Ледяная принцесса - Камилла Лэкберг

Первая по-настоящему интересная новая информация попалась, когда он уже почти добрался до конца. Анника снабдила его заметкой о поджоге в Булларене, примерно в пяти милях от Фьельбаки. Заметка, датированная 1975 годом, занимала целую полосу в «Бохусландце». Дом сгорел в ночь с 6 на 7 июля 1975 года; пожар вспыхнул внезапно и был сильным, как взрыв. Когда огонь догорел, от дома остался практически один пепел, но пожарные обнаружили останки двух человеческих тел — по всей видимости, Стига и Элизабет Нурин, пары, которая владела домом. Каким-то чудом их десятилетний сын спасся от огня, и его нашли в одной из надворных построек. Обстоятельства возникновения пожара казались очень подозрительными, как указывалось в «Бохусландце», и полиция считала его поджогом.

Заметка была прикреплена скрепкой к папке. Внутри папки Патрик обнаружил материалы полицейского расследования. Он никак не мог понять, какое отношение имеет эта заметка к семье Лоренс, до тех пор пока не открыл папку и не прочитал имя десятилетнего сына Нуринов. Мальчика звали Ян. Также там лежал рапорт из социальной службы о том, что мальчика взяла к себе семья Лоренс. Патрик тихо присвистнул. Ему было по-прежнему не ясно, как связывались вместе смерть Алекс и смерть Андерса, но что-то начало ворошиться по краям его сознания — словно тени, которые не пропали по мановению ока, но стали не такими густыми, когда он всмотрелся в них попристальнее. Патрик чувствовал, что он на правильном пути. Он отметил это про себя и потом продолжил методично просматривать материалы дела.

Блокнот постепенно заполнялся заметками. Карин всегда шутила над его неразборчивым почерком, говоря, что ему следовало стать доктором. Но сам Патрик легко разбирал свой почерк, и это было самое главное. Несколько пунктов «что-надо-сделать» обрели форму. Но среди заметок Патрика доминировали вопросы, появившиеся после прочтения, и он отметил их большими вопросительными знаками. Кого ждала к себе Алекс на праздничный ужин? Мужчину, с которым она тайно встречалась и от которого ждала ребенка? Мог ли им быть Андерс, хотя он сам утверждал обратное? Или это был кто-либо еще, о ком они ничего не знали? Как получилось, что такая женщина, как Александра, с ее внешностью, положением и деньгами, имела связь с таким, как Андерс? Почему она прятала статью об исчезновении Нильса Лоренса у себя в комоде?

Список вопросов становился все длиннее и длиннее. Патрик уже на третий лист перешел, когда добрался до вопросов, касающихся смерти Андерса. Материалов по делу Андерса оказалось довольно мало. Конечно, бумаг со временем обязательно прибавится, но сейчас здесь всего с десяток страниц. Помимо прочего — рапорт об обыске в квартире умершего. Больше всего Патрика интересовал вопрос: как умер Андерс? Он несколько раз подчеркнул его в блокноте жирными линиями. Как удалось убийце или убийцам подвесить Андерса к крюку на потолке? Вскрытие, по-видимому, даст несколько ответов, но, как Патрик видел, на теле не было никаких следов борьбы, на что указал Мелльберг на утренней летучке. Безжизненное тело казалось просто неподъемным, а ведь Андерса надо было довольно высоко поднять, чтобы просунуть его голову в петлю, висящую на крюке.

Патрик подумал, что на этот раз Мелльберг, наверное, прав, и действительно возникает вопрос относительно участия нескольких человек. Хотя ничто прямо не указывало на связь с убийством Алекс, Патрик готов был дать руку на отсечение, что это тот же самый убийца, которого они разыскивают. После своих первоначальных сомнений он все больше и больше убеждался в этом.

Он посмотрел на бумаги, которые они нашли в квартире Андерса, и веером разложил их перед собой на письменном столе. Он держал во рту карандаш, который сгрыз до неузнаваемости, и чувствовал, что во рту полно чешуек желтой краски. Он попробовал их осторожно выплюнуть, а оставшиеся снять с языка пальцами. Получилось не очень, теперь они прилипли к пальцам. Он помахал пару раз рукой в воздухе, чтобы их стряхнуть, но отказался от этой пустой затеи и опять вернулся к бумажному вееру на письменном столе. Ни одна из бумаг не представляла какого-нибудь особого интереса. В качестве исходного пункта Патрик выбрал счет-фактуру «Телиа». Андерс звонил очень редко, но при ближайшем рассмотрении итоговая сумма оказалась все же довольно внушительной. К телефонным счетам прилагались распечатки, но, чтобы разобраться в них, требовалось время, и Патрик вздохнул, представив, сколько придется повозиться. Сегодня он был совершенно не в настроении для скучной рутинной работы. Патрик систематически начал обзванивать номера с распечатки и скоро заметил, что Андерс звонил всего по нескольким телефонным номерам, но один номер выделялся: сначала его не было вообще, а затем, где-то на середине распечатки, этот номер стал появляться чаще всего. Патрик набрал цифры и дождался гудка.

Он уже собирался повесить трубку, когда после восьмого гудка услышал, как включился автоответчик. Имя, прозвучавшее на другом конце провода, заставило его резко выпрямиться на стуле, и он здорово потянул ногу, забыв, что для большего удобства положил ее на стол. Морщась от боли, Патрик начал массировать мышцы энергичными движениями, надеясь, что массаж поможет его нетренированной ноге, которую свело от резкого движения.

Патрик медленно положил трубку, не дожидаясь сигнала записи входящего сообщения. Он обвел линией одну из заметок в своем блокноте, немного подумал и обвел еще одну запись. Первую задачу он хотел решить сам, а другую намеревался возложить на Аннику. С записями в руке он вошел в кабинет Анники, которая сидела перед монитором и интенсивно колотила по клавишам с компьютерными очками на носу. Она вопросительно посмотрела на него:

— Ты, наверное, пришел сказать, что готов взять на себя часть моей работы и облегчить неслыханно тяжкое бремя моих трудов, не так ли?

— Вообще-то это не совсем то, о чем я думал. — Патрик улыбнулся.

— Ну да, я так и подозревала. — Анника с притворной строгостью посмотрела на Патрика: — Ну и что еще ты собираешься взвалить на мою натруженную шею?

— Одну маленькую-маленькую задачку. — И Патрик показал, насколько маленькую, отмерив миллиметр большим и указательным пальцами.

— Ну ладно, давай послушаем.

Патрик придвинул стул и сел напротив письменного стола Анники. Ее кабинет, хотя и самый маленький в участке, был вне конкуренции самым красивым. Она принесла сюда массу цветов, которые росли и цвели самым замечательным образом, хотя свет проникал в комнату через одно-единственное окно над дверью, что можно квалифицировать по меньшей мере как чудо. Голые бетонные стены украшали фотографии Анники и ее мужа Леннарта. Глядя на эти фотографии, легко можно было догадаться об их двух главных увлечениях — собаками и дрэгрейсингом.[26] Анника и Леннарт всегда брали с собой двух черных лабрадоров, когда ездили по Швеции по выходным на соревнования. В гонках участвовал только Леннарт, но Анника постоянно была рядом, чтобы подбодрить его, и стояла наготове с харчами и термосом. Они встречали на соревнованиях одних и тех же людей, и таким образом со временем образовалась очень сплоченная группа единомышленников, которые считали друг друга самыми близкими друзьями. Соревнования проходили по меньшей мере два раза в месяц, и тогда никакая сила не могла удержать Аннику на работе.

Патрик заглянул в свои заметки:

— Да, я собирался тебя попросить уточнить для меня кое-что в жизни Александры Вийкнер. Вплоть до момента ее смерти проверить и перепроверить все временные точки, которые у нас есть. Потом копнуть даты глубже: как долго она была замужем за Хенриком, сколько жила в Швеции, запроси также ее данные об учебе во Франции и Швейцарии и так далее и так далее. Ты понимаешь, что мне надо?

Пока Патрик говорил, Анника деловито черкала в своем блокноте, а потом посмотрела на Патрика и кивнула. Патрик осознавал, что должен узнать как можно больше, хотя заранее понимал, что многие требуемые им сведения не стоят даже бумаги, на которой будут напечатаны. Но тем не менее это необходимо: там обязательно должно найтись что-то, что пока не вырисовывалось. Он был совершенно уверен в том, что какие-то даты не состыкуются.

— Спасибо за помощь, Анника. Ты просто золото.

Патрик начал подниматься со стула, но резкое «Сидеть!» со стороны Анники заставило его замереть на середине движения и плюхнуться обратно. Неудивительно, что ее лабрадоры были такими послушными. Анника откинулась на стуле с довольной улыбкой, и Патрик понял свою ошибку. Не следовало приходить сюда самому, он мог бы ограничиться запиской — ведь Анника всегда видела его насквозь и, кроме того, обладала просто-таки сверхъестественным чутьем на романы. Ему оставалось только вывесить белый флаг и капитулировать. Поэтому Патрик, смирившись с неизбежным, тоже откинулся на спинку стула и ждал, что сейчас Анника откроет огонь и начнет обстреливать его шрапнелью вопросов. Она начала мягко, но с подвохом: