Только хорошие умирают молодыми - Алексей Гридин

Музыкант раздраженно отпихнул статуэтку носком ботинка — мол, не до тебя — и, пригибаясь, выглянул в распахнутое окно. Дело обстояло очень плохо. Воспользовавшись помощью Флейтиста, крысы остановили наступление вдоль улицы Ленина и теперь перешли в контратаку. Бешеного стрекотания автоматов Олег, разумеется, не слышал, но разрывы гранат чувствовал, когда в стену дома упруго толкалась ударная волна. Семен и оставшиеся в живых его люди пытались организовать хоть какое-нибудь сопротивление, зацепиться хоть за что-нибудь, но безжалостная музыка флейты вырывала из рядов обороняющихся все новых и новых бойцов. На глазах у Музыканта еще один человек, услышав предательскую мелодию, выскочил из своего укрытия за бронированной подъездной дверью. Тотчас же несколько автоматных очередей перечеркнули его красным пунктиром, и человек упал ничком.

Стараясь не особенно высовываться, хотя он пока что оставался в тылу у группы Ржавцева, Олег вновь спросил сам у себя: где? Где эта сверхкрыса, так ее растак? Что-то внутри услужливо подсказало: смотри туда, да-да, вон туда — как раз у того места, где улица вливается в площадь, разбит такой уютный скверик.

Флейтист был там. Он укрылся в окопчике справа от пестро раскрашенного пластикового павильона и только изредка приподнимался над бруствером, чтобы мелодия его флейты достигла ушей кого-нибудь из противников. Последний раз предупреждаю, мысленно сказал Музыкант. Считай, что ты уже на мушке.

А не пошел бы ты, прозвучало в голове Олега. Сказано ведь было: никто никому ничего не должен. Снайпер вдруг увидел, как Флейтист, опасно приподнявшись над краем бруствера, показывает в его сторону лапой, и, повинуясь этому жесту, полдесятка крыс в сферических касках разворачиваются и тычут автоматными стволами в сторону лоджии на четвертом этаже.

Ой, худо дело, мелькнула мысль в голове снайпера. Он плавно поднял винтовку и поймал в прицел крысиную морду. Плавно потянул курок, посылая пулю в полет.

Что за чертовщина! Вроде Флейтист не двигался, но пуля вошла не между черных глаз-бусинок, а в правое плечо. Ладно — главное, что не промахнулся. Тварь вздрогнула, выронила флейту. Выбежали другие крысы, подхватили раненого сородича, потащили его прочь от линии огня. Музыкант этого уже не видел — он метнулся в комнату, сжимаясь в клубок и мечтая об одном: быть сейчас маленьким, очень-очень маленьким.

Через мгновение на то место, откуда работал Олег, тотчас же обрушился свинцовый ливень. Со звоном разлетелись стекла, брызнули щепки от оконных рам, посыпались штукатурка и бетонная пыль. Но, к счастью, стрелять снизу вверх крысам было неудобно, и внутри квартиры цель для них была недосягаема. Подойти ближе им мешало сопротивление группы Ржавцева. Перекатившись по полу и собрав на себя пыль, копившуюся здесь не меньше трех лет, Олег покинул квартиру с вязаными салфетками и слониками, которые так и не принесли ее хозяйке счастья, и, нацепив слуховой аппарат, побежал обратно к Доценту.

— Где тебя черти носят? — спросил тот. — Ну, что случилось-то?

— А ты не понял? — вопросом на вопрос ответил Музыкант. — Крыса. Та самая. С флейтой.

— Опять за свое? Олег, учти, я тебя и твои выходки терплю, но я — это только я, а не весь Штаб.

— Я ничего доказывать не собираюсь, — завелся Музыкант. — Только я точно знаю: там была та самая крыса, и я ее ранил. Пошли Ржавцеву подкрепление, у него там все застопорилось. Сейчас, наверное, позиции он удержит, но в атаку пойти ему не с кем. У него потери — мама, не горюй.

— Про потери Ржавцева я и сам знаю. — Доцент с неожиданной злостью посмотрел на снайпера: — Слушай, Олег, мне кажется, что ты набиваешь себе цену. Выдумал какое-то чудище, а теперь делаешь вид, словно отрубил этому своему никем не виданному Змею Горынычу все три его башки, и ждешь награды. Фиг тебе, а не награда.

И он сунул Музыканту под нос здоровенный кукиш.

Олег не обиделся. Он только спокойно сказал:

— Ты, Доцент, боем руководи. А поругаться мы с тобой всегда успеем. И вообще — я тебе сейчас здесь нужен?

— Сиди лучше, — буркнул, успокаиваясь, штабист. — Когда ты под присмотром, мне как-то поспокойнее. Нечистая ты сила, ерш тебя дери. Эй, там, — вдруг закричал он, отвлекаясь от Олега, — быстро передайте Левицкому: пусть поддержит Ржавцева. Пару танков туда же. Вернуться на достигнутый рубеж, но дальше пока — ни-ни. Стоять на месте и ждать дальнейших указаний.

Вскоре мимо командного пункта, развернутого в подворотне возле бывшего казино «Иван Калита», прогрохотали танки. Вслед за ними цепочкой бежала пара десятков людей из резерва. Вдалеке еще перелаивались автоматы, но что-то подсказывало Олегу, что бой за гостиницу «Центральная» близится к завершению.

Глава 13

«МЫ НЕ СМОЖЕМ ДОГОВОРИТЬСЯ…»

Действительно, у Штаба был и другой козырь. Им удалось раздобыть какие-то сверхсекретные карты подземных коммуникаций. С чего-то Вась-Палыч, Доцент и прочие решили, что крысы до сих пор не разведали многих из указанных там ходов. По заброшенным тоннелям в тыл противнику бросили несколько десятков бойцов.

И выяснили, что крысы тоже не сидели сложа лапы. Все опасные для себя направления они контролировали. Обнаружилось, что серые твари установили в тоннелях огнеметы, и многих спасло лишь то, что враг еще не полностью освоился с этим оружием. Вместо того чтобы подождать, пока все люди втянутся в зону действия и лишь потом обрушить на них струи беспощадного огня, крысы-огнеметчики начали стрелять сразу же, как увидели первые цели. Тем, кто шел впереди, не повезло, зато остальные успели отступить без паники и даже отправили на тот свет какое-то количество крыс, которые рискнули их преследовать.

Интересно, что Флейтиста опять никто не видел. Впрочем, это немудрено. Разглядеть в горячке боя одного-единственного врага, даже такого необычного? Хорошо еще, что на этот раз Доцент и часть штабистов явно признали, что у крыс тоже есть какой-то джокер в колоде. Пусть они его не видели, но они ощутили на себе его действие. Перемещения электронов тоже своими глазами никто не видел, зато все знают, что, раз в квартире вспыхнул свет, значит, таковое перемещение совершилось. Руководствуясь этой логикой, в Штабе со скрипом, но признали, что в словах Олега есть доля истины. И это было хорошо, потому что снайпер уже сам потихоньку начал сомневаться: а был ли Флейтист? И не являются ли его воспоминания о беседах с говорящей крысой признаком того, что он на самом деле медленно, но верно сходит с ума?

Еще он вспомнил: перед тем как стрелять в крысу с флейтой, он обменялся с ней несколькими фразами. Телепатия проснулась, похоже. Еще таких штучек не хватало. Значит, сначала мы эту тварь чуем на расстоянии. Затем неожиданно обнаруживаем, что можем иногда с ней разговаривать, не видя друг друга. Очень полезное умение, если бы только этот телепатический канал не был настроен лишь между ними. Что будет дальше? Растет какая-то связь, укрепляется, и во что она превратится, никто не знает, и сам Олег тоже ничего сказать не может. Очень плохо, когда видишь, что происходит нечто, но не можешь понять, что именно.

И если честно, чертовски обидно, что все рухнуло. Они однажды уже не дали друг другу умереть. Они разговаривали, игнорируя ошарашенного Стасика, в до одури стандартной квартире дома, вокруг которого разворачивалась еще одна из бесконечных стычек между крысами и людьми. Они вдвоем вспоминали Льва Федоровича Сверзина, встретившись в заброшенном гараже в «серой зоне». Они стояли вместе в подъезде Олегова дома, глотая сухой морозный воздух февральской ночи, и обсуждали то, что Музыкант мог бы пригласить Флейтиста в гости. А теперь все закончилось, Флейтист опять вышел на поле боя, а Олег попытался поставить точку в их отношениях, стреляя на поражение. Только случай вновь спас говорящего крыса.

Сегодня Олег опять сидел на кухне у Кравченко. Хозяин и гость медленно прихлебывали горячий чай, разлитый по чашкам скорее из ритуальных приличий, чем по действительной необходимости. На блюдце возле чашки Данила Сергеевича лежал едва надкусанный бутерброд. Музыкант к еде даже не притрагивался. Несмотря на то что бой за гостиницу случился два дня назад, он почему-то до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну что, — сказал Кравченко, отставляя чашку, — подведем общие итоги?

— Давай, — согласился Музыкант. — Для начала: мы не выиграли.

— Но и не проиграли.

— В общем, да. Потери не так уж и велики, «Центральная» как опорный пункт практически уничтожена. Танки действительно ездят и стреляют, все они остались исправны и могут быть пущены в ход в любой момент.

— А под землей крысы по-прежнему сильнее нас.

— Это потому что в Штабе до сих пор считают, будто они глупее нас. Если бы у нас была лучше поставлена разведка…