Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Тридцать две тысячи шестьсот сорок долларов и два цента годовых, – ответ родился в голове и слетел с губ гораздо раньше, чем Эндрю успел удивиться. – Если ты, конечно, окончательно рехнулся. Чёрт, как же болит голова…

Хосе удивленно поднял глаза на партнера.

– Ну ни хрена себе! А я и не знал, что ты у нас ещё и математик…

– По правде сказать, я тоже. Господи, как же чертовски болит голова…

* * *

Сержант Томпсон сел в служебную машину и нажал кнопку селекторной связи:

– Привет, Сью. Будь хорошей девочкой, пробей мне – когда и в каком количестве фирма «Dupon» выпускала золотые зажигалки в форме гитары. Да, и, если можно, побыстрее.

– Вечно тебе «побыстрее», – тоненько пропищал динамик. – Ты мне уже по гроб жизни должен.

Каменное лицо Томпсона на секунду разгладилось:

– За мной не заржавеет, ты же знаешь…

– Да уж, конечно, – недовольно пискнул динамик. И отключился.

* * *

За окном уже занимался рассвет, когда Хосе, наконец, закончил свои расчеты по распределению добычи.

– Это – нам на жизнь, – отодвинул он несколько пачек от общей кучи денег. – Это мы положим в банк под проценты, – больше половины оставшегося капитала легли на дно заранее приготовленного кейса.

Бармен поднял глаза на Эндрю.

– Ну так и быть, в разные банки. Если меня по голове ударили, это не значит, что от этого мои голова и задница поменялись местами. Это я толкну скупщикам краденого, а потом мы поделим выручку пополам.

Хосе завернул добытые драгоценности в старую газету и проворно запрятал сверток в шкаф под кучу небрежно сваленного белья.

– Ну а это Молли, – кивнул он на две зеленые пачки, оставшиеся лежать на столе. – Так и быть, заработала, стервоза…

– Не маловато? – поинтересовался Эндрю.

– Сойдет. Подумаешь, запомнила комбинацию цифр. Невелика работа. Попробовала бы с нами в дом залезть. Я как вспомню вчерашнюю ночь, у меня до сих пор по шкуре мороз…

– А это?

Эндрю, кривясь от головной боли, достал из кармана джинсов медальон, поблескивающий серебряной цепью. На покрытом зеленоватой глазурью тельце змеи коркой засохла кровь охранника и самого музыканта. По всей видимости, острые, на полдюйма выступающие из пасти зубы золотого пресмыкающегося через карман джинсов расцарапали гитаристу ногу.

Хосе призадумался.

– Знаешь, что я тебе скажу, – произнес он наконец. – Сам не знаю почему, но меня от этого чертова брелка жуть берет. Ты чего вчера сделал с этой гориллой? Всего-навсего вот этой вот змейкой его царапнул? Так это ж ему как носорогу кнопка. А он – хлоп на спину, и нет его. Может, ее антикварщик отравил, чтоб потом жене подарить?

– Вряд ли, – сказал Эндрю, кивая на пятнышко крови, проступившее на джинсах. – Тогда б я тоже загнулся.

– Все равно, знаешь, бери-ка ты его себе. Вон как ты вчера с него тащился. А я возьму компенсацию. Не возражаешь?

Он ловким щелчком отделил от доли Эндрю несколько банкнот, и они, словно дрессированные голуби, стайкой перелетели в кучку денег, предназначенную Хосе «на жизнь».

Эндрю взял в руки медальон. Украшение, сотворенное неведомым мастером с поразительным искусством, было до омерзения похоже на живое существо, приготовившееся к атаке. Длинные, смахивающие на маленькие кинжалы золотые клыки в разинутой пасти явно жаждали крови. Блестящие чешуйки производили впечатление настоящих из-за мельчайших деталей, тщательно выполненных гениальным ювелиром. Рубиновые глаза переливались в свете ночной лампы и, казалось, с любопытством разглядывали музыканта.

Головная боль, мучающая Эндрю весь вечер, начала потихоньку отпускать из своих клешней измученные мозги.

– Ты не яд. Ты мой талисман удачи, – прошептал Эндрю Мартин, глядя в рубиновые глаза. А вслух произнес: – Согласен. Делай как знаешь, Хосе, – и надел на шею серебряную цепь. Острые зубы золотой змеи приятно царапнули кожу на груди.

* * *

За окном бесновался ливень. Ветер бил невидимыми кулаками в стёкла, словно дух смерти из старых легенд народа нгбанди, пытающийся прорваться сквозь тонкую преграду к теплому человеческому мясу.

Этой ночью Мобуту никак не мог заснуть. Рана на груди страшно зудела под пластырем, будто тысячи муравьев прогрызали в ней ходы. Громадный негр ворочался на мокрой от пота простыне, скидывал и снова натягивал на себя одеяло и тихонько скреб ногтями матерчатую поверхность пластыря.

– Проклятие, – в который раз пробормотал он. Потом скинул одеяло, в темноте нащупал ногами тапочки и встал с кровати.

Стараясь не разбудить жену, он тихонько прокрался на кухню и открыл холодильник. Бутылки любимого пива занимали чуть ли не половину агрегата.

Пробка сидела слишком плотно и никак не хотела поддаваться. Мобуту нажал сильнее. Лошадиные зубы негра сдавили тонкий металл, горлышко бутылки хрустнуло, и острый край треснувшего стекла больно распорол десну и внутреннюю сторону нижней губы.

– Ч-чёрт!

Молния за окном серебряным лезвием взрезала чернильную темноту ночи. Кровь изо рта смешалась с пеной, потоком льющейся из отколотого горлышка. На мгновение Мобуту показалось, будто длинный раздвоенный язык высунулся из зубастого стеклянного рта и влажно лизнул руку, сжимающую ледяную бутылку.

Негр вздрогнул. Пальцы разжались. Бутылка ударилась о кафельный пол, и сотни маленьких стёклышек разлетелись по углам кухни.

Снова за окном сверкнула молния, и Мобуту не смог сдержать крик ужаса. Немигающие человеческие глаза смотрели на него снизу. В каждом стёклышке, в каждом осколке неправильной формы ворочались, изучая негра, глазные яблоки, лишённые век и ресниц. Их были сотни, тысячи, они усеивали всю кухню.

Мобуту попятился назад, не в силах оторвать взгляда от кошмарного зрелища. Стеклянные глаза плакали кровью. Из бездонных зрачков на кафельный пол лилась густая тёмно-красная жижа, тут же коркой засыхающая на голубой плитке.

Негр, пятясь, словно загипнотизированный, вышел из кухни и несколько секунд стоял в коридоре, прислонившись к стене. Бешено колотилось сердце, его частые толчки кузнечными молотами стучали в барабанные перепонки. Холодный пот противными, липкими струйками полз между лопаток. На секунду Мобуту показалось, будто большая холодная медуза гладит щупальцами его голую спину. Он вздрогнул, тряхнул головой и на всякий случай потерся спиной о знакомые, уютные обои в цветочек. Стало немного легче.

– Допился, идиот, – сказал Мобуту сам себе и слизнул с руки пару кроваво-пивных капель. – Так недолго и с катушек соскочить.

Он в раздумье посмотрел на кухонную дверь, но рисковать не стал. Кровь во рту, похоже, остановилась. Мобуту пощупал ранку языком, неопределенно хмыкнул и поплелся в спальню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});