Я-истребитель - Владимир Поселягин

– Прощай, может еще свидимся, – обнял я Иванова. Ламов с экипажем уже попрощались теперь наша с Карповым очередь.

– Ну пока бойцы, – махнул я рукой, и скомандовал.

– По машинам! – после чего мы с карповым побежали к «мессерам». Натянув парашюты, мы полезли в кабины. После нашего взлета оставшиеся бойцы должны были уничтожить все оборудование, два оставшихся истребителя, и двинуться дальше к фронту.

– «Карп» ты эфире? – спросил я, проверяя связь.

– Да, товарищ… Да «Малой».

– Идешь первым на взлет, я прокомментирую. Давай.

Под мои советы сержант вывел «худого» на полосу и стал разгоняться.

Проблем с освоением не должно было быть. Именно так мне казалось. Если уж Карпов за такое короткое время смог овладеть МиГом, то что говорить про «мессер». Тот в управлении был проще, да и все его недостатки я объяснил, как и достоинства.

Вот худой силуэт истребителя оторвался от полосы и стал набирать высоту. Я следовал за ним, отстав метров на двести, тревожно следя за машиной сержанта впереди.

– Шасси убери. Ага, молодец. Набираем километр и идем к нашим.

Как только мы набрали нужную высоту, я стал показывать сержанту пилотажные фигуры и велел повторять их ему. Сперва осторожно, но потом все быстрее и лучше он осваивал машину. Я и раньше замечал что у Карпова как и у меня быстрое усвояемость машин. На МиГе он стал крутить фигуры высшего пилотажа на третьем вылете, а это рано поверьте мне.

– С нашими бы не встретиться, – сказал Карпов, заняв позицию ведомого. Летели мы уже привычной змейкой, переговариваясь по рации.

– У нас скорость, если что уйдем на вертикаль, это фишка у «мессеров», да ты знаешь.

– Ну да, все-таки на ней интересно летать.

– Да уж… Слушай мне кажется, или там самолеты? – спросил я вглядываясь в мелькавшие силуэты.

– Где?

– Прямо по курсу, на пятьдесят.

– По-моему это «лаптежники» на кого-то заходят.

– Приготовься, атакуем. Оружие к бою.

– Есть к бою, – не совсем уверенно ответил Карпов.

Его сомнения были не лишены смысла. Летит в первый раз, а тут еще и атаковать «штуки», а это тоже не очень просто.

Линию фронта мы уже пересекли, это было хорошо заметно, так что уже минут десять летели над своей территорией.

– Вижу шесть. Что скажешь? – спросил я.

– Тоже самое. Шесть их.

– Небо чистое. Расходимся.

Кроме нас тут больше никого не было, так что мы решили разделиться, и атаковать по одиночке. Мощь удара от этого усиливалась.

Сделав горку, я вошел в пике, и открыл огонь по пикирующей на дорогу «штуке». От нескольких выстрелов из пушки ей практически разнесло одно крыло из-за чего она не выходя из пике вмазалась в землю. Карпов тоже не сидел без дела, подойдя к вышедшему из атаки «лаптежнику» он в упор расстрелял его. Оставляя дымный след, тот понесся к земле. Остальные еще не поняли в чем дело как я кинулся на следующего, тот только выходил из атаки и набирал высоту.

Кинув взгляд вниз, я похолодел. У меня реально пробежала изморозь по спине.

– Сука-а-а, там же дети-и-и!!!! – заорал я в бешенстве, дав очередь из пулеметов.

Немцы не атаковали военную колонну, что была на виду, их цель длинная веретеница беженцев который уже разбегались по кустам. На дороге стояли четыре автобуса, два из них горели, и лежали раскиданные детские тела рядом. Видимо он расстрелял их когда они выбегали из остановившихся автобусов.

– «Малой». Что случилось? – услышал я тревожный голос Карпова.

– Эти уроды гражданских расстреливают, там четыре автобуса и убитые дети. Тот «лаптежник» у которого дымит мотор их и расстрелял, – ответил я уже спокойным тоном, разворачиваясь для новой атаки.

– Суки!!! – отметился сержант.

– Возьми на себя остальных, этот мой, как понял?

– Понял. Работаю, я уже второго подшиб, сам в прицел влез, осталось два.

Увернувшись от очереди стрелка-радиста я дал очередь по самолету из-за чего «штука» пошла к земле планируя. Заметив что подомной улепетывает на бреющем еще одна «штука», я оставив своего бросился к ней, и пушечной очередью вогнал его в землю. Так получилось, что «юнкерс» врезался в землю рядом с орудиями какой-то артиллерийской части. Самих бойцов не было попрятались, а вот орудия остались на дороге. Пока я сбивал «лаптежника» мой недобиток отстрелив шасси, уже плюхнулся на землю, недалеко от дороги, и оставляя отчетливо видную борозду скользил на пузе.

– Живой сволочь? – воскликнул я увидев как открылся фонарь.

Я видел что к самолету бегут красноармейцы, которые быстро спеленали уродов.

– «Карп» что у тебя?

– Все нормально, догнал последнего и вогнал его в землю. Возвращаюсь. У меня только одна проблема, боезапас кончился.

– Понял. Наши внизу приняли эту тварь, так что шанс поквитаться будет. Давай ко мне. Идем домой.

Поднявшись метров на четыреста, мы полетели к нашему аэродрому, в той же паре. Я ведущий, сержант ведомый. Мне все больше нравился этот немногословный парень с открывшимися у него неплохими летными данными.

Летели мы над дорогой, так было легче ориентироваться. Наше появление вызывало очевидную панику. Раньше я бы посмеялся, но сейчас это вызывало лишь горькую улыбку.

– Командир посмотри справа на параллельную дорогу. Мне мерещиться? – услышал я в эфире голос ведомого. Оторвавшись от наблюдения за дорогой слева, я посмотрел с другой стороны.

А вот там была интересная ситуация. Я увидел на пустой дороге три полуторки набитых красноармейцами, они ехали к нам в тыл, но не это привлекло внимание Карпова, а то что они остановились и вывесили опознавательные знаки. Немецкие кресты на красном фоне. Специально на кабину накинули, чтобы было можно рассмотреть только с воздуха.

– Немецкие диверсанты! – ответил я на удивленный вопрос ведомого.

– Что делать будем? – спросил сержант.

– Что-что, атакуем конечно. Ты пустой?

– Да, все до железки отстрелял.

– Ясно, будешь наблюдателем. Поднимись метров на пятьсот, и следи за воздухом, а я пройдусь по ним. У меня еще полбоекомплекта. Расходимся.

– Понял, – отзывался ведомый и мелькнув нежно голубым брюхом истребителя пошел на разворот.

Первым заходом я не стал стрелять, просто опустился пониже пролетая над ними, и успокаивающе покачал крыльями машущим руками немцам. Мол, я понял, опознал.

А вот вторым заходом прямо на дорогу, открыл огонь из пушек. Позиция была выбрана более чем удачно. Заходил я на головную машину и пушечные снаряды разорвав кабину и разбрызгав кусками тел в кузове плотно сидящих солдат в разные стороны прошлись и по второй машине. На третью уже не хватило высоты, пришлось выводить «мессер» из пике.

Расстрелянные машины скрыла пыль, поднятая разорвавшимися на дороге снарядами. Сделав дугу я снова вошел в пике атакуя третью машину, из нее уже попрыгали пассажиры и разбегались в разные стороны. На этот раз я открыл огонь из пулеметов. Глядя как очереди, поднимая пыль пересекают несколько бегущих силуэтов отчего они падают изломанными куклами, я прорычал выводя истребитель из атаки:

– Это вам не безоружных расстреливать. Почувствуйте на себе, что значит воздушные налеты.

В наушниках послышался отчетливый смех.

– Что смешного? – спросил я у ведомого.

– Да я только что понял что немецкий истребитель сбивает своих же, и расстреливает тоже.

– Действительно смешно, – спокойно сказал я, заходя на очередной вираж и бросая «мессер» вниз. Немцы уже попрятались по кустам, так что моя цель была третья машина, пусть пехом походят.

Расстреляв машину, я вывел истребитель и стал кружить над дорогой высматривая немцев, но в придорожных кустах было тихо.

– Все. Что мог я сделал. Идем к себе.

– Хорошо.

Убедившись, что Карпов занял место ведомого, я повел машину на свой аэродром. Судя по местности, до него осталось километров двадцать.

Привычно зайдя на посадку, я опустился на три точки и покатился к своему капониру, с недоумением оглядываясь. Сомнений не было, еще странным показавшийся мне сверху аэродром, теперь просто подтверждал, что его покинули. Полки опять передислоцировались.

– Пусто, – услышал я голос сержанта.

– Угу. Вижу. Но все равно кто-то должен остаться. Давай к нашей стоянке рули, там определимся.

Мы подкатили к нашей стоянке, где были пустые капониры, и заглушили двигатели. Откинув фонарь, я встал и осмотрелся снимая с головы шлемофон.

Никого не было, ни движения.

Я скинул парашют, и энергично направился к землянке штаба, как заметил несколько фигурок, которые перебежками двигались к нам. Метнувшись в сторону, я залег за стволом дерева и приготовил пистолет к бою, однако это оказались свои. Я опознал в одном из фигур сержанта Горелова, из охранного взвода. Это он застрелил одного из немецких диверсантов во время попытки моего ареста, так что я хорошо его знал.