Операция «У Лукоморья…» - Олег Шелонин

— Давай ключом назовем, — предложил Гена.

— Заметано. Ну а готовый к употреблению продукт предлагаю назвать огненным драконом. Идет?

— Идет!!! — радостно заорал Горыныч.

— Так и запишем.

В течение нескольких минут над посадом стояла полная тишина. Все затаив дыхание наблюдали, как на пергамент ложились неровные строчки. Закончив этот нелегкий труд, капитан сделал вдох, с наслаждением потянулся и взял в руки шуршащий лист.

— Так, что у нас получилось?.. Угу… наполнить чертов котел свежим нектаром, поставить его на красного петуха, сверху положить пьяную саламандру и бить ее ключом, пока не родится огненный дракон. Огненный дракон поместить в кувшин, плотно закупорить горлышко и залить его кипящим воском. Вот так вот! Хрен кто догадается. Держи, Чебурашка! — Илья торжественно передал домовому пергамент.

— Братва! Вы только подумайте, сколько папа для нас сделал, какой коллектив сколотил! — Соловья-разбойника раздувало от избытка чувств. Давайте выпьем за нашего папу…

Возражений, естественно, не последовало. Лишь Яга укоризненно покачала головой. Илья виновато развел руками и попытался поклониться даме, покачнулся и, чтобы не упасть, схватился за чей-то клык.

— Надо же какой тупой! Ты кто?

— Центральная.

— Будем точить. Прораб!

— Я министр, — икнул Чебурашка.

— Министр… инструменты!

16

Нервы Кощея вибрировали, как туго натянутая гитарная струна. Ночь уже давно вступила в свои права, а он все никак не мог принять нужный облик.

— Ну, Кощеюшко, давай. Сосредоточились, успокоились, поехали! Накачав себя соответственным образом, Кощей в четвертый раз провыл заклинание личины, глянул в зеркало и в четвертый раз сплюнул. От негра в нем была одна повязка Лумумбы. Все остальное больше напоминало хорошо просушенного на солнце старичка индуса, выкрашенного почему-то в нежно-розовый цвет. Кощей повторил попытку и стал оранжевым, затем зеленым, голубым, затем… цвета детского поноса. Это его доконало. Пнув со злости кучу тряпья на полу, Его Бессмертие уже всерьез было решил прикинуться китайцем, как взгляд его упал на коробку с сапожной щеткой, вывалившуюся из кучи хлама. Решение напрашивалось само собой. Через полчаса Кощей превратился в настоящего негра, от которого за версту несло гуталином. Сдернув с ручки двери большое медное кольцо, пристроил его в носу. Сходство стало идеальным. Не хватало только копья. Эту проблему Кощей решил, отодрав узкую рейку от косяка двери подземной кладовой. Его Бессмертие был готов к поединку. — Ну, Ванька! Держись! Я иду!!!

Разношерстная команда мастеровых, тщательно проинструктированная Вакулой, рассыпалась по периметру посада, охраняя его от вторжения извне. Сам кузнец залег на самом опасном участке. Замок Кощея располагался к югу от посада. Время шло, Кощея не было. "Струсил!" — ликовал Вакула, глядя на догорающие останки терема на площади. "Скоро опять человеком стану. Кузню отстрою, а может, и воеводой останусь… ежели с Авдеичем чего-нибудь… прости господи мысли мои грешные. Не приведи бог, конечно… ну а если… тогда Малашка не отвертится Нос-то сразу воротить перестанет. Воевода! Звучит! Василиса благословение даст. Не откажет же она своему воеводе…" Треск ветвей со стороны замка Кощея заставил встрепенуться размечтавшегося кузнеца. Маленькая черная фигурка, облаченная в элегантную юбочку из сушеных пальмовых листьев, ломилась сквозь кусты, сердито бормоча что-то под нос. Большое медное кольцо, качающееся в носу при каждом шаге, било фигурку по зубам, что, вероятно, и было причиной ее раздражения. В руках фигурка держала длинную палку, отдаленно напоминающую копье. Темнота не мешала Вакуле разглядеть все эти подробности. В волчьем обличье кузнец приобрел много новых способностей, в том числе и ночное зрение. "Кощей, смекнул Вакула. — Вот хитрюга. Права была Василиса. По части личин да чар он мастак. Однако нас не проведешь. Мы тебе проверочку устроим. По методике Василисы Премудрой". И кузнец, недолго думая, распластался в длиннющем прыжке, широко раскрыв пасть, взяв прицел точно между ног подозреваемого.

Практики лесного зверя подкрадываться к жертве бесшумно Вакула не имел, а потому сообщил о своих намерениях прямым текстом:

— Ща я те, Кощей, кое-что оттяпаю!

Получивший своевременное уведомление Кощей немедленно развернулся на сто восемьдесят градусов, подставив под удар то, что у нормальных людей называется мягкое место. У Кощея это место оказалось настолько жестким, что от боли взвыли оба.

— Офонарел, что ли? — заверещал Его Бессмертие — На порядочных людей кидаешься? Тебе что, делать больше нечего?

— Прошу прощения. — Кузнец сплюнул обломок зуба, вымазанный в гуталине. — Ошибочка вышла. Обознался.

Незнакомец как был черненьким коротышкой с кольцом в носу, так им и остался.

— Я те дам, обознался! — осерчал Кощей, перехватил копье на манер дубины и с треском переломил его о хребет Вакулы.

— Я ж извинился! — обиженно провыл волк, улепетывая со всех ног от греха подальше. Кощей тоже расстроился. Потирая покусанное место, он подобрал обломки копья и двинулся к цели своего путешествия. До посада было уже рукой подать. Проломившись сквозь густой кустарник, Кощей на одном дыхании взлетел на развалины кузни и замер. Картина, представшая перед ним, заставила его так широко открыть рот, что проклятое кольцо ввалилось-таки внутрь, благополучно миновав зубы. Его верные слуги плечом к плечу с его злейшими врагами пели песни и пили вино! Больше всех старался Соловей-разбойник:

Вы слыхали, как поют дрозды-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы?

Нет, не те дрозды, не полевы-ы-ы-ы-я-я-я-я-я-я…

Кипя от возмущения, Кощей двинулся к нахалу с целью немедленно разобраться, но по дороге его внимание привлекли Гена и Чебурашка, старательно втолковывающие что-то чертям.

— Я прораб или не прораб? — грозно вопрошал домовой, засунув голову в пасть Центральной.

— Прораб, — донесся из пасти голос Балбеса.

— Я министр или не министр?

— Министр.

— Тогда отдай напильник!

— Не отдам. Моя очередь… Я тоже хочу ссспос-собсствывова… блин… споспешшшствов…

— Внести вклад в общее дело в борьбе с паханом, — прокукарекал с ноздрей Центральной петух.

"Ага, — смекнул Кощей, — у меня появился союзник". И он начал протискиваться поближе, в надежде услышать что-нибудь новенькое о неведомом пахане.

— Кончай базар, братаны, — дыхнула крутым перегаром Левая. — Ночь на исходе, а вы все с Центральной возитесь.

— Не лезь наперед папы в пекло. — Илья уступил Трусу место. Трус откинул рога за спину, торопливо сел на землю, схватился за свой конец напильника и начал яростно шаркать им взад-вперед. Балбес, удобно устроившийся на языке Центральной, не ожидал такой прыти от своего коллеги, упустил свой конец, и напильник вместо треугольного зуба Центральной проехался по ее губе. Двухметровый обрубок бревна, распяливший пасть судьи, затрещал, но выдержал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});