Марь - Татьяна Владимировна Корсакова

в здешнее болото целую экспедицию.

— Интересно другое. — Командор выдержал драматическую паузу, а потом продолжил: — Все члены экспедиции пропали без вести.

— Потонули? — предположил Apec очевидное.

— Могли и потонуть. Особенно если сунулись не одни, а с каким-нибудь тамошним Сусаниным. Но с той экспедицией дело явно было нечисто.

— Что именно было нечисто? — воодушевился Apec.

— Остался там один… очевидец.

— Из местных?

— Из пришлых. Немчик, годков семнадцати. Служил при фон Лангере то ли секретарем, то ли писарчуком. Так вот, когда фрицы собрались в экспедицию, немчик не пошел. Сказался больным. Вроде как живот у него скрутило.

— И ты знаешь, как звали этого немчика? — с надеждой спросил Apec.

— Я-то знаю, но дальше разговаривать буду не с тобой, а с твоим нанимателем. И не надо мне лить в уши, что ты занимаешься расследованием в одиночку.

— Чего ты хочешь? — Apec был готов к такому повороту событий и предполагал, что Стэф готов раскошелиться за такую инфу. — Сколько?

— Финансовую сторону мы непременно обсудим, — ласково ответил Командор. — На данном этапе меня интересует кое-что другое: я хочу участвовать.

— В чем? — растерянно спросил Apec.

— В том, что вы там затеваете. Я хочу участвовать и хочу долю.

— Долю от чего? От Шамбалы? — Apec начал терять терпение.

— Долю от каждого артефакта, который вы… — он осекся, а потом продолжил: — который мы найдем в болоте.

— А если мы ничего там не найдем?

— А если мы ничего там не найдем, я буду участвовать из любви к искусству. И прежде чем ты побежишь с докладом к своему боссу, я хочу ему кое-что передать. — Голос Командора сделался вкрадчивым. — У меня есть не только имя и фамилия очевидца. Я с ним побеседовал. Несмотря на свой более чем преклонный возраст, дедок был в здравом уме и трезвой памяти. И то, что он мне рассказал, может показаться твоему боссу весьма любопытным.

— Ты говоришь по-немецки? — спросил Apec с сомнением.

— Я не говорю по-немецки, а вот он прекрасно говорит по-русски. После войны и лагеря для военнопленных он остался жить в СССР. И на случай, если вам с боссом захочется срезать угол, предупреждаю: дед уже помер. Можно сказать: я последний, с кем он общался перед смертью. И у меня есть видеозапись этого разговора. Так что без меня вам никак. Так ему и передай, этому своему боссу!

Apec хотел сказать, что Стэф ему никакой не босс, а деловой партнер, но вместо этого сказал:

— Я с ним переговорю.

— Переговори, — буркнул Командор. — Только побыстрее. А лучше дай ему мой номер телефона, пусть наберет. Хочу все лично обсудить, без посредников.

Прозвучало оскорбительно. Apec и оскорбился. Даже связь обрубил, не прощаясь. По сути, за уплаченное бабло Командор не рассказал ему ничего. Ну, или почти ничего. О связи роты СС с Аненербе они и сами рано или поздно додумались бы.

Какое-то время Apec размышлял, стоит ли вообще рассказывать Стэфу о поступившем предложении, а потом решил, что все-таки стоит. Организатором и финансовым вдохновителем их авантюры был именно Стэф. Значит, ему и решать, нужно ли брать в команду кого-то еще.

Докладывая Стэфу о своем разговоре с Командором, Apec очень старался, чтобы в его голосе не было ничего, кроме деловой отстраненности. Наверное, получилось, потому что, дослушав, Стэф спросил:

— Ты его знаешь?

— Командора? Лично нет. Пересекались пару раз на форуме. У нас же, сам понимаешь, какая специфика. Личные данные никто не светит. Но если ты хочешь знать мое мнение…

— Да, я хочу знать твое мнение. Насколько он компетентен?

— В нашем деле он настоящий профи, — сказал Apec после небольшой паузы. — Историю знает лучше любого доктора наук. Форум модерирует строго, но справедливо. А про человеческие качества я могу сказать только одно: походу он тот еще жучара.

Как Apec ни старался, а последняя фраза выдала-таки степень уязвлённости его самолюбия. Стэф, кажется, все понял.

— Я поговорю с ним, — сказал он, — сбрось мне его номер. И спасибо тебе.

— За что? — удивился Apec.

— За честность, — сказал Стэф и отключил связь.

Глава 20

Какое-то время Apec еще ждал, что Стэф или Командор ему перезвонят. Но телефон молчал. Похоже, они решили договариваться без него.

Несмотря на жаркий день, от болота наползал туман. У Ареса появилось ощущение, что над домом и заводью установили гигантский колпак из матового стекла. Цвета тут были приглушенные, а очертания предметов — акварельно-размытые. Но вся эта приглушенность и акварельность исчезли, стоило Аресу свернуть от заводи к лесу. Перейдя невидимую, но физически осязаемую границу, он зажмурился от яркости красок, звуков и запахов. Здесь, вдали от болота, жизнь била ключом.

Аресу вдруг подумалось, что вся эта яркость снова забудется и потеряет актуальность, стоит ему только вернуться в дом у заводи. По его подсчетам и подсказкам навигатора, до фермерского дома было шесть километров пути, одна часть которого пролегала по лесу, а другая — по лугу вдоль реки. По лесной дороге идти было легко, а на лугу Ареса одолела жара. Он все еще бодро шагал по пыльному проселку, но раз десять пожалел, что не взял с собой воды.

Apec был уже в нескольких километрах от цели, когда сзади послышался рев мотора, а потом в клубах пыли появился мотоцикл. Добрый человек непременно остановился бы, чтобы поинтересоваться у усталого путника, не нужна ли ему помощь, не подкинуть ли его из пункта А в пункт Б. Но за рулем мотоцикла сидел какой-то черт! Он не только не остановился, но и промчался в такой близости от Ареса, что едва не сбил его с ног, обдав при этом душным облаком пыли и