Кровь, охота и рок-н-ролл - Н. Хари

и охота»

Ада смотрела на развороченную локальным взрывом крышу машины, а эмоциональные качели уносили её к полюсу «а ну и всё равно». Чувства пропали. И выведенное баллончиком на асфальте корявое «УБИРАЙСЯ» не трогало, только вызвало вопросы.

Почему сегодня? С первого столкновения с Линчевателями минула неделя, со взлома Лагеря и пожара у Гвидиче — сутки. Чего ждали недоброжелатели? Кто-то заметил как окно в её спальню косплеит второй чёрный ход?

Почему здесь, на парковке супермаркета? Дурацкое же место! Форд постоянно торчал у дома Спайсов или возле работы Ады, там и надо было пакостить! И свидетелей меньше!

Мысли летели бегущей строкой, сдержанной и бездушной. Повезло же, что перед автосервисом Ада выгребла из багажника и салона оружие с боеприпасами, а потом не сложила обратно!

Суета продавцов и нескольких посетительниц, уговаривавших Аду отойти подальше, казалась бессмысленной.

Примчавшийся полицейский допросил её на месте. Выглядел он невыспавшимся и ошалевшим, часто отвлекался на звонки, ругался с опаздывающим криминалистом. Чуть погодя прибыл и Листас — грозный и похудевший. Поманил к своей «Тойоте».

— Я предупреждал! Предупреждал? Ты почему до сих пор в Краствиле?

— А куда мне деваться? И я не хочу оставлять ребят! Аркадий Витальевич, вы ведь понимаете, что дело не в Линчевателях и вампирах! В городе становится опасно всем! Вчера правда вскрыли Лагерь?

Мужчина сплюнул под ноги.

— Не важно! Ты итальянца наслушалась? Забудь, этот хрен себе перед прессой набивает цену!

— Может и набивает, но у меня тоже глаза есть! Если вампы взбунтуются, со мной у Спайсов будет больше шансов, как и у Ордена. Давайте я вступлю…

— Да нет же, дура!!! Именно тебе не надо никуда вступать!!! — Листаса аж перекосило. — Ты для найфо как красная тряпка! А после Бразилии и для людей! Не дай Бог кто-то узнает… Ада, дуй отсюда, игры закончились!

— Арк…

— Никаких «Аркадий Витальевич»! Это не твой город, Ада! За новой жизнью приехала? Не сложилось!

— Значит буду жить старую! — Ада упёрла руки в бока. — Не спасла одних, хоть других не подставлю!

Охотник прикрыл веки.

— До тебя не доходит? Наоборот, подставишь! Полезешь кого-нибудь защищать в боёвке, а тебя саму потом порешат! И Спайсам достанется! Я лично ничего против тебя не имею, просто… ну обстоятельства такие! Уезжай, а?

Их прервала кассирша супермаркета, робко подошедшая со стаканчиком шоколада из автомата. Всунула его Аде, пробормотала слова поддержки и испарилась.

Тем временем к границам полицейского оцепления стекались зеваки и журналисты, выкрикивающие вопросы про теракт. Ада держалась к ним спиной. Листас кивнул на «Тойоту».

Забравшись туда, Ада, наконец, ответила:

— Ладно, вы правы. Но я не могу уехать сразу! Нужно хотя бы подыскать жильё.

— Где будешь искать?

— В Брэнсоне.

— Подальше! Ближе к югу или к востоку, усекла?

— Эээ, да.

— Умница. Главное не затягивай!

Затягивать и правда было некуда. Особенно после новостей Роз про справку «Ви-5».

Ада опасалась, что её не пустят в «Цепного пса»: во-первых, из-за поддельных документов, а во-вторых, из-за внешнего вида. Роз мурлыкала, что всё хорошо, и подруга восхитительна — за такие ноги половина Америки душу продаст! Ада сомневалась, вспоминая одностишие Брюсова*. Однако пустили их без проблем: контроль на входе устроили и документы, и ноги. Тут же девушкам выдали оранжевые браслеты, сообщающие другим, что они «просто посмотреть», и лишнего внимания не нужно. На запястьях людей вокруг в основном выделялись белые — «хочу познакомиться».

Ада приблизительно представляла структуру «клуба». Здание возводили с нуля, специально под заведение, разумно снабдив его обширным подземным этажом, служившим гостиницей. Вампиры, желающие остаться после рассвета, могли снять номер за негуманную сумму. Те, кто обретался тут постоянно, а платить за постой не хотел, составили на стоянке маленький трейлерный парк.

Первый этаж отвели под служебные помещения, а веселье шло на втором и, особенно, на третьем, где найфо и люди сперва танцевали и знакомились, а затем уединялись в крохотных комнатах и играли в любые игры, в какие заблагорассудится поиграть двум взрослым существам. Ада сомневалась в том, насколько часто там проявляли фантазию. Но думала об этом.

*О, закрой свои бледные ноги!

Держась за руки, подруги просочились сквозь толпу танцующих к барной стойке. Озираясь по сторонам, Ада почти восхитилась тем, насколько клуб заточен именно под вампиров. Это было и хорошо, и плохо: с одной стороны, и под её особенности он подходил. С другой, противник здесь становился в разы опаснее.

Свет выставили так, чтоб в помещении царили сумерки, удобные для ночного зрения. Никаких резких вспышек и мигания ламп в такт музыке. Странные фактурные стены и потолок, якобы создающие антураж пещеры, поддерживаемый искусственными летучими мышами. На самом деле, за выступы и сталактиты можно было цепляться и использовать их для перемещения во время боя. Или во время бегства. Атмосферы придавала и деревянная лодка, из которой вырастала стойка диджея — намёк на то, что пещера — вход в Подземное царство, где можно встретить Харона и одного милого пёсика.

Здесь Аду куда меньше тревожили запахи. Правила клуба запрещали любые парфюмы, не важно в духах или в дезодорантах. Ада вдыхала пот, алкоголь и липкое, льнущее возбуждение.

Музыка, впрочем, была типично клубной: оглушительной и ритмичной. Пронизывающей. Намекающей на секс. Крайне неприятной для существ с тонким слухом. Посетители-вампиры, как и Ада, щеголяли в берушах, часто обыгранных как аксессуар. Ада выбрала затычки стандартного вида, прикрыв их распущенными волосами, чтобы не вызвать подозрений.

Подмигнув ей, Роз обратилась к бармену:

— Два «Белых русских»!

Ада возмутилась:

— Не крепко для начала?

— Норм! Тем более ты почти не пьянеешь! О, он уже здесь!

Мэдс потягивал ИК на одном из пурпурных диванчиков.

«Почти не пьянею из-за изменённого метаболизма, не пахну, в ушах беруши, русская, мускулистая… Как меня каждый второй вамп не вычисляет?..»

Забрав коктейли, они подсели к татуировщику.

— Ты в норме? — спросил он у Ады.

— Да, вполне. Вот, развлекаюсь! — она сделала широкий жест в сторону танцующих.

— Похвально. Хотя это, конечно,