Десять лет на острие бритвы - Анатолий Конаржевский

Он достал два бокала, налил в них вина, подал один мне и чокнулся со мной, пожелав хорошего будущего. «Марья Львовна, угости его как следует, а я пойду к гостям, а то неудобно оставлять одних». Угощение было наславу. И когда я с удовольствием уплетал великолепный холодец, неожиданно открылась в кухню дверь и вошел, сделав удивленные глаза, увидев меня, начальник УИТЛК полковник Черняков.

«Как, и вы здесь?!» Я, конечно, вскочил и доложил, что принес рапорт о работе мастерских. Тут появился Теуш и, улыбаясь, бросил следующую фразу, которая мне очень хорошо запомнилась: «Ничего, ничего перетерпишь. Ничего страшного нет!». Черняков после этого сразу ушел из кухни. Дело в том, что Черняков меня хорошо знал, не один раз я бывал у него на даче с мелкими делами.

Впоследствии, после освобождения, с Теушем у меня завязались хорошие дружественные отношения. Леонид Давидович в какой-то степени повлиял на то, что я стал сантехником, никогда не думая об этой специальности. Как-то, встретившись с ним в Уфе на совещании управляющих трестов «Главсантехмонтаж», я задал ему вопрос: «Скажи Леня, как это ты мог меня пригласить к себе домой и угощать, зная, что это может кончится для тебя скандалом?» «Эх! Анатолий, разве я не понимал, кто ты такой, что ты из себя представляешь! Ведь я же все-таки юрист, а с Черняковым у меня были хорошие взаимоотношения».

«То, что я не стеснялся открыто высказывать свое доброжелательное отношение к тебе, так никто, в том числе и оперуполномоченные, не отрицали твоей большой полезной работы. Они великолепно знали о твоих истинных взглядах и тебе прощали кое-какие грешки водившиеся за тобой, в частности, твою связь с Раей, твоей будущей женой. Шило в мешке не утаишь, особенно при твоем положении, когда за тобой следила не одна пара глаз, что было связано еще и с тем, что ты имел возможность распоряжаться большими материальными ценностями. Сам понимаешь, что только один цех сидений ежедневно давал продукции на 80 тыс. руб. Ты имел прямое отношение к самым соблазнительным дефицитным товарам — коже, материям, шерсти, спирту, мебели и др. Ты мог бы, пользуясь правом свободного выхода из зоны колонии, в любое время, составить к освобождению солидный капитал. Но ты это не делал. Перед тем, как дать тебе условную „свободу“, руководство УИЛТК тщательно взвешивало все „за“ и „против“, т. к. это был исключительный случай. Было и много завистников, в том числе и среди твоих помощников. Доверие к тебе со стороны руководства вызывало и среди некоторых вольнонаемных работников ИТК раздражение и недовольство».

В 1951 году Теуша демобилизовали в связи с его национальностью. В это время было вакантное место нач-ка «Монтажуправления», где я был глав, инженером. Я позвонил в Свердловск и порекомендовал его как великолепного организатора-администратора. Со мной согласились, но когда дело дошло до национальности, то прямо заявили — не пойдет. Но наши пути все же скрестились.

В Челябинске организовался трест «Южуралсантехмонтаж», куда Теуша обком партии направил зам. управляющим, а Злотоустовское управление вошло в этот трест. Мне всегда Леонид Давидович представляется таким, каким он был в день посещения мастерских колонии зам. Берия генерал-полковником Чернышевым. Идет Теуш рядом с ним со своей великолепной офицерской выправкой, со своим независимым видом, лицом истинного артиста, волевым, бросающимся сразу же всем в глаза и говорит мне: «Конаржевский, ну показывай все, что есть, будь хозяином». И я показывал.

Я сантехник

А сантехником я стал вот как: в 1945 году по поручению Теуша я подготовил договор с Челябинским м. у. треста «Промвентиляция». Ему надо было изготавливать отдельные фосонные части вентсистем и отопительные регистры из труб разных диаметров. С сантехникой я был знаком постольку, поскольку ее изучал по курсу ВУЗа довольно поверхностно, пришлось взять на вооружении некоторые учебники и справочники по сантехнике, восстановить кое-что в памяти, не хотелось быть дилетантом перед лицом, специалистов промвентиляции. С этого года мастерские стали выполнять заказы управления, приходилось довольно часто бывать у них.

Близилось мое освобождение и я решил написать письмо Борису Марковичу Шкундину о возможности моей работы в системе гидромеханизации Гулага. Время шло, а ответа не было. Н-к управления промвентиляции тем временем вел разговор с Теушом, чтобы он меня уговорил после освобождения идти работать к ним. Об этом он не раз говорил и со мной, но я согласия пока не давал. За несколько дней до освобождения Теуш заводит разговор о том, что за моей спиной 10 лет, что я контрреволюционер и несмотря на это, люди просят тебя идти работать к ним, знают кого берут, с кем будут иметь дело. Допустим тебя примут на работу где-то и кто-то, но найдутся там и такие, которые будут смотреть на тебя косо, а при случае и лягнут. Здесь же этого не будет. Они мне сказали, что уже согласовали твою кандидатуру в Свердловске в тресте «Уралсантехмонтаж» на начальника Миасского участка — на строительстве УралЗИСа. Не раздумывай, соглашайся. В Ленинграде тебе прописки все равно не дадут. Жизнь надо начинать, по существу, заново, тем более, что твоя Рая будет рядом с тобой. Взвесив все «за» и «против», я дал согласие.

Это было 22 ноября 1947 г., а 24-го я был уже в Миассе и принимал участок. Нач-к участка переводился в прорабы, а прораб — в ст. мастера, а мастер — в бригадиры. Я не думал, что буду причиной такого передвижения. Но почему-то никто из них на меня не обиделся, может быть потому, что все они были практиками и генподрядчик все время обращался в трест о необходимости усиления руководства участком. Январь вышел с хорошими показателями, я только начал входить во вкус.

Будучи в Челябинске, в конце декабря, зашел в ИТК к Теушу, он передал письмо из Москвы, адресованное лично мне. Это было письмо от Шкундина, в котором он сообщал, что был в командировке и поэтому не мог ответить на мое письмо и, что я могу приехать в Москву для встречи с ним и тогда обговорить куда и кем я могу поехать на один из участков «Гидромеханизации», работа для вас всегда найдется. Этим заканчивалось письмо. Но оно опоздало. Повернуть назад было бы бессовестно. В феврале 1948 года Ч. М. У. «Промвентиляция» сливается с Челябинским сантехническим управлением и меня переводят в Златоуст принять дела от ликвидирующегося монтажного управления — переходящего в участок. Вызвал меня к себе из Миасса начальник Ч.М.У. треста «Уралсантехмонтаж» и, как оказалось, знавший меня еще по Магнитки. Главным инженером управления стал Петр Павлович Симонов, работавший до слияния гл. инженером Злотоуст. м. у.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});