь ко мне. Таким, как мы, нужно держаться вместе. Собирайся.

— Куда? Вы о чем?

— Ты же хотел изменить свою жизнь.

— Я… — Ник с трудом мог вспомнить, что говорил пару дней назад, когда добрался до берлоги Дугала, сбежав из больницы в пижаме и тапочках.

Он тогда повалился на пол, застонал, пытаясь дуть на заледеневшие пальцы и чуть не теряя сознание от боли, — тепло очага обжигало кожу. Дугал засуетился, дал глотнуть чего-то горячительного, и Ник сразу захмелел, до мути в глазах. Язык развязался, и он вдруг выплеснул на Дугала все о своей несчастной любви, о ненависти, о предательстве. И о том, что старый бродяга был прав, что нет настоящих друзей, кто бы заботился о нем, и любил, и понимал. Теперь, когда обрывки того разговора начали всплывать в памяти, Нику стало стыдно. А ведь Дугал, похоже, воспринял его откровения всерьез.

— Я просто хотел все обдумать в одиночестве. Решить, что делать дальше.

— Вот и отлично. Там, куда мы идем, все и поймешь. У меня есть немного деньжат, до окраины доедем на автобусе. Дальше пешком.

— Куда? — повторил Ник. Ему отчаянно не хотелось выходить в ледяную круговерть.

— Долги отдавать, — отрезал Дугал.

…Жизнь Дугала раскололась напополам через несколько месяцев после рождения младшей дочери. Точнее он бы не мог сказать, даже если б и захотел. Дела его только-только пошли в гору. Он был молод, здоров, полон сил и в то же время успел обрести жизненный опыт. Дело свое было. Небольшое, но крепкое. Водил туристов по горам и лесам. Летом — охота, рыбалка, походы конные и пешие, сплавы. Зимой — лыжи и сноуборд. Жена присматривала за гостевым домом и маленьким уютным ресторанчиком. Дело позволяло прожить безбедно и обеспечить будущее детей — сына, такого же серьезного и основательного, как отец, и дочки — яркой, как мать, со сдержанным огнем в миндалевидных кошачьих глазах. Потом появилась младшая — сорванец, сгусток неукротимой энергии, глаз да глаз за ней. Как здорово было в межсезонье собираться семьей в гостиной и вести бесконечные разговоры!

Дугал крепко стоял на земле, не вдаваясь в духовные материи. Все это для женщин или стариков, думал он. Придет пора, когда он будет сидеть в кресле-качалке, окруженный внуками, тогда и примется за книжки, задумается о душе, о вечном. А пока надо есть, пить и веселиться. Упиваться любовью жены. Воспитывать и лелеять детей. Наслаждаться каждым днем.

Дугал не выбирал этого дара. Такого он никогда бы не пожелал ни себе, ни своей семье, ни друзьям. И в этом была несправедливость. Из-за того, что где-то умер неведомый ему старик, а может, молодой человек, а может, и вовсе женщина, у него открылся дар, а скорее уж — проклятье.

Сперва он перестал видеть сны. Отключался, проваливался во тьму и просыпался утром, словно кто-то повернул рубильник. На это он даже не обратил внимания. Устал, намаялся, бегая с туристами по горам да лесам. Кого это волнует, главное, высыпался не хуже, чем раньше. А может, даже лучше.

Однажды, когда они с женой поехали в город, Дугал обратил внимание на черную тучу, зависшую над социальным центром. Грозовая туча зимой? Над отдельно стоящим зданием? Явление было настолько невероятным, что он прозевал, как сменился сигнал светофора. Гудки нетерпеливых водителей вывели его из ступора. Дугал проехал перекресток, остановился и вылез из машины, чтобы рассмотреть удивительную картину.

Жена нажала на сигнал — поехали!

Чем дольше Дугал вглядывался в тучу, тем в большее изумление приходил. Она казалась живой, словно состояла из тысячи лиц и глаз. Туча бурлила, как суп, оставленный нерадивой хозяйкой на сильном огне. Дугал перешел через дорогу, не обращая внимания на бегущие автомобили. Туча притягивала, как магнит. К ней хотелось прикоснуться, окунуть руку в темный водоворот.

Луви преградила ему дорогу:

— Ты куда? Мы же опоздаем на встречу.

Дугал не мог найти слов, просто ткнул пальцем в сторону удивительного явления. Луви мельком бросила взгляд на крышу центра, удивленно вытаращилась на мужа:

— Что?

— Туча!

Луви нахмурилась:

— Дуг, милый, да что с тобой? Очнись, тут кругом тучи! Зима, как-никак.

С неба, словно в подтверждение, сыпануло колючей крупкой. Только тут Дугал понял, что кроме него эту тучу никто не видит. Ни Луви, ни прохожие, ни водители.

Жене он, конечно, ничего не сказал, попытался все обратить в неуклюжую шутку. Зачем расстраивать по пустякам. А бегать по врачам было не в его правилах. Да и к какому доктору идти? Психиатру? «Здравствуйте, я видел живую тучу»? Дугал порылся в медицинских книгах — ни одного похожего случая.

Тучи клубились над социальными центрами, над машинами службы перевозки, над домами соседей. Даже над их гостевым домом «Крыша мира», когда жена уснула на день оттого, что подрались старшие дети. Тогда Дугал, пересилив себя, пошел в храм сна. Он долго топтался в скверике неподалеку от храма, вдыхая аромат цветущих яблонь и вишен, — не мог заставить себя пройти сквозь кованые ворота. Картинка мира сместилась, сдвинулась и никак не желала возвращаться на место. Для человека, никогда не верившего в подобную чушь, разговаривать со служителем храма сна означало признать поражение.