В горах пощады нет - Сергей Самаров

– Пойдем… – по-ингушски сказал попутчик человеку, который встречал машину. – Покажи ему всех… Только быстро… Время уже вышло…

Втроем они спустились с дороги по крутой и высокой насыпи. Четвертый человек, получивший приказание жестом, побежал впереди, опережая и предупреждая. И потому, видимо, когда Тамаров с сопровождающими вступил в лес, сразу за опушкой оказалась шеренга бойцов, выстроившихся для смотра готовности.

– Дети… – с сомнением сказал Тамаров.

– Это не дети. Это – орлы… Молодые орлы… У вас солдаты не старше, тем не менее воюют. А по крови своей эти – все воины и воевать начинают с детства. Они – горцы…

– Ну-ну… Гранатомет заряди… – потребовал подполковник у первого же бойца, держащего в руках «РПГ-7». Тот глянул на попутчика подполковника, тот повторил команду по-ингушски.

Молодой бандит заряжал очень неуклюже и долго, но все же гранату вставить сумел. Покривившись и с укором глянув на попутчика, Артем Василич двинулся дальше…

2

– Видел? – спросил Бурлаков, опуская бинокль.

– На заднем сиденье двое. Но лиц я не рассмотрел. Быстро ехали…

– Я тоже лиц не разобрал. На стеклах хренова тонировка. Но показалось, что там Артем Василич. Посадка головы его. Он всегда голову опускает и чуть исподлобья смотрит. Отправляй на сопку разведку. Нахимова включи. Он через тепловизор лучше других рассмотрит, что там происходит. Предельная осторожность…

– Нахимов в группе захвата наблюдателей… Отозвать?

– Не надо. Он и там необходим…

Сопка, не господствующая над местностью, но все же достаточно высокая, чтобы давать возможность обзора, была присмотрена раньше. И разведка подготовлена, чтобы на сопку выдвинуться. Опасность состояла в том, чтобы не попасться на глаза наблюдателям бандитов, которые заранее заняли господствующую высоту в стороне от перевала, дававшую им возможность смотреть сразу в две стороны и заранее предупредить о возможной опасности. Но оттуда, с облюбованной бандитами высоты, просматривалась и контролировалась в основном дорога. Неприятностей с другой стороны, из леса и с гор, тем более с предельно близкого расстояния, они не ждали и потому там постов не выставляли. И спецназ ГРУ этим успешно пользовался. И даже отдельная группа была, согласно плану, выставлена, чтобы вовремя и без шума снять наблюдателей и не позволить им координировать сверху действия боевиков. Правда, согласно тому же плану, таких групп для снятия наблюдателей и постов охраны было подготовлено целых шесть, потому что подполковник Бурлаков, колдуя над картой, определил шесть направлений, которые необходимо было контролировать. Боевики решили обойтись одним постом. Тем хуже для них…

* * *

– Я насчитал что-то около семисот пятидесяти человек, – сказал Тамаров.

– Часть на охране, часть на дороге… И считал ты не по пальцам… Семьсот восемьдесят. Кажется, без одного человека…

– И сразу предупрежу, что я с такими в бой не пошел бы. Это совершенно не обученные гражданские лица. Естественно, ты понимаешь, что мое мнение пойдет к Геле… Это я сразу предупреждаю, чтобы потом обиды не было. Бойцов следует обучать, иначе от них толку мало. Твой промах…

– Это горцы, это воины… – попутчик старательно стремился навязать Артему Василичу собственную мысль. – И свою задачу они выполнят всегда.

Он, видимо, очень гордился своим народом и не понимал при этом, что одним характером воина навоевать можно слишком мало. Или, наоборот, понимал прекрасно, но преследовал при этом свои цели, как уже несколько раз случалось с Лорсануковым и Мовсаровым. Они сохраняли только свое ближайшее окружение, когда гибли их отряды, а потом набирали новых людей, еще не нюхавших войны. И каждый раз отряды становились все моложе и моложе, и каждый раз все менее и менее боеспособными.

Артем Василич пожал плечами.

– Против них встанут тренированные парни…

– Эти тренированные парни ничего не смогут им противопоставить. Они даже выстрелить не смогут… Вообще по большому счету нам и не нужны опытные бойцы. Нам нужен количественный состав. Чтобы было больше шума. Тогда все пройдет, как надо.

– Количественным составом ты ничего не сможешь сделать. Против количественного состава выставят точно такой же, но обученный состав…

– Они не посмеют стрелять в заложников…

– У тебя есть заложники?

– У меня будут заложники…

– Понял, – сказал Тамаров. – Как офицер методов не одобряю, но методы у каждого свои. Гела знает о заложниках?

– Конечно…

– Тогда и я возражений не имею. Кого захватывать будете? Опять школу или больницу?

– Нет. Только автовокзал…

– Это более мягко. Работайте, если сможете… Я, честно говоря, сомневаюсь, что сможете. Не хватит твоим парням опыта.

– А опытные бойцы у меня в другом месте заняты. Здесь я вынужден держать молодежь. Докладывай, Василич… Звони Геле, мы опаздываем… – торопил попутчик.

– Тебя как зовут?

– Кахир.

– Лорсануков, что ли?

– Да. Слышал, наверное? Тебе не нравится моя личность?

– Какое мне дело до твоей личности… А слышать про тебя доводилось. И хорошего мало… Извини уж за прямоту военного человека…

Артем Василич вытащил трубку и в списке последних звонков повторно выбрал номер Бежуашвили.

– Гела… Это Тамаров. Я на месте…

– Да, Василич, как там дела обстоят? – Бежуашвили, кажется, обрадовался звонку.

– Семьсот семьдесят девять молодых парней. Совершенно не обученных. Плохо знают свое оружие. Вообще воевать не умеют. По дороге сюда я не видел ни одного поста. Я таких в бой не повел бы, но Кахир в них уверен. Торопятся. Рвутся в драку…

– Лагерем стоят?

– Нет. Палаток я тоже не видел. Похоже, только-только собрались вместе.

– Кахир обещал тысячу бойцов.

– Спросить?

– Уже нет времени. Пусть работают этими силами. Давай им «добро». Сам отправляйся на той же машине к имаму Мовсарову. Он тебя ждет. Ему будут поэтапно поступать доклады, ты передавай мне. Включи телевизор и радио. Смотри все новости…

– Где я должен включить их? У меня с собой нет такой мелочи…

– Мовсаров обеспечит.

– Ладно… С Кахиром говорить будешь?

– Извини. Я с ним не общаюсь. Я общаюсь только с имамом. Я – лицо официальное. Официальному лицу можно беседовать с духовным лидером, но нельзя беседовать с человеком, обвиняемым в терроризме.

– Как хочешь…

– Давай им «добро». Каждое изменение положения докладывай мне срочно.

– Понял…

Артем Василич убрал трубку и посмотрел на Лорсанукова. У него сразу было подозрение, что с ним не простой боевик в машине едет. Слишком легко тот распоряжался жизнями ментов. И слишком уважительно ему докладывали здесь, на месте, когда прибыли.

– Действуй, Кахир… Гела дает «добро»… Хотя недоволен, что ты не набрал полный состав.

– Я набрал полный состав.

– Ты обещал тысячу человек.

– Я же сказал, что две сотни у меня уже работают. Они уже выступили. Это самые опытные… Вместе с ними получается почти тысяча…

– Пусть будет так…

– Машина ждет тебя. Я буду звонить часто…

– Я бы на твоем месте выставил посты.

– Что будут здесь делать посты, когда я уже ухожу отсюда?

– Ладно. Как тебе звонить, если у меня вопросы возникнут?

– Спросишь у имама…

– Что спрошу? Номер? Ты свой номер не знаешь?

– Вопросы ему задашь.

– Мне нужны будут ответы на вопросы о боевой обстановке. Он не ответит. Это требование Гелы Бежуашвили.

Лорсануков поморщился и назвал номер. Тамаров сразу набрал его на своей трубке и сделал пробный звонок. Трубка в кармане Кахира заиграла какую-то восточную мелодию. Тот, еще не сообразив, откуда звонок, ответил.

– Слушаю…

– Все, Кахир. Теперь мой номер в памяти твоей трубки. Можешь звонить сразу мне, если понадобится. Где машина для меня?

Теперь Лорсануков поморщился зло. Он не любил, когда посторонние знают его координаты, и еще больше не любил, когда его координатами пользуются, не спросив его согласия. Но этот подполковник спецназа был еще нужен Кахиру как передаточное звено, и потому проявлять обычные свои реакции он не мог.

А обычной его реакцией часто бывал выстрел…

* * *

– Теперь точно вижу, что там Артем Василич едет. Он уже один на заднем сиденье… – подполковник Бурлаков говорил, бинокль не опуская и продолжая за машиной наблюдать, словно подполковник Тамаров мог знак какой-то ему подать.

– Он… – согласился капитан Максимов, но свой бинокль опустил и щелкнул переключателем «подснежника», включаясь в коротковолновый эфир, чтобы ответить на вызов. – Я – Первый, слушаю…

– Я – Третий, – сказал старший лейтенант Аношин. – Пост блокирован с трех сторон. С четвертой стороны обрыв метров тридцать. Кто захочет, пусть прыгает.

– Что на посту?

– Четыре наблюдателя. У одного из кармана торчит «переговорка». Другие с биноклями. Контролируют только дорогу в обе стороны. Лесом и горами не интересуются. Снимать?