Кровь, охота и рок-н-ролл - Н. Хари

Сан принялся её бить. По спине, по рёбрам, по почкам. Аделина свернулась эмбрионом, тонко воя, не разжимая губ. С каждым ударом боль инфекцией разносилась по телу. Каждый удар казался невыносимым.

— Сан, ёб твою мать!!!

— Кричи, отродье!!!

«Это не моё тело, не моё тело…»

Примчался кто-то третий, тоже вампир, и силком оттащил Сана от Ады.

— Сбрендил совсем?! Манекен с нас шкуру сдерёт!

— Ничего, эти как рептилии восстанавливаются!

Ада лежала, скрутившись в клубочек, не глядя на тюремщиков. Сознание гасло, а оно ей было необходимо раньше, чем истекут пять часов.

— Ну-ка стоять! Блин… Зачем ты ей кровь пустил?

— Думаешь, лизну и не смогу остановиться?

— А хрен его знает! А если не сможешь? Отберёшь у Ножа игрушку, шкурой не отделаешься! А у нас заказ висит! Пошли отсюда…

И Аделину, наконец, оставили. Даже не представляя, наедине с кем.

ГЛАВА XV. ОХОТНИК АДА

There's parts of me I cannot hide

I've tried and tried a million times

La-da-da-di-da

La-da-da-di-da

La-da-da-di-da-da

Cross my heart and hope to die

Welcome to my darkside

Neoni, Darkside

Давиде Гвидиче этой ночью тоже похитили. Забрали на машине с номерами, хозяйке которых не пристало перечить, предложив охране поискать ближайший лес и идти в его направлении. Давиде нервничал, но этикет не нарушил.

«Империал» встретил его дежурным гостеприимством и дурманящим блеском. Не предоставляя гостя планшету, сотрудник с заискивающими манерами лично проводил Дава в самую элитную зону комплекса, где минимализм поглотило барокко. Лифт с втиснутой внутрь хрустальной люстрой отвёз Давиде в пентхауз.

В терракотовом с золотом номере Дав сперва ощутил шлейф духов: вязких и пряных, с нотками кожи и дерева, таких же созданных специально для вампиров как и его одеколон. Давиде невольно улыбнулся. Следуя за духами, он пересёк комнату и попал в следующую, тоже золотую и терракотовую, с окнами во всю стену и плохо рифмующейся с ними викторианской мебелью.

Леди сидела в кресле похожем на трон, подбородок её был задран чуть выше, чем принято. За креслом вопреки ожиданиям вытягивались не преданные вампиры, а тщедушные домашние доноры.

Дав преклонил колено.

— Доброй ночи, Давиде, — сказала женщина на древнеанглийском.

— Доброй ночи, леди Кэтрин. Спасибо за оказанную честь!

Она помолчала, чтобы он прочувствовал момент и своё подвешенное, подчинённое положение.

— Встань. Присоединяйся, поговорим.

Глава клана бриттов, добровольно отринувшая статус какой-то там современной графини, была прекрасна. Прямые чёрные волосы, чёрные глаза и анемично-бледная кожа окружали её флёром героинь готических романов. Гибкое тело облачено в комбинацию, поверх которой наглухо застёгнуто чёрное газовое пальто. Не женщина, а видение, подёрнутое дымкой.

Это был первый раз, когда они встречались наедине, раньше Дав не считался достойным высокой аудиенции.

— Я смотрела твоё выступление. Очень пламенное. И своевременное. Алонсо повезло, что у него в семье есть приличный оратор. Жаль, он не ценит.

— Благодарю, леди. Ваше одобрение — высший комплимент для меня. Возможно, мне стоит чаще проявлять себя на публике.

Она дёрнула плечиком.

— Ты вроде бы хорош не только на публике. Альберт и Мартин отзывались о тебе с пиететом. Расскажи про Краствил, мальчик.

Давиде принялся рассказывать, придерживаясь самой нейтральной версии. Сторонясь оценок, пропуская половину событий. Что нужно этой женщине? Блок против Алонсо? Ему такое неоднократно предлагали, но Дав отказывался. Смена верхушки в Краствиле, но человеком со стороны? Или события в городе происходят с её ведома, и она желает понять, как много он выяснил?

Кэтрин слушала, скользя взглядом по его лицу, не прерывая и не задавая вопросов. Когда Давиде закончил, протянула:

— Подросток-полукровка… Много полукровок развелось в Америке в последние годы.

У Дава в груди ёнкуло. Она знает про Аду? Если да, чем это грозит?

— Не замечал.

— Ты многого не замечаешь, малыш. Или притворяешься, будто не замечаешь. Алекса, включи музыку! — хромированная колонка с мигающим ободком, чужеродная на лакированном комоде, включила вальс Арчибальда Джойса. — Пригласишь даму?

Дав на миг растерялся, а затем послушно сделал приглашающий жест, встав с Кэтрин в начальную позицию. Пальцы сплелись, полупрозрачная материя защекотала предплечья. Первые такты они приноравливались друг к другу, Кэтрин была словно обращена в себя, словно решала, подходит ей такой партнёр или не подходит.

«Да она же меня соблазняет! — осенило Давиде. — И намекает сделать первый шаг!»

Вот почему с ними здесь только доноры!

Они кружились, сближались и расходились, а Дав всё ясней понимал, что какой бы экзамен ни устроила ему Кэтрин, его нельзя провалить.

Вальс затих, но он не выпустил её руки. Леди бездействовала, не отрываясь глядя на его рот. Давиде наклонился для поцелуя, однако она отвернула голову. Не угадал. Не заслужил. Он переключился на шею, коснулся губами, потёрся головой о щёку и висок. Дыхание вампирши участилось. Он вновь прильнул к шее, лаская, оставляя засос. Расстегнул верхние пуговицы накидки. Опять попытался поцеловать и опять получил молчаливый отказ.

Давиде бережно смахнул с её плеча бретель комбинации. Та, упав, обнажила маленькую белую грудь с крупным соском. Дав приник к нему, обхватив Кэтрин вокруг талии, прижимаясь, вдыхая запах тела и разогретые ноты духов. Наконец, она его остановила, оттянув за волосы, и подарила поцелуй.

Она испытывала его долго, несколько раз впиваясь в доноров, заставляя дрожать от усталости и желания, и снова и снова прокатывать по языку её имя: Ка-те-рин. Один из парней, чья кровь ей особенно нравилась, лежал на полу без сознания.

Он мог бы представлять на её месте Нэнси, если