Последняя сила Майлун (СИ) - Ллойд Жозефина

Двэйн никогда не простит ей, того, что она скрывала Гретель от него.

Поднялся ветер, Гретель высвободилась из объятий отца, когда увидела приближающуюся Сесилию. Она передвигалась небольшими шагами, словно тянула время, но вот уже оказалась прямо перед ними.

Дочь и отец — как сильно был схож их характер. Этого женщина не могла не заметить. И сейчас его взгляд говорил лишь о том, что он готов уничтожить её за содеянное.

— Я пала, и как же мне обидно, — она огляделась на руины. — Что всё, что я натворила, не принесло, того, к чему я так стремилась, — её речь была похожа на раскаяние. — Всё напрасно…

Но Двэйна видимо она ничуть не тронула, и он не изменился в лице.

— За то, что ты растила мою дочь вдали от меня, я не пощажу тебя, Сесилия. Сколько же ты натворила и в тебе нет ни капли раскаяния. Неужели тебе было мало Дианы? — его яростный взгляд будто прожигал. Он неистово жаждал, чтобы Сесилия ответила за все, что натворила. Но старался сдерживать себя, чтобы не напугать дочь.

Женщина печально улыбнулась и посмотрела на Гретту.

— Не подумай, девочка, что я совсем не любила твою маму. Она была мне дороже всего на этом свете и именно поэтому после предательства понесла самое страшное наказание.

— Даже не смей говорить об этом. Тебе неизвестно, что такое любовь, Сесилия! Твое сердце темнее не просветной тьмы, оно прогнило изнутри. Мать любит совсем по-иному, — вновь высказался мужчина.

— Откуда тебе знать, Двэйн. Это ты разрушил наши жизни, ты не оставил её, именно ты погубил её.

Мужчина еле сдерживался и злостно шагнул вперед.

— Он прав, Сесилия, — раздался голос Гретты за спиной. — Любовь матери — она совсем не похожа на твою. И мне теперь это точно известно. Как долго ты измывалась над ней, заставляла отказаться от меня, но мама никому не разрешала и приблизиться, чтобы навредить мне. Она жила в ужасных условиях, и каждый день проживала боль и унижения от тебя, но не отказалась от меня. И даже после моего рождения, она не оставляла меня, готова была на многое лишь бы я жила! — голос дрожал, а глаза краснели. Девушка выступила вперед отца, смотря прямо в глаза женщине.

— Даже в последние минуты своей жизни, она бежала к моему отцу, чтобы рассказать обо мне, чтобы он не оставлял меня в твоих руках! Вот что значит истинная любовь матери! — мужские руки легли на её плечи. — Но ты не дала мне познать её любовь сполна, ты лишила её жизни, Сесилия, — девушка начала дрожать.

Томный взгляд Двэйна с прищуром взглянул на Сесилию.

Она не ожидала, что Гретта произнесет это при отце и её заколотило изнутри.

— Ты выпустила ту стрелу, Сесилия? — наконец догадавшись, он холодным взглядом устремив болезненный взгляд на неё. Ему так не хотелось вспоминать тот день, но, как бы он не старался, он всплывал часто в его памяти.

Тело любимой на его руках и черные ресницы, в которые он вглядывался, надеюсь, что они еще раскроются. Последний вдох и тело Дианы обмякло в его руках. Не переставая потрясывать её, словно пробуждая от страшного сна, он все крепче вцеплялся в неё.

Сесилия взглянула на него с безумными глазами. Врать не было больше смысла.

— Отвечай мне! — резко вскрикнул Двэйн, злобно смотря на неё. — Это ты сделала?!

Но женщина, дрожа не могла произнести ни слова. Будто боялась произнести это вслух и наконец, признаться всем, что это именно она выпустила стрелу, убила своего первенца. Свою старшую дочь.

Дикий взгляд Двэйна сменился на задумчивый и он отвел глаза. Ложбинка меж бровей становилась все глубже.

— Я допускал эту мысль, но тут же отбрасывал, ведь какая мать решится на такое, подумал я. Что за чудовище лишит жизни своего ребенка. Свою дочь! Мать маленькой девочки и мою жену! — злостно закричал он и уже ухватил её за горло. Женщина начала задыхаться.

Гретта сцепила руки и закрыла глаза. Она не хотела наблюдать это, хоть и мечтала о том, чтобы Сесилия понесла свое наказание.

— Что же ты натворила, чертова ведьма. Ты не только меня лишила жизни, обрекла на никчемное существование. Но ведь ты скрыла от меня мою дочь, единственное утешение и радость. Этого я никогда тебе не прощу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Женщина продолжала трепыхаться в его руках, освобождая горло и стараясь вдохнуть воздух.

— Она не должна была рассказать тебе о дочери. И теперь все равно ничего не изменить, ты вновь лишишься её. Совет узнает и придет за ней.

— Никто не тронет мою дочь, — он сильнее сцепил пальцы. — Никому не позволю.

— Теперь я наконец вновь вижу твою настоящую темную сторону, — она ухмыльнулась и начала сильнее задыхаться.

— Отец… — Гретта больше не могла смотреть.

Он взглянул на неё и тут же ослабил хватку.

Сесилия закашлялась и наконец, смогла отдышаться.

— Не позволяй им забрать её, Двэйн. Теперь уже ничего не важно, — она посмотрела на внучку. — Слушай своего отца и останешься цела, Гретта. А я пойду и расскажу твоей маме о том, какая дочь у неё выросла, — её грустная улыбка задержалась на несколько секунд на лице. И Сесилия вонзила половину серебряной стрелы себе в сердце.

Гретта вздрогнула от неожиданности. Двэйн подошел к ней и вновь обнял, вдохнув полной грудью.

Тело Сесилии замертво упало на землю. Её светлые волосы чуть теребил ветер, а глаза замертво закрылись.

Гретта ухватилась пальцами в плечо отца и еле слышно всплакнула. Сесилия хоть и была слишком плохим человеком, но все же по большей части — она заложница своих безумных мечтаний. Она слишком много готова была отдать за свои амбиции. Поставила на кон судьбы многих — и все с треском проиграла. Испортив этим не только свою жизнь.

— Она выбрала самую легкую ответственность за содеянное. Уйти из жизни — слишком просто. Труднее жить, зная, что ты натворил, сколько мрака за твоими плечами.

— Теперь мне так страшно… Я так много потеряла, что кажется только ты у меня и остался.

— Даю тебе своё обещание, — он гладил дочь по волосам. — Чтобы ни случилось, я никому не позволю тебе навредить. Пусть сгорит весь мир дотла, но ты в нем будешь жить.

Гретта горько улыбнулась.

— Главное, чтобы в этом мире я не была одна.

— Я столько раз грезил о том, чтобы поскорее уйти и увидеться с твоей мамой. Но смерть обходила меня стороной. Я никак не мог понять почему. А теперь я прозрел. У меня есть на этом свете еще кое что очень ценное, что я должен оберегать и любить. Моя Гретель — моя дочь, — его слова словно убаюкивали.

— Хорошо, что ты рядом.

Она не отрывалась от своего отца, успокаиваясь в его крепких больших объятиях. Но звуки вновь начали приближаться. Охотники не хотели отступать и решили добить оставшихся ведьм. Их возгласы были слышны всё четче.

— Я должен отлучиться, а ты оставайся здесь, хорошо?

— Нет, я с тобой пойду.

— Я пришел не один. Справимся, а ты останься, я прошу тебя, — он серьезно посмотрел на неё.

Девушка решила сейчас не перечить отцу и поступить, как он просит.

— Так и быть, но будь осторожен, папа, — она решила добавить последнее слово, и мужчина не сдержавшись улыбнулся. Поцеловал дочь в лоб, он живо исчез.

Гретта присела и провела ладонью по лбу Сесилии.

— Надеюсь ты удачно добралась, — она горько улыбнулась. — Я не хотела, чтобы все вышло так. Но ты ведь знала, что у тебя все равно не оставалось шансов.

Вдруг позади резко раздался голос.

— Эй, ты!

Гретта тут же обернулась и закатила глаза, ведь перед ней вновь стояла та черноволосая девушка. Она была одета в темный плащ, а под ним на поясе несколько кинжалов, не учитывая, что в руке она держала еще один.

— Что ты тут забыла? Убирайся, пока я не опалила твои косы.

Люсиль усмехнулась.

— Вас было так трудно отыскать, словно мыши прячетесь в свои норы. Но я прозорливее тебя, — она начала обходить девушку. — Кстати, а где Уолтер, ты не знаешь?

— Что за вопросы, Люсиль. Чего ты добиваешься? Или ты сейчас представляешь себя в роли кошки нападающей на мышь?