Куртизанки дорог - Борис Мишарин

Она обняла сына за плечи.

— А теперь ступай, иди в Центр и жди. К концу дня я тебя заберу отсюда.

Мирон вышел из машины довольный — его план начинал срабатывать. Мать уж никак не оставит это дело в покое и тогда конец Ольге, конец Караваеву и всему Центру, где с ним обошлись не вежливо и необходительно.

Утром, совсем недавно, он дождался, когда Караваев уйдет из дома на работу, зашел к Зинаиде, объяснил, что нужен директор, так он звал главного врача Центра, и получив ответ, попросил попить водички. Пока Зина ходила за водой — успел закинуть пятнадцать чеков героина на верхнюю полку в коридоре. Там их как раз не видно и рукой достать можно свободно.

Примерно так же поступил и с Ольгой, только причина прихода была другой — якобы забыл вечером зажигалку.

Теперь ментам не составит труда найти наркоту и это главный, убийственный козырь, его не переплюнуть, не объяснить ни чем оправдательным. Это уголовное дело и неважно, чем оно завершится. Главное — потрепать нервы, лишить доверия и уважения, замарать наркобизнесом. Пусть отмываются и помнят — с ним шутки плохи. А самое главное — Ольгу не посадят, выкинут из Центра, а там, в городе, она будет в его власти. Снова начнет колоться, зависеть от Мирона и ублажать его. Он уже представлял явно, как она просит уколоться, хоть по минимуму — один-два чека, валяется в ногах и умоляет, подползая к нему на коленях. И каждый раз, каждый… будет сосать его член и доставлять удовольствие.

Домогацкая, когда ушел Мирон, не поехала сразу обратно в прокуратуру. Решила обдумать свои действия. Да, она рисковала очень сильно, но не поверить сыну не могла. В любом случае, даже если не найдут основной героин, чеков, найденных у Караваева и одной из воспитанниц, хватит, что бы уж если не на уголовное дело — то оправдаться полностью. «Иш, как ловко устроились — и воспитанниц потрахать, и чеки с героином сбыть, и прикрыться благим делом, лечением наркозависимости. Ловко, очень ловко». Она набрала номер телефона.

— Люда, я скоро подъеду — вызови ко мне срочно Кузьмина из управления по наркотикам.

Кузьмин уже ждал ее в приемной и Домогацкая пригласила его сразу к себе. Сняла пальто, шапку, села в кресло.

— Я вот зачем пригласила тебя, Виктор Петрович, ты знаешь оздоровительный наркологический центр?

— Это который? Их несколько, Вера Ивановна.

— Который Мурашовой принадлежит. — Кузьмин кивнул головой. — Так вот там сейчас не Центр, а обыкновенный притон.

— Что-то с трудом верится, Вера Ивановна. Там главный врач Караваев — вполне порядочный мужик и вряд ли он допустит такое безобразие.

— Как раз о Караваеве я и веду речь. Именно он там развращает воспитанниц, спит с ними и ко всему прочему наркотиками торгует.

— Вера Ивановна, не верю я во всю эту чушь. Не такой мужик Караваев. Кто-то намерено оговаривает его, подставляет.

— А мне твоя вера ни к чему, Виктор, — резко перебила его Домогацкая. — Вот ты и проверишь всю эту информацию. Возьми людей, спецназ свой и сделай там обыск. Уверена — наркотики будут. И не медицинские, которые может быть там положены, стоят на учете и хранятся правильно, а обыкновенные чеки с героином. Проведешь тщательный обыск всего Центра, всех помещений без исключения и начнешь его с дома именно Караваева. Полагаю, что не только много чеков найдешь, но и не фасованный героин. Ну, не мне тебя учить деталям, сам все разработаешь. Обыск проведешь сегодня и как можно скорее. Напоминаю, что начнешь его с Караваева.

— Ваша воля, Вера Ивановна… Санкция на обыск нужна.

Домогацкая ухмыльнулась.

— Будет тебе, Кузьмин, санкция, будет. Прямо сейчас и выпишу. И дело, и следователь — все будет. Твоя задача…

— Да знаю я свою задачу, Вера Ивановна, — перебил ее Кузьмин, — все сделаем, как надо, как положено, — поправился он.

— Поэтому и обратилась к тебе, Виктор. Ты начальник отдела, профессионально грамотный, наркотики не приемлешь и знаешь, к чему они ведут — развал в семьях, уголовные преступления… Ты подожди в приемной — сейчас быстренько оформлю санкцию и с Богом. И еще вот что — у кого наркотики найдете: задерживайте и везите к себе в управление. Там с ними следователь первоначально поработает.

Кузьмин поднялся.

— С Богом, так с Богом… Только не верю я во все это. Липа… подстава какая-то… Но вы не переживайте, Вера Ивановна, все сделаем добросовестно, тщательно и по закону.

— Иди уж, Фома неверующий, — тяжело вздохнула Домогацкая. — А я верю.

Выйдя из прокуратуры, Кузьмин позвонил своим ребятам, приказал ждать его и не отлучаться по другим делам, подготовить спецназ к работе — в Центре своя охрана и может оказать сопротивление.

Не верил он в причастность Караваева к сбыту наркотиков, к организации в Центре притона и разврата. И информация к нему поступала обратного содержания — все в Центре чисто, никаких наркотиков нет. И пока не понимал он ситуации, что это — борьба прокуратуры с Мурашовой, другие игры… Но уголовное дело возбуждено. Санкция на обыск есть и его дело — телячье… Он то все делает по закону.

Сергей Петрович Рогов вошел к Мурашовой без стука и без предупреждения. Так он входил в случае чрезвычайной ситуации или когда возникала необходимость в безотлагательном решении руководителя фирмы. Присел в кресло.

— Что-то случилось, Сережа? Здравствуй, во-первых…

— Случилось… Здравствуй Диана Сергеевна.

— Так не тяни…

Он подробно рассказал ситуацию.

— И что будем делать? — Спросила Мурашова.

Рогов пожал плечами.

— Не знаю, Диана Сергеевна. Много вариантов есть. Сам не стал ничего предпринимать, зашел посоветоваться. В любом случае мы на коне и выбрать бы надо лучший вариант. Думаю, что лучше вам самой первоначально подключиться к этому делу. Может, стоит лично переговорить с Домогацкой — уберут ведь бабу из прокуратуры, назначат подстилку или инструмент. Нам же хуже будет в будущем.

Мурашова улыбнулась.

— Ну что ты за мужик, Рогов. А ведь как четко и верно выразился. Им как раз это и нужно. Домогацкая не подстилка и не инструмент, а наверху очень бы хотелось иметь именно такого прокурора, которым можно управлять свободно. Хорошо, Сергей Петрович, я прямо сейчас поеду к Домогацкой, попытаюсь поговорить с ней. Вряд ли что из этого получится, ты ее тоже хорошо знаешь, но, по крайней мере, совесть наша будет чиста. Я ведь подстраиваться под нее не стану — пусть сама свою судьбу определит.

— Да-а-а, — протянул Рогов, — тяжеловатой видится ее судьба.

— Ты считаешь — она не внемлет моим словам?

— Она правильный прокурор, но пересилит здесь материнское чувство, тем более, что понимает — не назначат ее на следующий срок. Уйти чуть раньше, позже — для нее сейчас это не принципиально.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});