Рай земной - Ширл Хенке

– Маргарит отплыл в Кастилию вместе с братом Буилом и кучей других баламутов. Они наверняка сделают дурной доклад их величествам, как плохо управляет Эспаньолой семья Колонов, – вставил Бартоломе.

– Мозон Маргарит – наушник короля, а брат Буил, без сомнения, доложит королеве, что таинцы отказываются принять христианство и настроены враждебно, – устало заметил Кристобаль.

– Это ерунда. Мы прекрасно обойдемся без Маргарита и Буила. Брат Пэйн искренне интересуется обычаями таинцев и может принести больше пользы, чем этот благочестивый осел Буил, – ответил Аарон.

– Тем не менее этот благочестивый осел, как ты выразительно описал его, имеет влиятельных друзей при дворе. Я сегодня получил несколько тревожных распоряжений от их величеств. Они интересуются, как я поддерживаю порядок на Эспаньоле. Король спрашивает, почему мы отправили в Испанию так мало золота. – Адмирал посмотрел на Аарона с откровенной мольбой. Я всегда мечтал о том, чтобы ты был моим комендантом.

Бартоломе встал и устремил свой самый устрашающий взгляд на Аарона.

– Мы в любое время можем дождаться королевского инспектора, который прибудет сюда из Кадиса.

– Я предпочел бы сохранять мир, выгодно торговать с таинцами, пока не прибудет следующая каравелла. Те касики, которые не примул покровительства короля и королевы, должны быть покорены, а людей Гуаканагари надо защитить. Ты человек, пользующийся наибольшим уважением среди таинцев и колонистов, Аарон. Я прошу тебя стать комендантом и жениться на госпоже Магдалене. – Адмирал выждал, пронзая Аарона своими бледно-голубыми глазами.

Аарон, нахмурившись, повернулся и посмотрел адмиралу в глаза:

– Выходит, вы совсем не ославляете мне выбора. Я должен принять свою невесту и остаться здесь, в Изабелле. И когда же должна состояться свадьба?

– Вы займете мое жилище, сказал Бартоломе. – Это маленькое здание, построенное из твердого красного дерева, с тростниковыми стенами, в нем будет удобно в жаркий период. А когда придет сезон дождей, то, если мы сможем держать в руках колонистов и заставить их работать, для всех нас будут построены каменные дома, сказал Бартоломе с вызовом в голосе. А пока я с моими братьями могу разместиться здесь.

– Что касается свадьбы, – более деликатно добавил Кристобаль, – я думаю, лучше всего вызвать брата Пэйна и попросить его уладить дело как можно быстрее, чтобы предупредить возможные раздоры среди других поклонников госпожи.

На устах Аарона заиграла веселая улыбка.

– Вы уже все решили! Мы поженимся и ляжем в постель в ту же ночь. И я буду связан с Магдаленой на всю жизнь, но в то же время я должен видеться с Гуаканагари и с Алией, Кристобаль. Тебе выгодно, чтобы мне как можно больше доверяли за пределами Изабеллы, если ты хочешь, чтобы я был твоим комендантом.

– Поверю тебе на слово, Аарон. Но ты должен понять, почему так необходима твоя свадьба: тебе надо появиться здесь, в поселке, с женой, прежде чем ты вернешься в свой старый дом среди таинцев, – сурово сказал Кристобаль.

Аарон улыбнулся еще шире, но глаза его не смеялись.

– Значит, всего лишь за неделю Магдалена умудрилась натворить такой же переполох среди мужчин Изабеллы, как в Севилье.

Она упрямая, красивая и, о да, – осторожно согласился Кристобаль, – с ней вечно что-то случается.

– Например? – подсказал Аарон.

– Она хотела помочь доктору Чанке в госпитале и, пока переходила площадь, подверглась нападению двух пьяных солдат, – вставил Бартоломе. – Госпожа в этом не виновата.

Аарон откинул голову и невесело засмеялся.

– Когда я встретил ее в первый раз, на нее тоже напали два ничтожных щенка из топей Гвадалквивира. Мне пришлось убить их, – мрачно добавил он. – Наверное, надо было им позволить овладеть ею!

– Я думаю, она прекрасно защитила себя кинжалом, прежде чем Бартоломе пришел к ней на помощь, – сказал Кристобаль, вспоминая растерзанную, но сильную девушку и двух съежившихся, забрызганных кровью мужчин, которые до сих пор находились в тюрьме поселения. Невольно на его лице появилась легкая улыбка. Интуиция, которая никогда не подводила его во время плавания, теперь, похоже, не подвела и здесь, на суше. Брак между этими двумя был единственным правильным решением.

Монах брат Рамон Пэйн был ученым человеком, который восхищался культурой индейцев и, скорее всего, из-за своего сочувствия к ним не справился с задачей – привлечь таинцев к христианскому Богу и отвратить их от земи. Он очень вовремя оказался под рукой, чтобы устроить свадьбу Аарона с Магдаленой. Маленький нервный священник сразу же понял, что обряд совершается в соответствии с желанием адмирала, но не его участников. На краткой церемонии присутствовали только Кристобаль и Бартоломе Колоны. Едва успели высохнуть чернила на брачных контрактах, как его, Пэйна, отправили восвояси. Он озадаченно покинул резиденцию губернатора, чтобы продолжить изучение религии и обычаев среди таинских жителей Изабеллы.

Адмирал по-отечески поцеловал бледную невесту, потом попросил ее вернуться в комнату, а сам поговорил с ее новоиспеченным угрюмым мужем.

Магдалена посмотрела на Аарона: он был такой чужой, такой суровый, словно место любимого веселого человека с золотистыми волосами, которого она обожала столько лет, занял какой-то незнакомец. «Он ненавидит меня, а я все равно люблю его», – подумала Магдалена.

Она выжала из себя трепетную улыбку адмиралу и Бартоломе, а потом вышла в зал, чтобы дождаться своего мужа и разделить с ним любовные утехи.

Оказавшись в комнате, она съежилась на большой деревянной кровати, словно ища в ней убежище и стараясь не разрыдаться.

– Ты вступила в сделку, – прошептала она, – а теперь надо с этим жить.

«Но будет ли Аарон Торрес жить с ней? Или он повернется к ней спиной и отправится в глубь острова, как это сделал Франсиско Ролдан?»

Когда ее толкали сделать зловещий выбор, Магдалена разрывалась, не желая жить мнимой семейной жизнью с человеком, который презирал ее, и в то же время она отчаянно пыталась удержать его.

«Я по-настоящему должна быть его женой, иначе отец сможет упрятать меня в монастырь», – рассуждала она. Сердце ее кричало: «Ты должна заставить его полюбить тебя! Все остальное не имеет значения».

Она подошла к потертому кожаному сундуку, который вместе с ней пересек широкую Атлантику. Опустившись на жесткий каменный пол, не обращая внимания на свое любимое бледно-золотистого цвета платье, она открыла сундук и стала копаться в немногочисленных сокровищах, которые ей удалось тайком вывезти из Кастилии. Руки ее задержались на томике стихов на латыни – это был любимый дар Бенджамина, потом она быстро перебрала стопку шелковых и парчовых накидок и платьев, льняных нижних сорочек и кружевных мантилий для волос. Она докопалась до дна сундука и вытащила аккуратно свернутый в трубку, снабженный печатью документ. Написанный рукой Бенджамина, он удостоверял ее невинность, которую она так глупо и бессмысленно отдала его сыну. Это могло доказать Аарону, что она не такая, как ее мать. С самого начала он решил, что она низкая, испорченная, но здесь содержится доказательство его ошибочного суждения о ней.