Наследница проклятого рода. Книга III - Дмитрий Трояновский

Присоединившиеся к друзьям кочевники так ловко набрасывали арканы на лапы крылатой стражи, что никто не сумел сбросить свой груз вниз и тем самым убить пленников. Шум крыльев, лязг взламываемых замков, радостные крики освобожденных… Вангерт не стал возиться с запорами, а просто рубил Хьорендаллем железные прутья, как солому. Он не сразу осознал, что нашел Таламанда, когда увидел, что в спустившейся рядом с ним клетке находится всего один пленник. От удара меча отлетела дверь.

Старый волшебник лежал в углу. Его борода была грязна и спутана, белые одежды порваны. Эстальд поднял палочку, чтобы произнести нужное заклинание, но неожиданно Таламанд сам открыл глаза.

— Друзья, это вы… — только и смог произнести он.

— Мы нашли… — начал, было, Вангерт, но осекся.

В этот самый момент что-то произошло в портале. Пурпурный вихрь, круживший над квадратной площадью, столбом взметнулся до самых небес. Исполинский шар вздулся и лопнул над порталом, накрыв всю долину фиолетовыми волнами остро осязаемой и откровенно злой магической энергии. Все оказались ослеплены и сбиты с ног. Окружающие Долину Праха скалы задрожали, с них с грохотом посыпались камни. В продолжавших гореть над порталом огнях, теперь напоминавших пламя исполинских свечей, началось какое-то движение. Перенесенное могущественной магией в это пустынное место невесть откуда, наружу вылезало нечто совершенно непонятное и жуткое.

Глава 13 У последних врат

Кромфальд пришел в себя от того, что ему на голову вылили ведро омерзительных помоев, так что он едва не захлебнулся. Кашляя, отплевываясь и ругаясь, он с трудом протер глаза. Все тело ныло так, что даже это простое движение отозвалось дикой болью. Он находился в тесном, таком, что невозможно было даже лечь, каменном мешке без окон. Здесь было очень сыро, с потолка капала вода, а стены густо поросли плесенью. За открытой дверью горел слабый свет, но его почти полностью заслоняла исполинская фигура надсмотрщика с ведром в руках.

— Нечего тебе спать! — рявкнул он. — На, пожри, собака! — с этими словами он швырнул на пол какие-то отбросы, которые хороший хозяин не дал бы даже свиньям. — У тебя впереди дальний путь, так что не советую брезговать! — и он захлопнул железную дверь и повернул ключ в замке.

Все погрузилось во мрак. Волшебник подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Его руки и ноги сковывала огромная цепь, присоединенная к кольцу в стене. Она практически не позволяла ему двигаться и уже натерла кровавые мозоли на голенях и запястьях. Рядом пищали крысы, под потолком несколько пауков растянули свою сеть. Кажется, еще немного, и он просто упадет замертво, и его мерзкие сожители наконец приступят к долгожданному пиршеству.

В раскалывающейся от боли голове одно за другим всплывали воспоминания. Все, что произошло с первого дня войны — осада Кронемуса, долгий путь по северным землям и дальше… Но чаще всего перед глазами возникал последний день — тот, из-за которого все пошло прахом. Наследница жива, а Дерлфорст достался врагу. Они не использовали свой последний шанс. Уцелел ли хоть кто-то из заговорщиков?

— Что мы сделали неправильно? Почему все так вышло? — сокрушался волшебник.

С какой радостью бы он обрушил всю магическую силу на ненавистные оковы, вырвался бы из темницы, разя своих тюремщиков направо и налево, до тех пор пока они не разорвут его на части… Это была бы легкая, пусть и неспособная ничего изменить смерть. Но в подземелье явно находился мощный артефакт, не позволяющий творить волшебство кому-либо, кроме черных магов Смаргелла. Да и не будь его, Кромфальд был слишком измотан, чтобы применить даже самые простые чары.

Собственная судьба его теперь совершенно не волновала. Казнят его или заморят голодом — какая разница? И что это за «дальний путь», о котором сказал стражник, ему было совершенно все равно. Запах брошенной им пищи вызывал невыносимую тошноту и головокружение, но он даже не пытался ничего с этим поделать, а лишь прислонился, насколько позволяли цепи, к холодной каменной стене и бессильно уронил голову на грудь. Волшебник знал, что он проиграл. Так прошло несколько часов.

Вдруг за дверью раздался топот сразу нескольких пар ног и вспыхнул яркий свет. Вновь щелкнул замок, и Кромфальд увидел в коридоре нескольких воинов, один из которых держал фонарь.

— А ну, пошли! — приказал тюремщик, стоявший впереди всех.

Двое отсоединили сковывающие мага цепи от кольца в стене и потащили его из камеры, подгоняя вперед пинками и тычками.

Они прошли через лабиринт лестниц и коридоров. Судя по тому, сколько им пришлось подниматься, камера волшебника находилась гораздо ниже уровня моря. Наконец, промелькнуло окно, сквозь которое пролился багровый свет и донесся шум прибоя. Еще несколько поворотов — и мага вытолкнули на набережную, где в лицо ему ударил ледяной ветер. Громко бранясь, надсмотрщики повели Кромфальда к причалам.

— А просто так меня повесить, что, совесть не позволяет?! — сквозь зубы процедил он, поняв, что его, видимо, хотят посадить на корабль.

Маг ожидал, что ему ответят кулаками и кнутом, но стража лишь громко расхохоталась.

— Не такой уж ты и храбрец, чертов фокусник! — довольно пробасил один из его мучителей. — Больно легкой смерти хочешь!

Подгоняемый надсмотрщиками Кромфальд поднялся на палубу. Затем его провели по узкой лестнице, ведущей в трюм. Несколько поворотов, и его втолкнули в холодную, темную каморку размером четыре на шесть футов. В ней никого не было. Дверь за спиной мага тут же захлопнулась. Судя по громкому топоту и голосам, доносившимся из коридоров, судно готовилось к отправке. Спустя некоторое время заскрипели якорные цепи, и волшебник понял, что они отчаливают.

Великий океан был явно беспокоен. Из-за сильной качки у пленника началась морская болезнь, так что еду, которую ему приносили тюремщики, желудок немедленно отторгал. Сколько продолжался этот бесконеный кошмар — дни, недели? А может годы и века?

— Нет, столько не может быть, — думал Кромфальд. — Нас поймали 12 июля, а свадьба в ночь с 23 на 24 августа. Значит, точно меньше шести недель. Скорей бы все это кончилось…

Мысли о случившемся провале по-прежнему терзали его каждое мгновение. Да, он с самого начала знал, что шансы очень малы, но мог ли он представить, что все закончится именно так?

— Что бы ни произошло в этом несчастном мире, под небесами которого я еще несколько дней проживу, во всем буду виноват именно я, — он в отчаянии ударил кулаком в стену своей темницы, разбив пальцы в кровь, после чего бессильно лег на скрипучий пол.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});