Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

Одним из выдающихся деятелей германского Возрождения был рыцарь Ульрих фон Хуттен (1488—1523) – любитель приключений, патриот, сатирик и сторонник Лютера. Он сделал из херуска Арминия «настоящую культовую фигуру», которую впоследствии будет использовать германский национализм и нацизм. Арминий был германцем, осмелившимся противостоять всесильным римлянам. В 9 году н.э. он нанес им страшный удар в Тевтобургском лесу. Арминий – или, в германизированной форме, Герман – «происходил из семьи князей [племени херусков] и воспитывался в Риме при дворе императора». Его биография является иллюстрацией того, как успешно римляне ассимилировали завоеванные народы. Арминий даже стал трибуном римской армии – звание эквивалентное генерал-лейтенанту – и сражался, как и многие другие, против того же народа, из которого происходил сам (он командовал вспомогательными германскими отрядами). За это ему было предоставлено – первому из германцев – римское гражданство и звание всадника. Причины, по которым он пошел против Рима, неясны. Он встал во главе заговора, завел три ударных римских легиона под командованием Вара в ловушку и уничтожил их. Это было тяжелейшим поражением римских войск в истории. Именно поэтому продвижение римлян и остановилось на Рейне28.

Приукрашенная история об Арминии – погибшем позднее от рук своих же соплеменников – станет впоследствии одной из главных составляющих германского националистического мифа, формировавшегося со времен Возрождения. Этот миф предоставит аргументы, обосновывающие правомерность проведения разделительной линии «север – юг» и станет подтверждением того, что они, германцы, отличны от всех других народов мира, что они окружены враждебными народами и должны уметь постоять за себя в борьбе с ними. Первыми «антитезу Германия – Рим» (фон Зее) провели гуманисты, а своего высшего развития она достигла у Лютера. Германцы почувствовали, что отличаются от романо-латино-валлийских народов. Отныне протестанты будут сражаться с католиками, а культура (Kultur) – бороться с цивилизацией (Zivilisation). Со временем германцы провозгласят себя воплощением высшего Духа, а некоторые даже станут утверждать, что германцы – это единственные люди, наделенные душой. Романо-латино-валлийцы же, вместе с цветными и всеми прочими народами, окажутся «материалистами» – они подобны материальным объектам или животным. Их назовут Untermenschen, людьми второго сорта, низшими людьми, полулюдьми и даже нелюдьми, существами, лишь маскирующимися под человека (к ним, например, относили евреев).

Германия была готова к появлению Мартина Лютера (1483—1546). «Лютер значительно усилил националистический подъем, который слился с реформацией и придал лютеранству специфический германский колорит»29. Лютер побывал в Риме и своими глазами видел «отвратительные кощунства, творимые у престола Антихриста». Его также глубоко оскорбило презрительное и высокомерное отношение южан к отсталым германцам: «Германская нация – самая презираемая! В Италии нас называют животными, во Франции и Англии над нами смеются, подобным образом поступают и все прочие». Развивалась «своего рода германская паранойя» (Поляков), которая, в конечном счете, превратится в свою противоположность – убежденность в том, что германцы являются особым, высшим типом человеческих существ. Выражаясь языком психологии, комплекс неполноценности стал компенсироваться манией величия и, в конце концов, полностью перерос в нее.

Лютер также превратил свой родной немецкий язык в почитаемое, благозвучное и гибкое выразительное средство. «Я благодарю Господа за то, что он дал мне возможность услышать и найти моего Бога в немецком языке, ибо ни ты, ни я никогда не смогли бы найти его ни в латыни, ни в греческом, ни в еврейском». «Немецкому языку был придан статус четвертого священного языка, превосходнейшего, в сравнении со всеми другими, за исключением разве что того еврейского языка, на котором говорили до Вавилонского смешения – языка Адама»30.

«Из германского гуманизма стал развиваться четко оформленный германский романтизм», – писал Пауль Иоахимсен, проводя аналогию лютеровского движения с романтическим подъемом около 1810 года. Обретала форму концепция германской нации. «Эта концепция, уходящая своими истоками в древность, привела к выработке определенного идеала германского характера»31. То, что в глазах других было отсталостью или недоразвитостью, если не сказать варварством, в глазах германцев – благодаря романтическому истолкованию прошлого – стало источником гордости и самоутверждения. Однажды херуск Герман вызвал на бой и поверг римского великана. Теперь германский Народ (Volk), сильный своей расовой чистотой, готов вызвать на бой ослабевшие, женственные, застывшие в тисках цивилизации романо-латино-валлийские народы, да и любые другие, которые осмелятся противостоять ему.

Романтизм (1770—1840)

Три направления, которые мы выделили в движении Возрождения, продолжали доминировать в культурной и интеллектуальной жизни Европы – они доминируют и по сей день, просто потому что опираются на основные составные части человеческой природы: эмоциональную, ментальную и духовную – как бы они ни смешивались друг с другом, в каких бы формах ни выражались. К этим трем элементам следует добавить материальную сферу человеческого бытия, его земную опору, которая обычно и интересует человека больше всего. В века, следующие за эпохой Возрождения, разум и эмоции продолжали самоутверждаться – скорее диссонируя, чем гармонируя друг с другом. (Магическая, оккультная, полудуховная сторона существования в Европе так и останется в тени, хотя всегда будет незримо присутствовать позади двух других составляющих триады.) Можно без преувеличения утверждать, что романтическое движение, прокатившееся по всей Европе, представляло собой реакцию на диктат рационализма в «век Разума», как стали называть эпоху Просвещения (немцы назвали этот период Aufklärung, французы – les Lumières).

Немецкий романтизм подарил миру целую плеяду великих романистов, поэтов, философов и музыкантов. Это писатели и поэты Гердер, Гете, Шиллер, Новалис, Гейне, Гельдерлин; философы Фихте, Шлегель, Гегель, формировавшиеся на фоне громадной фигуры Канта, образцового представителя Aufklärung; это композиторы, такие как Моцарт, Бетховен, Шуберт и Шуман – и сегодня радующие сердца своим возвышенным, глубоким и утонченным искусством.

Век Разума, особенно в лице своих французских представителей – философов-просветителей Руссо, Вольтера, Дидро, Даламбера, Гольбаха, Ламетри и других, – господствовал на европейской сцене; французский язык стал языком знати, интеллектуалов и дипломатов Европы. Именно в те времена Вольтер жил при дворе прусского короля Фридриха II, а Дидро гостил в России у Екатерины II. Однако Разум был новичком на этой сцене. Еще совсем недавно, в средние века, философия (в широком смысле) была лишь «служанкой богословия». Теперь же Разум претендовал на трон абсолютного суверена. Разум, пробуждаясь от долгого сна, последовавшего за золотым веком Греции и Рима, должен был вновь завоевать свободу, необходимую для полноты развития человеческой личности. Но фундаментальные изменения человеческой природы не даются легко; как и любые другие перемены в истории, они встречают сопротивление, а порой и яростную вражду. Ключевые экзистенциальные и идеологические вопросы становления человечества (равно как и вопросы духовные) большей частью решались на полях сражений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});