Ловушка для мужа - Оливия Голдсмит

Сильвия видела на снимке улыбающиеся лица детей. Пережитое волнение внешне не отразилось ни на ком из троих. Но Сильвия отлично помнила, как побледнел Боб, когда они потом рассматривали проявленные фотографии. Они долго молчали тогда, глядя на этот снимок, а потом Боб сказал то, о чем думала она: предыдущий кадр мог стать последним, где близнецы были сняты вместе.

Сильвия прижала руки к груди. Она не хотела терять Боба! И дело было даже не в любви, не в страсти или гордости. Он был частью ее жизни. Их объединяли общие воспоминания, которые ни с кем другим пережить она бы уже не смогла. Сильвия чувствовала, что никогда не выйдет замуж, если их брак распадется, – и не потому, что не сможет забыть Боба. Просто тогда она будет уверена, что никакие отношения не могут быть прочными. И ей не захочется переживать все заново и испытывать новые разочарования. Останется только обратиться к Богу, чья любовь никогда не покинет ее, или завести себе ретриверов с золотистой шерстью…

Сильвия толкнула бедром дверь в кухню и остолбенела. Все столы были завалены продуктами. Очевидно, Марла начала делать закупки ко Дню Благодарения, но казалось, что она собралась открыть небольшую овощную лавочку. На столе красовались огромные тыквы, подоконники были завалены помидорами, на крючке висела сетка с чесноком, которого с избытком могло хватить года на два. Полки ломились от банок с консервами, а у двери в подвал скромно приткнулись три мешка с картошкой. Господи, она что, собралась накормить целый полк? Чтобы привести здесь все в подобающий вид, не хватило бы и дня.

Сильвия привыкла к тому, что в кухне был всегда идеальный порядок. Конечно, она не доходила в этом стремлении до абсурда и не составляла алфавитный перечень всех припасов. Но у нее была вполне определенная система, и все всегда стояло на своих местах.

Сильвии пришлось кое-что передвинуть на столе, чтобы было куда поставить вазу. Интересно, а что же Боб? Неужели он ничего не замечает? У мужчин, наверное, нет глаз?..

Внезапно Сильвия задумалась, зачем она больше двух десятилетий изо дня в день вела нескончаемое сражение за чистоту и порядок. Детям беспорядок совершенно не мешал, она в этом не сомневалась. Но, кажется, и Бобу тоже было все равно… Для кого же тогда она старалась? Неужели только для себя? Сильвия вспомнила бесконечные часы, потраченные на уборку. Она могла бы вместо этого поиграть на рояле, провести время с детьми, заняться спортом, перекрасить волосы, наконец! Возможно, тогда она была бы счастлива и любима…

Сильвия бросила взгляд на часы, которые час за часом, день за днем отмеряли ее жизнь вот уже двадцать лет. У нее оставалось не так уж много времени, и она сочла за лучшее не продолжать ревизию всех нововведений Марлы. Она открыла дверь, в ванную, включила свет и чуть не вскрикнула, переступив порог.

Такой горы грязного белья ей видеть не приходилось – исключая, пожалуй, те случаи, когда приезд детей из летнего лагеря совпадал с возвращением Боба из командировки. Но сейчас это были не детские футболки и шорты. Здесь лежали вперемешку и махровые полотенца, свитера Боба, его спортивные рубашки, брюки и носки. Хуже всего, что вещи не были рассортированы и представляли собой сплошное разноцветное месиво!

С тяжелым вздохом Сильвия освободила верх стиральной машины, чтобы загрузить в нее первую порцию. Швыряя в машину белое белье, она обнаружила несколько трусиков Марлы и помертвела. Только сейчас она всем существом своим поняла и почувствовала, что Марла поменялась с ней местами и теперь живет в ее доме. Более того, она спала в ее постели, на ее простынях, а белье Марлы валялось здесь вперемешку с бельем Боба. Это было просто невозможно вынести. Что же она наделала?

Руки ее тряслись, горячие слезы дрожали на ресницах. Она наклонилась, чтобы захватить еще что-нибудь, и наткнулась на свою голубую шелковую ночную рубашку. Рубашка была совсем новая, ока купила ее специально, чтобы порадовать Боба в постели, но так ни разу и не надела. Как же она здесь оказалась? Неужели ее надевала Марла – с той же целью?

«Не может быть», – сказала себе Сильвия. Боб был слишком увлечен своей любовницей, чтобы думать о сексе с женой. Но так ли это на самом деле? Сильвия старалась гнать прочь сомнения, но это оказалось не так просто. Ведь она же отказала Бобу в близости! Разве ее нерешительность не могла подтолкнуть его к жене, то есть к Марле? Но если так, то весь ее план терял всякий смысл. Неужели Марла обманула ее, не удержалась и соблазнила Боба?

Сильвия закончила загружать машину, добавила порошка и захлопнула крышку. По щекам ее бежали слезы. Хотелось бы знать, много ли вот так же женщин рыдали за стиркой, обнаружив нечто такое, чего нет сил вынести? Она чувствовала себя Золушкой, но продолжала машинально сортировать белье, попутно освобождая карманы брюк Боба. Там всегда находилась какая-нибудь мелочь, скомканные банкноты, визитные карточки, обертки от жвачки. Но в кармане одной из последних пар Сильвия нащупала что-то более объемное. Это не мог быть бумажник: Боб носил его в пиджаке. Она сунула руку в карман и достала сложенный в несколько раз цветной буклет.

Сильвия предположила, что это рекламный проспект нового автомобиля, но, когда развернула его, в глаза ей бросились знакомые цвета.

– Боже мой! – вырвалось у Сильвии.

Измятые листки, полученные по почте несколько недель назад, напомнили ей, какой простой и ясной представлялась тогда жизнь и какой наивной она была. Ей казалось, что Боб ее любит, и у них все всегда будет хорошо…

Сильвия присела на край ванны и горько заплакала, сжимая в руке злосчастный буклет. Урчание стиральной машины заглушало ее рыдания.

22

Марла с головой ушла в подготовку ко Дню Благодарения. Она записала все, что собиралась купить. Получился внушительный список. То, что можно пользоваться кредитной карточкой Сильвии, доставляло ей огромное удовольствие – как будто она в Лас-Вегасе выиграла кругленькую сумму. Войдя в огромный супермаркет «Мир продуктов», Марла остолбенела. Она обычно покупала все, что ей нужно, в небольших магазинах, а этот, очевидно, предназначался для домохозяек, которые предпочитают делать запасы. Впрочем, сейчас она сама была такой домохозяйкой!

Марла нагрузила уже две тележки, но еще не добралась и до середины своего списка. Были выбраны неправдоподобно большие банки клюквенного варенья, огромные упаковки фарша и сладкого картофеля, и теперь она присматривалась к впечатляющего размера пакету с зефиром. В это время мимо проходил служащий.

– Скажите, пожалуйста, – остановила его Марла, – где я могу найти упаковку поменьше?