Сверхзадача - Петер Жолдош

— Занять места! Застегнуть пристяжные ремни! — повелительно прозвучал другой голос.

Команда повторилась еще два раза, с интервалом ровно в две минуты.

«Опять чертов автомат! — с горечью подумал Мат. — Никто нас и в грош не ставит, даже сейчас. А ведь перед тем, как начать обратный отсчет, астронавтов прежде обязательно приветствовал дежурный по межпланетной станции лично. Так бывало прежде, а теперь? Мы для них всего лишь космический объект, совершающий посадку. Об этом сказал еще первый баритон-автомат, можно было сразу сделать вывод!»

После третьего предупреждения погасли сигнальные лампочки искусственных гравитаторов, тела сразу стали невесомыми. По корпусу корабля поползла легкая дрожь; скорее по догадке, чем слухом, они ощутили вой включенных тормозных ракет.

Гигантская рука обхватила «Галатею» и медленно, без толчков, со спокойствием исполина стала ее поворачивать. Щербатая поверхность Луны чуть покачнулась и поплыла куда-то назад, за спину; на экраны надвинулась бездонная чернота лунного неба с ослепительными точками звезд. Справа все выше и выше поднималось огненное Солнце. Потом экраны вдруг погасли, в слабом свете внутреннего освещения сомкнулись над головами сводчатые стены салона. Баритон начал обратный счет.

Мат минуты две молча слушал, затем, не стерпев, выключил динамик. Он знал, что позже сделать это будет труднее. Зеленые цифирки продолжали танцевать перед глазами. Голова была пуста, он лежал в кресле без единой мысли и слушал дыхание соседей. Пока все переносят хорошо. Будем надеяться, так пойдет и дальше. Если перегрузка действительно только два и две десятых и длится всего минуту… Он повернул голову и оглядел своих спутников по очереди, одного за другим.

Нуа лежала, закрыв глаза, с тем странно ожесточенным выражением лица, которое не покидало ее со времени смерти Арро. Кто и когда размягчит эти черты, словно окаменевшие в судороге ненависти? Только она сама. Мат тяжело вздохнул. Может быть, уже перегрузка? Нет, пока не ощущается. Дие дрожала от страха, прилипнув взглядом к бледной полоске света на одном из потухших экранов. И все-таки именно она первая из всех придет в себя и найдет удобную для себя позицию! Оглядится наивными круглыми глазами и заставит своими очаровательно глупыми вопросами танцевать вокруг себя всех мужчин на Клавиусе. Обе эти женщины красивы, это бесспорно, даже с земной точки зрения. А Грон в нарушение всех правил вытянул свою ручищу и поглаживает впившиеся в подлокотник пальчики Дие. Будет тебе лагуна, старина Грон! Только смотри, чтоб и Дие отправилась туда с тобой вместе, не проворонь. Оба брата лежали рядом; по положению тел и напряжению мышц можно было догадаться об их предельном внимании к происходящему. Эви станет неплохим навигатором, и не только сам, а увлечет за собой и Опэ. Невидимая сила вдавила Мата в сиденье. Надо их предупредить.

— Эви, Опэ! Расслабьте мышцы! После посадки вы не вылезете из «Галатеи». Даже на четвереньках.

— Сколько еще осталось? — с трудом выдавила из себя Дие.

— Половина, около тридцати секунд. Но предупреждаю — будет тяжелее. — Он бросил взгляд на гравитометр. Стрелка переползла за цифру «два» и двигалась к третьему делению. — Ничего, выдержим. Только расслабить тело, полностью, до конца. И дышите, слышите? Дышите поглубже.

Наступило головокружение, легкое, даже приятное, убаюкивающее. Поток зеленых цифр на табло замелькал быстрее. Вместо десятки вдруг выскочил нуль, девятка почти мгновенно сменилась восьмеркой. При цифре «семь» навалившаяся на тело тяжесть стала невыносимой, вдавливала ребра в захлебывающиеся легкие.

— Дышать! — хрипел Мат. — Дышать глубже…

Стрелка достигла уже 2,7, а давление продолжает повышаться. Что они все, посходили с ума? Так сажать корабль!..

И вдруг все кончилось. Мат почувствовал, словно его подкинули в кресле, стрелка гравитометра упала до единицы и поползла дальше, на десятые. Да, да, это ведь Луна.

«Галатея» чуть-чуть покачивалась из стороны в сторону. Неизвестно откуда, из какой глубины, зазвучал вдруг голос Сида. Это он, штурман Сид, доводил «Галатею» до мертвой точки, как выражались астронавты-навигаторы. За Сидом, один за другим воскресая в памяти, появились и другие члены экипажа. Норман с его окаменевшими, твердыми, как алмаз, чертами лица; добрая улыбка Максима, голубые глаза Эдди; благодушное, по-мальчишески узкое лицо Ярви. Почему именно сейчас они явились из прошлого? Как свидетели обвинения? Но ведь он, Гилл, не виновен в аварии нейтронных реакторов.

Тяжкая усталость свинцом налила тело. Вот и конец. За это мгновение он и боролся. Две минуты спустя оно наступит, промчится тенью и уступит место следующему.

Килевая качка прекратилась; дрогнув еще раз или два, корабль застыл в неподвижности. Последние десять секунд пролетели, как одна, словно боясь отстать друг от друга. «Окончание посадки. Ноль часов, ноль минут, ноль секунд». Точность абсолютная, иначе весь персонал порта получает штрафное очко. Мат вновь почувствовал тяжесть своего тела, хотя лампочки гравитаторов «Галатеи» не вспыхнули. Тяжесть была почти нормальной, земной. Позвольте, но мы же на Луне. Это означает, что весь Клавиус?.. Он отер со лба выступивший пот. Если мои потомки оказались не слишком вежливы, то в области техники они превзошли все ожидания… Мои потомки? Гм. Что касается генеалогии, пожалуй, не стоит обольщаться, дело не из простых.

— Мат, ты здесь? Скажи, мы уже?.. — Эви закашлялся, прочищая горло.

— Да, Эви. Уже.

Сказать больше он был не в силах. Теперь надо уснуть, нет, исчезнуть. Исчезнуть физически. Что может произойти дальше? Он выполнил сверхзадачу. Все, что произойдет дальше, будет происходить уже не с ним.

— Что же теперь? — Эви моргал глазами.

На вопрос Эви ответил бархатный баритон из порта Клавиус.

— Выход через коридор, подведенный к нижнему выходному люку. Перепад — две десятых атмосферы.

Мат отстегнул и откинул ремни.

— Вставайте все! Нас зовут, идемте.

— Как? Вот так просто, встали и пошли? — поинтересовался Грон.

— Да, просто! — Сам не зная почему, Мат обозлился. — Или ты хочешь подготовить приветственную речь? Нас ждут. Поторопитесь!

— Но как же так? — опять прогудел Грон. — А вещи…

— Закрой рот и поспеши! Все, кроме той одежды, что сейчас на тебе, теперь собственность приемочной комиссии. Забыл порядок?

— Забыл, — подтвердил Грон.

Мату захотелось добавить еще кое-что, но он сдержался. В лифт он вошел последним…

В нижнем круговом коридоре уже чувствовался другой, не корабельный воздух, струившийся через открытый люк. Он был теплее, чем воздух «Галатеи», в нем носился чуть слышный аромат дезинфекционного препарата. Гилл был горд, что узнал его. На пороге раздвинутых до отказа дверей стояли два робота. Они были ниже ростом и стройнее Шарика, но, к немалому удовольствию Гилла, инженеры нового поколения тоже не слишком увлекались созданием роботов по человеческому подобию. Их большие выпуклые глаза внимательно ощупали пришельцев с ног до головы. Он не мог избавиться от ощущения, что их осматривают не только эти электронные искусственные глаза, но через них и еще чьи-то живые, человеческие. Так прошло две-три минуты, затем роботы вежливо отодвинулись, освобождая проход, а когда все шестеро пришельцев прошли мимо, то спокойно и неторопливо пристроились сзади, замыкая шествие. Пол соединительного коридора почти не имел наклона, и Гилл заключил, что приемная станция Луна-юг встроена намного глубже в недра горы Клавиус, чем любой из подобных же центров, созданных в его время в других местах спутника Земли. Стенки коридора были слишком тонки и упруги для того, чтобы непосредственно соприкасаться с безвоздушным пространством. Это означало, что «Галатея» находилась под каким-то огромным куполом, в котором поддерживалось необходимое атмосферное давление. Полтораста лет назад подобные сооружения только еще проектировались. «Стоп, довольно сравнений!» — решил Гилл. Это мешало думать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});