Царь Давид - Петр Люкимсон

Но прежде чем начать рассказ о тех удивительных событиях, которыми сопровождался перенос Ковчега Завета, стоит напомнить читателю о том, что представлял собой этот один из самых сакральных артефактов человечества.

Согласно Пятикнижию, Ковчег Завета был изготовлен еврейскими умельцами Веселеилом (Бецалелем) и Аголиавом по указанию Моисея, который, в свою очередь, получил указания по его изготовлению напрямую от Бога. Внешне он представлял собой обычную коробку, или, если употреблять более приличествующее случаю выражение, ларь, сделанный из дерева акации, размеры которого составляли 2,5 локтя[60] в длину, 1,5 локтя в ширину и 1,5 локтя в высоту (то есть 114x68,5x68,5 сантиметра, или, по другому мнению, 95x57x57 сантиметров). С обеих сторон — и с внешней, и с внутренней — этот ларь был покрыт слоем золота.

Толщина стенок Ковчега, по наиболее распространенному мнению, равнялась одной ладони, то есть 7,5 сантиметра. На четырех концах Ковчега были закреплены золотые кольца, в которые были продеты два утолщенных с обеих сторон позолоченных шеста из того же дерева акации.

Наконец, венчала Ковчег крышка из чистого золота длиной 2,5 и шириной 1,5 локтя (114x68,5 сантиметра) со сделанными на ней двумя фигурками с распростертыми друг другу крыльями, которые как бы скрывали их лица. В Талмуде утверждается, что толщина крышки составляла одну ладонь, то есть 7,5 сантиметра, но в этом случае даже без херувимов она должна была весить 17 талантов (1135 килограммов), что кажется уже совершенно невероятным. Однако такие авторитетные комментаторы, как Саадия Гаон и Ибн Эзра, считали, что толщина крышки Ковчега составляла порядка трех миллиметров, и тогда ее вес составлял всего 1 талант (68 килограммов)[61].

Моисей поместил Ковчег Завета в Святая Святых: особо выделенном отделении сооруженной по его указанию Скинии — Переносном храме, своего рода военно-полевом Храме, призванном играть эту роль до сооружения Храма постоянного. Внутрь Ковчега Моисей сначала положил полученные им на Синае Скрижали Завета с Десятью Заповедями, затем прибавил туда запечатанный кувшин с манной, выпадавшей для евреев в пустыне (в память об этом чуде для будущих поколений), а перед смертью вложил в Ковчег написанный им собственноручно свиток Торы.

Право прикасаться к Ковчегу и переносить его имели только левиты, — всем остальным это было запрещено под страхом смерти. Да и левиты могли это делать лишь в случае перехода еврейского стана на новую стоянку во время блужданий евреев по пустыне либо в случае выхода народа на войну — тогда они с помощью специальных ремней закрепляли шесты Ковчега у себя на плечах и сопровождали с ним армию израильтян в походе, вдохновляя их на победу. Все остальное время Ковчег должен был оставаться в Святая Святых, в которую даже первосвященник входил лишь раз в год — в Судный день, когда, согласно традиции, на Небесах решалась судьба еврейского народа на ближайший год.

История Ковчега после завоевания израильтянами Ханаана оказалась поистине драматичной. Долгое время он стоял в Скинии, установленной в Силоме (Шило). Затем в ходе одной из очередных битв с филистимлянами левиты вынесли Ковчег Завета перед армией, но, говорит Библия, грехи народа Израиля были так велики, что это не помогло, — битва закончилась поражением евреев. Их потери составили 30 тысяч человек и вдобавок ко всему филистимляне захватили Ковчег.

Однако после этого на филистимлян обрушиваются одно за другим страшные бедствия. Спустя семь месяцев они поняли, что таким образом их наказывают за захват Ковчега. Погрузив эту еврейскую святыню на телегу, запряженную быками, они пустили их куда глаза глядят, и быки привезли Ковчег евреям. Затем Ковчег был установлен в иудейском городе Кириаф-Иариме (Кирьят-Яире), где и находился в течение двадцати лет.

Перенося Ковчег из земли колена Иуды в расположенный на границе между землями Иуды и Вениамина Иерусалим, Давид таким образом еще раз подчеркивал, что видит себя не вождем какого-то одного племени, взявшего верх над другими братскими племенами, а именно общенациональным лидером, для которого разделение на племена и кланы не играет никакой роли по сравнению с теми факторами, которые делают израильтян единым народом.

Сама церемония переноса Ковчега Завета в Иерусалим по замыслу Давида должна была превратиться в грандиозное, невиданное прежде празднество с участием значительной части народа, представителей всех колен — короче говоря, всей нации.

С этой целью Давид велел сначала перенести Ковчег из Кириаф-Иарима в бывшую столицу Саула — Гиву, чтобы перенос Ковчега одновременно символизировал и перенос столицы царства, да так, чтобы при этом у народа возникло ощущение преемственности власти от Саула к Давиду. В Гиве Давид временно поместил святыню в доме жившего в этом городе левита Авинадава. Далее, согласно плану Давида, Ковчег Завета должен был двинуться на повозке, запряженной волами, а спереди и сзади него должна была следовать сопровождаемая множеством музыкантов пляшущая и ликующая толпа.

Библия начинает рассказ о перевозке Ковчега следующими словами:

«И собрал Давид всех отборных от Исраэля, тридцать тысяч. И встал Давид, и пошел со своим народом, который был с ним из Баалей-Иуды, чтобы перенести оттуда Ковчег Божий, который назван именем Господа Цеваота, обитающего между керувами…» (II Сам. 6:1–2).

Устное предание, между тем, настаивает, что в первой церемонии по перевозке Ковчега принимало участие 90 тысяч человек, что, в свою очередь, задает новые загадки комментаторам: зачем же тогда текст говорит о тридцати тысячах «отборных от Исраэля»?

По одной из версий, эти 30 тысяч как раз к переносу Ковчега вообще отношения не имели — в данном случае имеется в виду, что Давид собрал армию из тридцати тысяч отборных воинов и, чувствуя себя с такой армией совершенно спокойным, мог заняться государственными делами — в том числе оставив на время Иерусалим на попечение его гарнизона, посвятить себя хлопотам по перенесению Ковчега. По другой версии, речь идет о тридцати тысячах официально приглашенных знатных людей, но вместе с ними на праздник поспешили и десятки тысяч простых израильтян.

Но куда больше загадок задает происшедшая вслед за этим, в ходе переноса Ковчега трагедия:

«И поставили Ковчег Божий на новую повозку. И вывезли его из дома Авинадава, что в Гиве; а Узза и Ахийо, сыновья Авинадава, вели новую повозку. И понесли его из дома Авинадава, что в Гиве; и Узза с ковчегом Божьим, а Ахийо шел перед Ковчегом. А Давид и весь дом Исраэлев играли перед Господом на всяких музыкальных инструментах из кипарисового дерева, и на кинорах, и на арфах, и на тимпанах, систрах и кимвалах. И когда дошли до Горэн Нахона, Узза протянул руку к Ковчегу Божию и поддержал его, так как волы тряхнули его. И воспылал гнев Господа на Уззу, и поразил его там Бог за его оплошность, и умер он там у Ковчега Божья. И опечалился Давид, что Господь побил Уззу; и называют то место поныне Пэрэц-Узза (Поражение Уззы. — П. Л.)…» (II Сам. 6:3–9).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});