Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как же все привыкли к тому, что им лгут! – продолжил я, обильно жестикулируя и повышая голос. – У меня очень честная семья, я всего дважды в жизни лгал, и все равно никто мне не верит!
Грабитель все еще подталкивал меня дальше, к концу платформы. Я начал распаляться.
– Наверняка же большая часть людей лгут, когда говорят, что у них нет денег, так ведь? Вот ты и решил, что и я туда же. Все следуют одному и тому же скучному сценарию: ограбленный лжет, хоть и знает, что ему все равно не поверят, грабитель, естественно, и не верит, и так до тех пор, пока ты не оказываешься в тюрьме из-за пустого бумажника.
Упомянув тюрьму, я явственно почувствовал, как напряглась его рука, лежавшая на моей спине.
– Просто идеальный пример ситуации, когда лжец портит жизнь тем, кто верит окружающим и сам говорит правду.
Тут грабитель решил показать мне, что ему верить явно стоило – достав из-за спины вторую руку и протянув ее перед собой, он покрутил передо мной треугольным, похожим на маленький меч, ножом. Подобно остальным своим коллегам по цеху, этот человек выдавал информацию аккуратно и строго дозированно. Потом я подумал, что нож он до этих пор прятал, вполне возможно, с расчетом на возможные легальные последствия, рассудив, что, не покажи он мне ножа, он мог бы потом заявить, что ножа у него вовсе не было. Если бы он показал нож сразу, за такую честность он потом вполне мог получить по шапке от представителей закона.
В конце концов мы дошли до конца платформы.
– Выворачивай карманы, – приказал мужчина.
Увидев мой ветхий коричневый бумажник, он даже отвел глаза, не в силах смотреть на то, как я его открываю. Однако я все же открыл его и протянул своему грабителю – мне казалось, что ему должно было бы достать мужества хотя бы заглянуть туда, даже если ему уже не хотелось. Он отступил на шаг, глядя вниз на грязный настил платформы.
– Твою ж мать, – произнес он гораздо выше, чем прежде; было приятно наконец услышать его настоящий голос. – Твою мать!
Казалось, он бы расплакался, если бы не цеплялся так отчаянно за свой ненужный образ.
– А я ведь предупреждал, – сказал я. – Кстати, совет на будущее: грабить людей на платформе метро – не лучшая идея, тут камеры кругом. Несостоявшийся грабитель поднял глаза, явно придя в ярость. Его эмоциональная реакция на объективный факт была мне отвратительна – этот мнимый опасный преступник не мог даже спокойно выслушать критику от прохожего.
– Я просто говорю, как есть, – пожал плечами я.
Он бросился на меня, резко подняв руку с зажатым в ней ножом и остановив его острие у самого моего горла. Другой рукой он схватил меня за затылок, прижав мою шею к лезвию.
– У меня для тебя тоже есть один совет, – сказал он. – Заткни пасть.
После этого я немедленно вернулся домой и рассказал Еве о том, как меня только что чуть не прирезали за честность. Мне эта история казалась просто уморительной, но Еве явно не было смешно – она выглядела крайне обеспокоенной.
– Майкл, – сказала она тогда. – Пожалуйста, не делай так больше. Представь, каково мне будет, если тебя убьют.
Игра в «страхи»
К тому моменту, когда до нашей с Евой третьей совместной поездки в лагерь в 2007 году оставалось всего несколько месяцев, наши отношения уже сами по себе напоминали что-то вроде круглогодичного семейного лагеря. Его подспудное влияние заставляло нас регулярно играть роль психотерапевта и пациента на приеме.
В какой-то момент наш полоумный арендодатель начал доставать нас, требуя от нас денег сверх того, что мы были ему должны, и отказываясь включать нам отопление и горячую воду. Жалобы в городскую администрацию не помогали, а денег на переезд у нас не было, да и слишком уж нам полюбилось наше уютное гнездышко. Однажды он принялся колотить в нашу дверь и что-то неразборчиво кричать. Неприятно было даже мне, что уж говорить про Еву. В итоге я предложил ей сыграть в «страхи».
Игру в «страхи» мы придумали за несколько месяцев до этого инцидента. Я доставал листок бумаги и ручку, призванные заменить лагерную меловую доску, а Ева выписывала на него свои страхи.
– Мы бы не оказались в подобной ситуации, будь у нас деньги, – сказала она. – Но их у нас нет. И никогда не будет. Так и будем жить до самой смерти. Мы просто нищие неудачники.
Я слово в слово записал все это на листке бумаги.
– В результате отсутствие денег не позволяет нам завести детей, потому что мы не сможем обеспечить им нормальную жизнь.
Это я тоже записал.
– Если бы ты действительно хотел от меня детей, ты уже давно бы устроился на нормальную работу и нашел бы способ нормально зарабатывать. А не делаешь ты этого потому, что считаешь наши отношения недолговечными.
На этом месте она разрыдалась.
– Ты не любишь меня, потому что я чудовище и ужасно веду себя с тобой. И вообще непонятно, что ты все еще здесь делаешь. Я снова и снова пытаюсь тебя бросить, а ты раз за разом терпеливо принимаешь меня обратно, а я вовсе этого не заслуживаю, потому что я ужасный человек.
Тут она все же сумела взять себя в руки.
– Но все это неважно – я все равно скоро умру от рака мозга.
– Ну ладно, пожалуй, хватит пока, – остановил ее я. – Давай-ка взглянем на получившийся список.
Мы придвинулись ближе друг к другу на диване, и я передал ей бумагу и ручку.
– Давай, поставь галочки напротив тех пунктов, которые так или иначе связаны с проблемами с нашим арендодателем.
Ева хихикнула.
– Бред какой-то получается. А сначала звучало ведь вполне разумно.
Вначале всех наших ссор никогда не было понятно, кто из нас окажется в итоге психологом, а кто – пациентом. Иногда мы даже менялись ролями по ходу разговора.
Несмотря на то, что я регулярно проводил уроки игры на укулеле и имел то, что вполне можно было назвать постоянным доходом, Ева упорно продолжала настаивать на том, чтобы я нашел себе работу.
– Я пишу и даю частные уроки – чем тебе не работа? – возражал я. – И если брать почасовой доход, то я за все это получаю больше, чем в любой должности, на которую меня могли бы взять. Не говоря уже о том, что мне нравится моя работа.
Ева приняла на себя роль координатора.
– Какие чувства у тебя вызывают мои предложения найти работу в какой-нибудь компании?
– Ну, – задумался я, – то же самое мне говорят все окружающие, весь социум твердит мне, что жить вне общепринятых норм – глупо, что рано или поздно меня постигнет неудача, и поделом мне. У меня такое чувство, что ты выступаешь против меня заодно с остальными.
– Тебя послушать, так все общество просто спать не
- Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт - Биографии и Мемуары
- Остров Сахалин и экспедиция 1852 года - Николай Буссе - Публицистика
- Опасный возраст - Иоанна Хмелевская - Публицистика
- Жизнь – сапожок непарный. Книга вторая. На фоне звёзд и страха - Тамара Владиславовна Петкевич - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Разное / Публицистика
- Томас М. Диш - Чарльз Плэтт - Публицистика
- One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени - Крейг Браун - Биографии и Мемуары
- Пульс России. Переломные моменты истории страны глазами кремлевского врача - Александр Мясников - Биографии и Мемуары
- НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино) - Дэвид Шеппард - Биографии и Мемуары
- Переход в бесконечность. Взлет и падение нового магната - Майкл Льюис - Биографии и Мемуары
- Отмененный проект - Майкл Льюис - Биографии и Мемуары