Монах. Боль победы - Евгений Щепетнов

Она встала, набросила на плечи меховую накидку и медленно пошла к выходу из покоев. Ее апартаменты находились на втором этаже дворца, врезанного в скалы.

Здесь вообще практически были одни скалы – море, холодное, неласковое, и скалы. Когда-то старейшины поделили сферы влияния, и ей достался этот неприветливый материк. Для виду она повозмущалась, но в глубине души была довольна – не любила жару. Впрочем, плодородная земля здесь была – подальше на юг. Но за нее приходилось бороться с тайгой, выжигать лес, осушать болота. Люди этого края были сильными, жестокими, воинственными. Она всеми средствами поддерживала их воинственность и способность расстаться с жизнью ни за что – в дуэли по поводу неосторожно брошенного слова, в пьяной драке или просто самоубийством, из-за некоего понятия о чести или же по приказу командира. Ею было создано нечто вроде клановой системы. Вожди кланов подчинялись королю, и он решал, как им жить. Фактически же – она правила этим народом, и король был у нее под пятой. Но формально – вся власть была в его руках. Это удобно.

Чтобы народ не начал недоумевать по поводу того, что их королева слишком долго живет, Натороканта время от времени «умирала». Король искал себе другую жену и… счастливо находил. Драконица заранее планировала такое событие, придумывала легенду. Еще она слегка «редактировала» лицо – подрисовывала морщинки. Впрочем, старуху изображать не приходилось – «умирала» до старческого возраста.

С каждым новым королем приходилось работать заново – претендента на трон выбирал Совет жрецов. И выбирали его из вождей кланов. Тринадцать кланов – тринадцать претендентов. После того как король умирал, выбирали нового, в этот же день, эту же ночь. Никакого наследования. Никаких принцев и принцесс. Король был выборной должностью, и сколько бы у него ни было детей – наследовать трон они не могли. Король обладал огромной властью, но передать ее не мог никому.

Совет жрецов объявлял, кто станет новым королем. Конечно – по указке Натороканты. Семь высших жрецов, семь ее ставленников, обладавших особыми способностями, данными им Артефактом.

Драконица нахмурилась – в последние пятьсот с небольшим лет этот драгоценный объект работал не так, как всегда. Сотни тысяч лет, с тех пор как драконы обнаружили его свойства, они лечились возле Артефакта, восстанавливались после болезни, излечивали раны. И только немногие из них знали, что этот странный камень дает им возможность жить так долго. Как так получилось? Кто первый узнал это? И кто раскрыл его страшный секрет? Неизвестно.

С незапамятных времен старейшины хранили эту Тайну – Артефакт питался душами живых существ, впитывая их, как сухой песок воду. И лучше всего подходили для «питания» камня люди и… драконы.

И вот пятьсот лет назад произошел какой-то сбой. Ранее, для того чтобы жрецы получили доступ к Силе, нужно было доставить их к Артефакту, и лишь потом они становились Слугами Артефакта. Но с некоторых пор свойства Слуг стали проявляться в новорожденных – не у всех, конечно. В Славии их стали тут же забирать, обучать, а в Балроне инквизиция уничтожала этих несчастных, как только становились очевидными их паранормальные способности. Более того, начались мутации. Оборотни – тоже одно из проявлений действия Артефакта.

С одной стороны, вроде и неплохо: чем больше уловителей, передатчиков душ, тем лучше – Артефакт наполняется, и драконы живут, но… Натороканта ощущала неправильность. Что-то испортилось в этом «механизме». Он как будто подчинил себе все и вся, начал распространять свое влияние, завоевывать мир. И еще – у нее было ощущение, что изначально Артефакт не был простым камнем. Откуда первые старейшины узнали, что Он требует жертвоприношений в обмен на здоровье и долгую жизнь? Не Он ли сказал? Не Он ли внедрил в их мозг понимание того, как все надо устроить? И вообще – что Он такое? Зло? Кому как…

Разве в мире есть очевидное понятие добра и зла? Люди кричат, что жертвоприношения, убийства, это зло. Кому зло? Драконам? Драконам добро. Людям? Наверное, зло. И что? Люди едят домашних животных, которые им доверяли, которые росли вместе с ними, ели с их руки, – это как? Добро? С точки зрения людей – да. А с точки зрения коровы, которую хозяйка выпаивала молоком, которая ласково тыкалась ей в бок, – для нее как? А для косули, бродящей в лесу на свободе и не подозревающей, что она, оказывается, создана для того, чтобы ее убили и нарубили в гуляш, – для нее как?

Поэтому драконица совершенно спокойно относилась и к людям, мало чем отличающимся от животных, и к драконам, которые настолько недальновидны, что вряд ли поймут выгоду паразитирования на людях. Да-да – паразитирования. Натороканта была умна и прекрасно понимала, что такая жизнь есть вид паразитирования. И так же прекрасно понимала, что не все драконы правильно воспримут этот факт, – драконы суть паразиты. Звучит гадко, но… разве это не так?

Тысячи лет старейшины удерживают баланс, делая так, чтобы люди не очень развивались, чтобы не заполонили весь мир, вытеснив драконов, но одновременно поддерживая их, когда популяция слишком уменьшалась. Были случаи, когда приходилось даже останавливать войны, затеянные людьми без участия драконов. И все ради блага людей. Все ради того, чтобы они исправно передавали свои души в Артефакт.

Остров в океане, отвесные скалы, на которые можно попасть только с воздуха, а на них – площадка. Небольшое плато, километра три в диаметре. И посреди него, в углублении, заполненном прозрачной дождевой водой, прекраснейший, великолепный цветок – Артефакт. Он пульсирует, переливается всеми цветами радуги, а когда находишься возле этого чуда, тебя охватывает восторг, наслаждение, тепло… Так бы и стояла возле него вечно…

Но нет, через какое-то время ты испытываешь желание бежать, лететь от него – куда угодно и подальше. Это значит – ты получила все, что мог дать тебе Артефакт. Ты излечилась, ты продлила свою жизнь еще на несколько тысяч лет… и хватит. Лети, живи как понимаешь, как можешь и как хочешь. А хочешь ты – жить вечно, и чтобы Артефакт всегда был в этом мире.

– Ну что, Федя, удачи тебе! – Андрей похлопал друга по плечу и неловко обнял. – За женой я присмотрю, в обиду не дадим. Возвращайся быстрее. Как думаешь, сколько времени займет операция?

– Да кто ее знает, – хмыкнул Федор. – Если поубивать всех к демонам, то быстро. Перевешать, да и все. Но ты же добряк, ты хочешь, чтобы и замирить, и никого не прибить. Так что, боюсь, затянется месяца на два. Идти туда опять же недели три. Вот и считай – на полгода ты меня загнал в дальние края. Да ладно, не хмурься, шучу! Понимаю, что надо юг почистить. Только и ты потом не ругайся, если придется вздернуть на виселице десяток аристократов, – я это сделаю.

– Не переусердствуй, Федь. Нам с ними жить. Юг – это зерно, это рудники, это золото и серебро, это сера и пирит, это киноварь и медь. Договаривайся, угрожай, привлекай к сотрудничеству. Вздернуть легко. Ты сумей договориться! Ладно, до скорого. Постарайся завершить побыстрее. Не забывай – уводишь самые боеспособные части.

– У тебя еще остается личная гвардия плюс рекруты – они достаточно обучены. Воевать пока не с кем – пиратов разгромили, Славия притихла, так что все будет нормально. Все, поехал.

Федор вскочил на коня и рысью поскакал за последним обозом, выезжавшим из ворот города. Уже перед самыми воротами он оглянулся, помахал Андрею рукой и исчез под аркой.

Андрей проводил его взглядом и, тоже вскочив на коня, поехал во дворец, погрузившись в раздумья, которым не мешали десяток телохранителей, скачущих по бокам. Он уже настолько к ним привык, что и не замечал.

Проезжая мимо восточных ворот, он вдруг передумал:

– На завод!

Пришпорил коня, взявшего с места в аллюр, и помчался, обходя ближе к обочине фургоны, вереницей тянущиеся из города. В этих фургонах везли все – от муки и круп до нефти и слитков металла. Тяжелые телеги продолбили глубокие колеи, и Андрей задумался – не начать ли строить булыжную дорогу? Кстати, пора бы и всю территорию завода замостить камнем, не только основную…

Ворота были открыты, стоял дикий шум – возчики сцеплялись колесами, норовя проникнуть на территорию и разгрузиться пораньше, охранники ругались, им вторили грузчики, возчики витиевато отвечали, и в воздухе висел такой густой мат, что у неподготовленного человека уши норовили свернуться в трубочку. Андрей видал всякое, особенно в армии, поэтому относился к этой неразберихе спокойно и с улыбкой, чего нельзя было сказать о его телохранителях, плеткой разгоняющих воинственных возчиков.

Энар и Акур были в кабинете и очень обрадовались, увидев Андрея.

– Скорее пойдемте! Мы покажем вам!

– Чего вы собрались мне показать? – усмехнулся Андрей.

– Увидите! – загадочно подмигнул старший брат и колобком выкатился из дверей кабинета. Следом за ним Акур, Андрей едва успевал за шустрыми изобретателями.