Будет ночь — она вернется... - Лариса Соболева

— Да пошел ты… Лика! Ну, утонула, потому что дура! — Егор допил пиво, взял новую банку. — Хочешь?

— Н-нет… — отказался Сева. — Я бы водочки жахнул.

— Водки нет. — Егор плюхнулся во второе кресло, отпил еще пива, задумался. — Лика, конечно, заводила меня… знаешь, как тащилась, когда я ее… (Еще бы Сева не знал!) Уезжаю, потому что надоело подстраиваться. Я такой, как есть! Что, плох? Скажи, только честно, я плохой?

Пошло-поехало! Скоро начнется: ты меня уважаешь?

Потом кинется драться, ибо заведен Егор сильно, непонятно, правда, по какому поводу. В таких случаях умные люди уходят от греха подальше, но Севе нужно оставить его в пансионате.

— Давай, сгоняю за пузырем? — предложил он. — Посидим… Мне, честно скажу, тоже поднадоела компашка, не люблю большого скопления народу. Я сбегаю? Выпьем, поговорим, а? Ты, Егор, один здесь, с кем поговорить можно. Дорожку обмоем, а?

Сработало, Егор кивнул:

— Беги.

Сева умчался за водкой, беспокоясь только об одном — пока он будет бегать, Егор смоется. Он купил бутылку водки, минеральную воду, закуски и прибежал назад в считанные минуты, тем не менее за это время Егор успел собраться и переодеться. Сева с облегчением вздохнул: осталось перекрыть Егору кислород.

— Ну, давай! — разливая водку в стаканы, сказал Сева.

— Знаешь, ты пей, а я не буду, — вдруг стал отказываться тот.

— Как это не будешь? А за дорожку?

— Мне еще билет брать, я не заказал… — нахмурил низкий лоб Егор.

— Не-не-не, так не пойдет, — выразил протест Сева, используя примитивную мужскую тактику — обиду. — Мы с тобой подружились? Скажи, подружились?

— Ну, да…

— А ты хочешь уехать, не попрощавшись? Нехорошо!

Я к тебе со всем уважением… (Надежный способ достать подвыпившего мужика разговорами об уважении и дружбе.) А ты, выходит, брезгуешь…

— Вот привязался! — вскочил Егор, подошел к столу. — Ладно, пьем.

— Нет, так не пойдет, — все больше наглел Сева, ибо интуитивно нащупал струны Егора, на которых легко играть. — Сядем, давай, как культурные люди…

— Надоела мне ваша культура, — проворчал Егор, но сел за стол.

Выпили. Севе-то сто грамм на полный желудок — ничего, хотя напиваться с утра охоты не было. А Егорушку почти сразу повело, он покривил мокрые от водки губы, шумно втягивая носом воздух, взял кусок сыра и положил в рот, пропихнув его пальцем. Сева налил еще по полстакана:

— А теперь давай за Лику. Ух, и женщина была!.. Нравилась мне, — увидев, как Егор набычился, поспешил исправиться:

— Не, ты не подумай, я с ней не был.

— Да? — взглянул на него из-под насупленных бровей тот. — Странно, она всех мужиков перетрахала.

— Ты не ошибся? Она их или они ее? — Сева на всякий случай хихикнул, мол, шутка. Но Егор был не расположен к шуткам.

— Сука она была последняя! Таких, как Лика, до фига.

Бесплатная давалка. Меня другое бесит. Мужики, вроде бы все друзьями стали, а как дело до бабы доходит, так дружба побоку. Я сразу всем сказал: Лика моя. И что ты думаешь? Ну, давай, помянем…

Выпили. Сева запил водой, а Егор пивом — отлично!

— Ну и что? Ты сказал: Лика твоя… — напомнил Сева.

— Как настоящие мужики поступают? — раскачиваясь из стороны в сторону, спросил Егор и сам же ответил:

— Отваливают. Потому что дружба. А они все ее трахали.

— Все-все? — уточнил Сева.

— Все! — стукнул кулаком по столу Егор. — И еще про культуру воняют, козлы!

— Про какую культуру?

— А про баб у нас табу. Никаких разговоров, мол, некультурно трепаться. А почему? Ты подумай. Не понимаешь? Потому что потихоньку от друзей.., понял? Потихоньку, чтоб не обидеть меня! На хрен мне такая дружба?

— Точно, — подтвердил Сева. — А кто это придумал?

Ну, про баб ни слова?

— Эдвард и Макс. А Вик поддержал.

— Эдвард тоже с Ликой?..

— Хрен его знает! Думаю, да. Она два дня с ним гуляла по вечерам, как только приехала. Чтоб Лика просто так гуляла.., не верю. И чтоб мужик не воспользовался, когда к тебе льнут… А Вик с массажем к ней ходил. На ночь.

И Макса я засек. Наливай!

Глаза Егора сфокусировались в кучу, морда приобрела бордовый оттенок, теперь он и шагу не сделает из номера.

Но у Севы была задача — укачать его до лежачего состояния, поэтому он налил водки, схватил стакан первым:

— За настоящую мужскую дружбу!

— Поехали. Я им сказал.., а они…

Выпили. Прошла минута, и Егор упал. Как сидел на стуле, так и — брык на пол. Всеволод затащил его на кровать, затем запер, вышел вдохнуть свежего воздуха, заодно позвонил Руслану:

— Егор надумал делать ноги.

— И что?

— Как что? По моим расчетам, сбежать должен…

— Короче, Сева, дуй на наше место, я скоро буду.

* * *

На место встречи Руслан приехал через пятьдесят минут, Сева успел соснуть под сенью дерева. Приехал Руслан не один, с Гришей, растолкал Севу, который спросонок не въехал, что происходит.

— От тебя несет, как из бочки, — вытаращился на него Руслан.

— Ай, принял грамм двести, — проворчал тот. — Попить нету?

— Не припас. С утра нажрался! — осуждающе покачал головой Руслан, — Совсем испортишься ты в раю бездельников.

— Не шуми. Егор собрался смыться, я его и укачал, он сейчас спит. Жаловался мне на друзей, в частности, на Макса и Вика, которые спали с Ликой, а он им сразу сказал: моя. И спать он будет до вечера, обещаю. Помнишь, я говорил, что смоется преступник, когда почует опасность? Вот, пожалуйста.., но у меня есть еще кое-какие мысли.

— С мыслями пока погоди. Я узнал, что Лика вышла из корпуса без двадцати десять. А во время танцевального вечера минут в пятнадцать двенадцатого в корпус заходил Макс. Пробыл в корпусе минут пять, может, немного больше, и вышел.

— Этого не может быть, — категорично возразил Сева.

— Но ты же отлучался с танцевальной площадки.

— Этого не может быть! — повторил Сева тоном, не допускающим даже малейшего процента сомнения. — Я отлучался, да. Но Макс, если бы только пошел в корпус, обязательно прошел бы мимо меня и Алины с Кириллом.

Он весь вечер танцевал, не отлучался.

— Мне дежурная сказала… — выпятил нижнюю губу Руслан.

— Ей померещилось, она обозналась, все; что хочешь, но он не отлучался.

— А не мог он пройти не по аллее, а прямиком, через клумбы и посадки?

— Стоп! Когда, ты говоришь, заходил Макс? Пятнадцать минут двенадцатого было? Так вот, в это время я уже был на танцевальной площадке. А вернулся туда в начале одиннадцатого, понял? Чтобы Макс отсутствовал пусть даже десять минут, ведь до корпуса надо дойти, потом вернуться, и я этого не заметил… За кого ты меня принимаешь? И потом, ты считаешь, что на обыск в номере Лики хватит пяти минут? Ха! Думаю, она не держала бабки на видном месте, чтобы их быстренько забрали.

— М-да… — почесывая лоб, произнес Руслан. — Тупой угол.

— Помнишь, ты просил узнать, кто был инициатором девиза «о бабах ни слова»? — переменил тему Сева. — Я узнал. Эдвард и Макс.

— Опять Макс!

— Но! Я тут на досуге посчитал… Алина утверждала, что голос, который она слышала на диком берегу, ей не знаком. Знаешь, к какому выводу я пришел? Алина должна была узнать голос в любом случае, потому что тогда он ее напугал. То, что пугает, запоминается! Единственный, с кем она вообще никак не общалась, это Эдвард. То есть его голоса она просто не знает. Но в этом случае из схемы вываливается Егор, несмотря на то, что он собрался сорваться, потому что она с ним танцевала. Танцевала, а значит, и разговаривала, с Максом и Виком. Но с Эдвардом.., замечена не была, я за ней постоянно слежу. Мало того, он отличается ото всех немотой, то есть говорит редко и так: фразу, слово — все.

— Отлично! — невесело хмыкнул Руслан. — Полный комплект подозреваемых, и ни одного — конкретно.

— Почему же? Речь идет о человеке, которого слышала Алина на диком берегу, то есть об исполнителе. Первый есть: Кирилл. Согласись, это улика — предложение Алине снять дом. А второй — Эдвард.

— Хочешь сказать, Эдвард исполнитель?

— Я вообще в последнее время думаю, что у них нет разграничения обязанностей. Убивает тот, кому сделать это проще.

— Вспомни показания Алины. Мужчина, голос которого она слышала, говорил, что у него работа техническая, а у сообщника — приятная. И предложил поменяться местами, уверял, что сделать это будет элементарно. Отсюда следует: у них разграничены обязанности, один заманивает, второй убивает. Потом, Сева, Яловой утверждает, что почерк убийства один. Уж извини, а Яловому я верю.

— Тогда я ни хрена не понимаю! — сник Сева. — Все наши расчеты как в трубу вылетают. Ведь кто-то из пятерых парней…

— Давай-ка спокойно еще раз посчитаем? Эдвард был на вечере?

— Да.

— Отлучался?

— Нет.

— Точно?

— Не зли меня, я и так злой.

— Угу, значит, ни Эдвард, ни Макс не отлучались, — повторил Руслан, закладывая в память этот факт. — Остались еще двое: Егор и Вик.