Нахимов. Гений морских баталий - Юрий Лубченков

Расцвет имамата Шамиля пришелся на середину 40-х гг. XIX в., когда были одержаны впечатляющие победы над гяурами (немусульманами, т.е. русскими). Но к началу Крымской войны имамат вступил в полосу своего кризиса. Недовольные авторитарной политикой Шамиля, его насилиями над населением, налогами и поборами, растущим социальным неравенством, а также стремясь к мирной жизни, многие горские общества все больше склонялись к примирению с русскими властями. Тем более что те предоставляли лояльным горцам немалые поблажки. Подобные же процессы происходили на Северо-западном Кавказе.

Английские и турецкие власти в течение нескольких десятилетий вели интенсивную антироссийскую пропаганду среди горцев, поддерживали их материально. Правда, горцы довольно скептически воспринимали эту пропаганду, а помощь оружием, снаряжением, порохом, всем прочим оказалась малоэффективной благодаря действиям русского Черноморского флота.

Тем не менее коалиционные силы считали горцев своими союзниками, планируя координировать с ними боевые действия против русских войск, особенно на Кавказе. И действительно, с началом Крымской войны Шамиль и горцы Черкессии активизировали свои действия. Шамиль совершал набеги на Грузию, участились нападения на всех участках противостояния между горцами и русскими войсками. Правда, эти набеги, как правило, успешно отражались.

Шамиль посылал своих послов к командованию союзных войск. В 1855 г. отряды горцев поддерживали действия союзного флота против русских укрепленных пунктов на восточном берегу Черного моря в районе Таманского полуострова

Однако существенной роли помощь горцев союзникам не сыграла Мало того. Русские военные с некоторым даже недоумением заметили недоверчивость и даже враждебность между горцами, с одной стороны, и союзниками, включая турок, — с другой. Так, в мае 1855 г., после оставления русскими войсками Анапы, союзники направили туда «князя черкесов» Сефер-бея — знатного представителя горских народов, бежавшего некогда в Турцию и ставшего там офицером. Сефер-бей создал отряд из горцев, который занял развалины Анапы, оставшиеся после ухода оттуда русского гарнизона Однако позже, когда из Турции Сефер-бею поступил приказ впустить в Анапу англичан, он отказался это сделать. Точно так же действовали другие руководители горских отрядов. Все попытки организовать согласованные действия сил внешних и внутренних врагов России на Кавказе, как правило, не удавались. Так, во время нахождения войск Муравьева под Карсом Шамиль практически не предпринимал никаких активных действий, чем, разумеется, способствовал падению Карса

Конечно, свою роль сыграло то, что силы горцев к тому времени были уже надломлены русской армией в ходе многолетней ожесточенной Кавказской войны.

Но главное заключалось в ином. Шамиль и другие вожди горских повстанцев своим практическим умом очень скоро поняли, что реальной помощи, помимо широковещательных деклараций, от союзников они по-прежнему не получат.

Кроме того, активная проповедь вражды к иноверцам, на основе которой сплачивались кавказские племена в борьбе с Россией, вызывала у них ненависть ко всем гяурам, в том числе жителям европейских стран, желавшим «освободить» Кавказ от гнета русского царя.

Горцы также наблюдали полную зависимость турок от англо-французов, наглядно увидели то презрение, с которым относились «просвещенные» европейцы к «диким» турецким воинам Это оказалось для свободолюбивых народов Кавказа наглядным примером того, что станет с ними, если они начнут, подобно туркам, помогать англичанам и французам в их борьбе с Россией. На этом фоне более уважительное отношение русских властей к горцам иногда оказывалось для них гораздо приемлемее, чем высокомерное «покровительство» западноевропейцев.

Вот как писал об этом Н.Н. Муравьев: «При большей опытности и лучшем знании народов, с коими союзники вступили в сношения, они должны были бы рассудить, что горцам, воюющим с нами за независимость, равно противно было всякое иго и что введение порядков, которых они могли ожидать от наших врагов, столько же было бы для них тягостно, как и наше владычество… Шамиль, руководствуясь, быть может, подобными же мыслями, имел к соперникам нового рода едва ли еще не большее отвращение, ибо он мог ожидать, что мнимые благотворители-союзники, хотя б то были единоверные ему турки, потребуют от него покорности».

Взятие русскими войсками Карса, как небезосновательно говорили английские парламентарии-оппозиционеры, действительно оказалось для народов Кавказа знаковым событием. Россия продемонстрировала свое неоспоримое могущество, которое больше всего ценят эти народы.

ПАРИЖСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР

К моменту падения Севастополя новый император, сын Николая I, царствовал уже в России более полугода Император Николай I скончался 18 февраля 1855 г. после нескольких дней болезни, обычной простуды, как правило, проходившей незаметно для него, человека, обладавшего до конца жизни железным здоровьем. Говорили, что он просто не хотел жить. Ибо в проигрываемой войне рушилось все, чему он верил, чему поклонялся, что строил. Рушилась Система государства, которому, казалось, не будет износа. И уж тем более Николай, всегдашний победитель, не мог сесть за стол переговоров проигравшим. А садиться было надо.

И поэтому, уже простуженный, он в самый мороз в открытых санях в летней шинели ездил несколько дней на встречи с маршевыми батальонами. А потом лег на простую солдатскую койку в дальней холодной комнате Зимнего дворца, укрылся походной шинелью и, позвав старшего внука, сказал ему: «Учись умирать!» Незадолго до того повелев считать участникам Севастопольской обороны месяц за год. Он ушел, ни с чем не смирившись и ничего не желая переменять из того, что всю жизнь считал правильным. Ушел, сделав, что было ныне в его ограниченных силах, тем, кто ныне сражался за Россию и за него. Предоставив сыну мириться с Европой.

Выяснять возможности заключения мира начал в конце 1855 г. русский посол в Австрии князь А.М. Горчаков, будущий канцлер России. Через доверенных лиц-коммерсантов он вступил в переписку с приближенными императора французов Наполеона III, который также склонялся к началу мирных переговоров. Вскоре российский канцлер К.В. Нессельроде вступил в переписку по тому же вопросу с министром иностранных дел Франции Ф.-А. Валевским, незаконнорожденным сыном Наполеона I и двоюродным братом императора Наполеона III. Об этих сношениях стало известно австрийскому правительству, которое решило воспользоваться этим для нажима на Россию.

В декабре 1855 г. австрийский посол в России вручил Нессельроде ультиматум Австрия требовала от России предварительного согласия на пять условий мира. В случае отказа России Австрийская империя «принуждена» будет объявить ей войну. Пять условий включали требования нейтрализации Черного моря, отказ России от исключительного покровительства над Молдавией и Валахией, свобода плавания по Дунаю, согласие России на коллективное покровительство всех великих держав над христианами Турции и, наконец, возможность держав во время будущих мирных переговоров с Россией возбуждать новые вопросы и предъявлять новые претензии «в интересах прочности мира». Последний из пяти пунктов был самый неопределенный и потому самый опасный для России. Австрийский посол поставил и срок принятия ультиматума — 18 января 1855 г.

На совещание Александра II с высшими сановниками империи (М.С. Воронцов, П.Д Киселев, Д.Н. Блудов, В А. Долгоруков, К.В. Нессельроде, П.К. Мейендорф, великий князь Константин Николаевич) был выработан ответ австрийцам: Россия принимает четыре первых пункта, но пятый отвергает, а также отвергает всякое урезывание свой территории. Лишь один граф ДН. Блудов выступал за продолжение войны. Остальные, включая императора, считали необходимым заключение мирного договора

В феврале 1856 г. в Париж съехались уполномоченные семи держав для ведения переговоров. Россию представляли А.Ф. Орлов и Ф.И. Бруннов, Францию — А. Валевский (председатель конгресса) и Ф. Буркене, Великобританию — Г. Кларедон и Г. Каули, Сардинию — К. Кавур и С. Вилламарина, Турцию — Али-паша и Джемиль-бей, Австрию — К. Буоль и И. Гюбнер, Пруссию — О. Мантейфель и М. Гарцфельдт.

Глава русской делегации граф Алексей Федорович Орлов был сторонником сближения с Францией против Австрии и Англии. Поэтому он стремился играть на противоречиях союзников антирусской коалиции. Очень скоро представителям России стало ясно, что Франция не намерена продолжать войну с Россией, а Англия одна также не сможет этого сделать несмотря на свое желание. Наполеон III не был расположен поддерживать и планы английского правительства по вытеснению России с Кавказа. Поэтому Валевский на конгрессе был склонен поддерживать Россию, однако одновременно не желая слишком обострять отношения с Англией. Опираясь на Францию, Орлову удалось также отбить попытки Австрии завладеть Дунайскими княжествами. По решению конгресса австрийские войска должны были покинуть территорию этих княжеств.