Ранчо одиноких сердец - Лайла Сэйдж

я с улыбкой отстранилась. Люк потрясенно вглядывался мне в лицо большими карими глазами, будто не в силах поверить тому, что только что произошло. Мне тоже до конца не верилось – ни в выступление, ни в поцелуй.

– Эмми, я…

Закончить Люк не успел, поскольку подскочивший Густ прорычал:

– Какого хрена?

Люк опустил меня на землю, но по-прежнему удерживал рядом с собой. Он напрягся, словно в любой момент готов был выйти вперед и закрыть меня своим телом.

Я взглянула туда, где стояли близкие мне люди. Тедди улыбалась. У отца на лице застыла странная ухмылка, а бедняга Уэст от смущения не знал, куда деть глаза.

Густ же был в ярости.

– Какого хрена? – повторил он.

– Приятель, слушай, я могу объяснить… – начал Люк.

– Густ… – вклинилась я.

– Помолчи, Эмми!

Я отшатнулась. Люк обнял меня немного крепче, а после отпустил и встал передо мной.

– Я понимаю, ты злишься, но не нужно так с ней разговаривать, – твердо произнес он. – Если хочешь сорваться на кого-то, то вот он я.

– О да, я злюсь. Твою мать, Брукс! Ты издеваешься? Решил поразвлечься с моей сестрой?

– Август, успокойся, – вмешался отец. Его сиплый голос звучал сейчас сурово. Он редко разговаривал таким тоном – если только пытался кого-то из нас вразумить.

На этот раз не сработало.

Густ решительно шагнул к нам с Люком. Уэст попытался его остановить, однако старший брат только отмахнулся. Люк поспешно задвинул меня себе за спину, но не успел увернуться, и кулак Густа с хрустом врезался ему в лицо. Голова Люка дернулась назад.

– Какого черта, Густ! – взвизгнула я.

Брат тряс рукой. Похоже, удар и для него не прошел бесследно.

Он снова двинулся к Люку, но я заступила ему путь. К нам подошел Уэст и вцепился в плечо Густа, на этот раз крепче.

– Поверить не могу! – выплюнул Густ. – Я знал, что ты неудачник, но не думал, что ты способен так лгать.

Похоже, его слова ударили Люка больнее, чем кулак.

– Успокойся, Густ, – вмешался Уэст. – Давай немного пройдемся, ладно?

– Пройдемся? Этот мудак только что сунул язык в рот нашей сестре, а я буду спокойно гулять?!

Люк крепко удерживал меня у себя за спиной, защищая от колкостей Густа. Вокруг нас уже собирались люди. Что ж, мы дали пищу для сплетен жителям Мидоуларка на недели вперед.

– Густ, приди в себя! – крикнула Тедди, вставая между нами и моим братом. – Лучше уходи, пока сюда не спустилась твоя дочь. Что она подумает, увидев, как ты, будто разъяренный псих, бьешь по лицу ее дядю?

Упоминание о Райли возымело действие. Конечно, Густ не успокоился, но, кажется, передумал снова бросаться на Люка с кулаками. Он уставился на Тедди, потом на нас с Люком.

– Уходи, сынок, – проговорил отец.

– Поверить не могу, что вас это ничуть не трогает, – с горечью пробормотал Густ, развернулся и зашагал прочь. Уэст направился следом за ним – на всякий случай.

К нам подошел отец и положил руку Люку на плечо.

– С тобой все хорошо, парень?

– Да, нормально. Простите, Амос, я…

Отец поднял руку, призывая замолчать.

– Перестань. – Он повернулся ко мне: – Клементина, ступай-ка ты домой вместе с Тедди. Дадим Густу несколько дней, чтобы остыть. О Люке я сам позабочусь.

– Но… – начала я. Однако взгляд отца ясно сказал, что спорить бесполезно.

Тедди подошла ближе, взяла меня за руку и потянула прочь от Люка.

– Тедди, я не могу его бросить…

– Еще как можешь. На время. Половина жителей города только и ждут, что появится Густ и снова на него набросится. Твой папа за ним присмотрит. А нам лучше убраться отсюда.

25

Люк

Явзглянул в зеркало. Жуткий фингал, что поставил мне Густ, уже начал желтеть по краям. Неприятное зрелище. Хотя кто мог винить брата, вступившегося за честь сестры?

После соревнований прошло несколько дней, а я так и не видел Эмми. Ладно, дам Густу еще немного времени, чтобы остыть, однако ни за что и никогда не откажусь от своей любимой.

Да, мы не виделись, но разговаривали каждый день. Эмми уже принадлежала мне.

Теперь нужно донести это до Густа. А для этого дождаться, чтобы он в достаточной степени пришел в себя и смог нормально разговаривать, не бросаясь на меня с кулаками. Эмми не нравилась наша разлука, но лучше не спешить. Если Густ сейчас снова увидит меня со своей младшей сестрой, возможность спокойно поговорить с ним отодвинется на неопределенный срок.

Тедди осталась в хижине с Эмми, и от этого мне было легче. Мне же самому пока что, по сути, запретили показываться на ранчо. Эмми злилась на Густа, Густ был зол на меня.

И я чувствовал себя дерьмово.

В тот день, после того как Эмми ушла вместе с Тедди, Амос купил мне в одной из торговых палаток пакет со льдом, чтобы приложить к глазу. Вопреки ожиданиям, он не стал спрашивать, когда начались наши отношения и какого черта мне вообще понадобилось от его дочери. Вместо этого проводил меня до моего пикапа и заметил:

– Он успокоится.

– Ну не знаю, – проговорил я.

– Зато я знаю. Эмми приехала домой сама не своя, и не нужно быть гением, чтобы понять, кто помог ей вернуться к нормальной жизни. Спасибо, что позаботился о моей малышке.

– Она способна сама о себе позаботиться, – заметил я.

– Конечно. Но рядом с тобой ей не пришлось справляться с трудностями в одиночку.

Признаться, я не ожидал горячей поддержки от кого-либо из Райдеров, и все же Амос, очевидно, искренне радовался за нас с Эмми. И благодаря такому отношению я смог продержаться без нее несколько дней, хотя и безумно скучал.

Странное дело: я знал Эмми почти с самого детства… а теперь не мог представить без нее свою жизнь.

Я любил ее до глубины души.

Хотя даже не успел ей об этом сказать.

На тумбочке в ванной зажужжал телефон – Эмми прислала фотографию экрана своего мобильного. Она слушала сейчас Brooks & Dunn.

В дверь вдруг позвонили. Как странно – никто и никогда не приходил ко мне домой. Многие даже не знали, что я вообще здесь живу. И, если я кому-то вдруг был нужен, меня искали в «Сапоге дьявола» или на ранчо «Ребел блю».

Я вышел из ванной и, еще раз хорошенько пощупав синяк под глазом, направился к входной двери.

На пороге стоял Густ, весь какой-то взъерошенный, как будто не спал целую ночь.