Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер

талию.

– Это я, значит, тормоз?! – Он прижимает ее к себе. – А может, проверим?

– Хорош!

Почему он так смотрит на нее? И зачем держит? Да, у него с реакцией все в порядке, урок усвоен. Усвоен – и неожиданно приятен.

– А как насчет эксперимента? – В его глазах мерцают инфернальные огоньки: кажется, не только у нее внутри прячется демон. – Если у нас с тобой все получится, значит, проблема в приложении… Или ты боишься?

И снова вспышка. Но уже не такая, как прежде: вдвое сильнее и ярче. Теплые губы, горячие ладони, капли пота, вдох-выдох, вдох-выдох… Борьба, схватка, взрыв – и все тонет в слепящем свете.

– Ночь пройдет, наступит утро ясное…

– Захлопни варежку, трубадур!

– Знаю, счастье нас с тобой ждет…

– Я сейчас полицию вызову!

– Лена! Ле-е-е-на-а-а!

Крики за окнами настойчиво врывались в подтаявшее, как сливочное масло на жаре, сознание. И если бы не звуки ее имени, Лена бы просто повернулась на другой бок и продолжала спать, но вопли во дворе лишь набирали децибелы.

– Пошел вон, наркоман!

– Ночь пройдет, пройдет пора ненастная…

– Да сколько можно, мне в шесть на работу!

– Лена, я знаю, ты дома!

Оторвав щеку от липкой груди Кобзева, Лена подслеповато прищурилась. В доме напротив горели только окна лестничных клеток, стало быть, время перевалило часа за два ночи.

– Кажется, там тебя требуют, – пробормотал Никита, накрывая голову подушкой.

Осознание произошедшего было сродни рухнувшему потолку. Лена отпрянула, но спросонья не рассчитала и больно ударилась о подлокотник дивана. Впрочем, эта боль была меньшим из всех зол за последние сутки. Переспать с Кобзевым! Не по принуждению, не под запрещенными веществами, не под губительным влиянием алкоголя. Просто так! Господи, куда уж хуже?!

– Ле-е-е-на-а-а!

Ах да. Вот и новый уровень дна – позор на весь подъезд. Видно, кто-то там, наверху, решил, что Лене слишком сладко живется. Работа, мужчина мечты, квартира… Отобрать все – и побыстрее. Может, это расплата за «Влюбителя»? Надумала вмешаться в божественный промысел, так узри свое место, тварь дрожащая.

Молясь, чтобы крики предназначались не ей, а какой-нибудь другой Лене, Фетисова, прикрываясь пледом, подбежала к окну. Впрочем, в молитвенном чатике ее, похоже, забанили: у подъезда в сердечке из свечей стоял, пошатываясь, Ян Томский.

– Лена! – возопил он, когда Лена распахнула окно. – Это серенада для тебя! Спускайся сюда! Прошу, нам надо поговорить!

– В обезьяннике будете разговаривать! – послышалось откуда-то сверху. То ли кто-то из соседей не выдержал песнопений Томского, то ли сам Господь оторвался от текучки, чтобы утихомирить разбушевавшихся смертных.

– Поднимись ко мне! – крикнула Лена изо всех сил, но поскольку рождена она была не для оперных театров, ее возглас прозвучал глухо и как-то даже жалобно.

– Что?! – проорал Томский в разы громче. Ему бы вдохновлять на сражения целые войска с такими-то голосовыми данными.

Пришлось высунуться из окна по пояс и жестами пригласить Яна внутрь. На сей раз Томский все понял и, радостно замахав руками, исчез под козырьком подъезда.

– Надо было его на телефон заснять. – Никита подошел к Лене сзади так тихо, что она чуть не вывалилась в окно от неожиданности. – Ну а что? Был бы компромат на будущее.

– Твою мать, Кобзев! Он же сюда идет!

– И? – Никита упер руки в боки вместо того, чтобы прикрыть свой срам.

Объяснять, чем чревата встреча влюбленного и явно нетрезвого мужчины с голым любовником своей музы, времени не было. В конце концов, если Никита не понял все сразу, то не факт, что до него дойдет даже после презентации с картинками. Поэтому Лена молча кинулась собирать одежду Кобзева, пихнула ее хозяину и буквально пинками вытолкала его в прихожую.

– Я же не пойду в таком виде! – оскорбился Никита.

А, значит, передо мной трясти причиндалами можно, а соседей жалко?

– Уже все спят! – Лена отперла замок.

– А мои кроссовки?

Фетисова закатила глаза, но кроссовки Кобзеву все же подала и уже хотела распахнуть дверь, как вдруг снаружи громыхнул лифт. Лена и Никита переглянулись. Вряд ли приехал кто-то из соседей или какой-нибудь заблудший ночной курьер, следовательно, бежать было поздно, и варианта осталось два. Первый начинался бы со слов: «А мы тут с Кобзевым в доктора играли». Его Лена отмела сразу. Второй подразумевал игру в прятки.

Единственным местом поблизости, способным скрыть от посторонних глаз обнаженную натуру Никиты с кроссовками в придачу, был старый скрипучий шкаф-купе. Туда-то Лена и затолкала своего одноразового любовника, невзирая на его протесты. Знала бы она раньше, что наступит день, когда ей придется прятать в шкафу одного мужчину от другого, поставила бы у себя в квартире скрытые камеры и заработала кучу денег на прямой трансляции этого реалити-шоу в интернете.

Дверцы шкафа елозили по направляющим плохо, болтались и периодически застревали, и Лена с трудом успела закрыть Кобзева, прежде чем Ян ввалился в прихожую.

– Лена! – окатил он ее хмельным амбре и сгреб в охапку. – Я так скучал…

– Но я же только недавно уехала, – пробормотала она, задержав дыхание: перегар был поистине удушающим. Судя по всему, на яхте у Томского водилось не только шампанское.

– Прости меня, Лена. – Он уткнулся в ее шею, щекоча своей отросшей щетиной. – Я не знаю, что со мной случилось… Но у меня есть идея!

Ян отстранился, игриво подмигнул, а потом схватился за ремень на джинсах.

– Что ты делаешь?! – оторопела Фетисова.

– Смотри. – Он не с первого раза, но все же справился с пряжкой. – У нас ведь все было в прошлый раз… Ну, когда я выпил… И я подумал… – Томский расстегнул ширинку, и джинсы сползли до колен. – Надо просто повторить все, как было… Вернуться к истокам… – Он покачнулся, посмотрел вниз и скорчил жалобную физиономию. – А у тебя больше ничего выпить не найдется?

Лена все еще лелеяла надежду достучаться до здравого смысла Яна, но из шкафа послышался сдавленный звук, который бывает, если кто-то чихает или изо всех сил пытается не ржать.

– Кто это?! – Томский, шатаясь, повернулся